Глава 144
Тема целительства получила неожиданно бурное развитие.
От желающих обучаться отбоя не было. Даже Шуваловы подсуетились и сумели таки подсунуть к нам племянницу моего старосты, к слову сказать, девушку приятную во всех отношениях и очень перспективную в плане магии. Ну, никак невозможно было отказать жениху Ирины Александровны, который вот-вот станет мне родственником по линии жены. У Шувалова-младшего и Ирины Рюминой уже дата свадьбы назначена и приглашения разосланы.
Мне удалось заманить к себе парочку профессоров, которыми сейчас занимается Джуна. Им предстоит двухнедельный курс интенсивного лечения, где кроме умений целительницы будут использованы настойки Аю и один эликсирчик моего приготовления.
Старички в результаты лечения не верят и настроены скептически, но это никак не мешает им отдыхать в шикарных условиях и ловить с мостков по вечерам карпов и карасей, во множестве расплодившихся в озере при усадьбе. Собственно, у меня и договор с ними такой — если они через две недели не почувствуют резкого улучшения, то пусть просто отдохнут от столичной суеты в санаторных условиях. Так что ветераны традиционной медицины пока развлекают сами себя и даже находят силы отбиваться от дочери Джуны, подкатывающей к ним со всей детской непосредственностью, азартом и беспощадностью молодости. А она не сказки просит ей читать. То с медицинским атласом к одному на колени залезет, то с лекарственным справочником ко второму пристанет. Думаю, под вечер профессора не просто так на рыбалку сбегают, но нашу егозу ни один из них ни разу даже не одёрнул. Да и как можно сердиться на такую милоту.
Для меня другое показательней. Ещё неделю назад оба профессора чуть ползали, кряхтя и постоянно хватаясь за спину, а теперь с удочками наперевес так бодро по вечерам к озеру чешут, что только пыль столбом.
Впрочем, отдых им ещё и барышни скрашивают. Будущие целительницы только-только начали осваивать «протезы» и к лечению их ещё не привлекают. В свободное время, которого у девушек пока с избытком, они устраивают чаепития на веранде, и оба профессора активно в этом участвуют. И тот и другой оказались отличными рассказчиками, так что посиделки на веранде выходят не только интересные, но зачастую и поучительные. Где ещё начинающие целительницы услышат вот так запросто подаваемые случаи из практики, с подробными разъяснениями от авторитетных зубров медицины.
Единственное, что меня смущает во всей этой идиллии и пасторали — это ежедневные тренировки пилотов. Понятное дело, что показательные бои пилотов в МБК удобнее всего проводить над гладью озера, но у нас и поближе к Бережково подходящих мест полным-полно. Правда, там нет нарядно одетых девушек на берегу, приветливо машущих платочками победителям, но это же такая мелочь…
В Смольном дело тоже сдвинулось с мёртвой точки. Там обучение будет попроще, примерно на уровне военных лекарей. Для лекарей уже разработана и утверждена государственная методика, и это большое подспорье для официального учебного заведения. Иначе пришлось бы всю учебную программу заново утверждать, а это дело не быстрое. Наши чиновники и поважнее вопросы умеют на полгода — год растянуть.
В общем, спасибо княгине Юсуповой за идею. Да и насчёт слухов бабка надвое сказала. Дома с жёнами отношения она мне подпортила, зато девушки вокруг меня активизировались. Что в Смольном, что у нас в Академии, так и стреляют глазками и повод ищут, чтобы разговор завязать. Порой чувствую себя, как мишень в чистом поле.
Интермедия. Случайный разговор двух девушек.
Десятое октября 212 года от Начала. Имение графа Каменева.
— Ты слышала, говорят княгиню Трубецкую выслали из столицы за распространение порочащих слухов? — прощебетала дочь хозяина имения своей кузине, заехавшей её навестить.
— Мне говорили, что она нездорова и отправилась в Италию на лечение. А слух она интересный распускала.
— Ой, расскажи, что знаешь, а то я скоро одичаю в этой глуши!
— Ну, про князя Бережкова ты наверное наслышана?
— Ещё бы. У меня даже фотографии из журнала была вырезаны когда-то давно. Ну, те, где он молоденький в лётной форме, и ещё одна, с его первой свадьбы. Он такой душка! Так бы и зацеловала.
— А Трубецкая в салонах рассказывала, что он, при всех-то его жёнах ещё двух любовниц завёл. Купчих! Ты представляешь!
— Фу… Ты меня расстроила…
— Но самое интересное не это. Я случайно услышала, о чём маменька с подругой не так давно шептались. Оказывается от него все дети Одарённые получаются! О как! И ещё болтают, что они силы необыкновенной, но это уже не настолько точно.
— А маменьке твоей в том какая нужда?
— Сильные маги нынче в большом фаворе. Кланы за обучение своих детей в Академии архимагов сумасшедшие деньги платят, но самых сильных магов там обучают бесплатно. Не знаю, как ты, а я бы хотела, чтобы мой ребёночек архимагом стал. Им всё нипочём. Вон, княгиня Бережкова — Вадбольская недавно Род возглавила. Ты представляешь — женщина стала Главой Рода!
— Ты ещё замуж не вышла, а уже о детях мечтаешь.
— Боюсь, что в замужестве мне Одарённые детки не светят. Маменька всё про племянника графа Леонтьева мне постоянно намекает, а я знаю, что у них никого из сильных магов давно в Роду не было.
— Ой, Катюха, чую, задумала ты что-то, — с хорошо заметным интересом посмотрела девушка на кузину.
— Я на следующий год в Смольный буду поступать. Может удастся там с князем познакомиться.
— Так он и взял тебя в жёны…
— А мне в жёны не надо. Мне бы ребёночка Одарённого от него.
— Ка-а-ать, ты что говоришь-то! Тебя же из дома выгонят! А позор-то какой!
— С таким-то ребёнком? Ты лучше подумай, как следует. Если в Роду сильный маг появится, то ко всем нам отношение изменится. А теперь представь себе, что он архимагом вдруг станет. Неужто папаша ему с академией не поспособствует.
— Смелая ты, Екатерина, я бы и подумать о таком не смогла, но слушаю тебя, а у самой сердечко так и стучит. Может мне тоже попросить папеньку, чтобы он меня в Смольный отпустил?
— Парадокс в том, что всякие вращающиеся детали мы пока, вслед за предками, повторить вряд ли сумеем, зато все проблемы с микросхемами, которые можно успешно печатать на имеющемся оборудовании, у нас возникают в основном из-за двух факторов: чистоты цеха и отсутствия сверхчистых материалов в достаточных количествах. К вашим работникам и то меньше претензий, чем к исходному сырью, — довольно радостно вещал мне главный технолог, мужик, лет тридцати пяти — сорока, присланный нам в помощь научным центром Мещерского, — Но над этим вопросом сейчас активно работают наши коллеги из Киева. Та часть Империи богата на относительно чистые кварциты.
— Государственный завод будете ставить?
— Нет, договариваемся с частными инвесторами.
— Пожалуй, с ними мы быстрее материалы получим, — согласился я с технологом, — И всё-таки, для чего вы хотели именно со мной встретиться?
— Ну, как же. Я же только что всё объяснил!
— Простите, но что именно?
— Да, вы правы, есть у меня такая черта. Когда я увлечён каким-нибудь вопросом, то мне отчего-то кажется, что все остальные им владеют в такой же степени. Я пытался сказать вам, что развивая свою технологию мы сможем в скором времени подойти к изготовлению микросхем памяти значительной ёмкости, но для этого нужно ваше согласие. Никто другой на столь решительное переоборудование вашего завода не уполномочен.
— Наш радиозавод только начал выпускать свою основную продукцию — телефонные коммутаторы. Они нужны в каждом городе. А кто сейчас купит тысячи микросхем?
— Нельзя же быть таким ретроградом! Надо смотреть в будущее! — выпалил технолог, заставив меня повнимательней к нему присмотреться.
Похоже, очередной сбрендивший учёный. Тех хлебом не корми, дай только возможность двинуть какую-нибудь теорию, в которую должны вкладывать свои деньги совершенно другие люди.
— Мы обязательно подумаем над вашим предложением. Вот Степан Тимофеевич обязательно вас известит, если что, — поспешил я распроститься с технологом, а когда он вышел, спросил у Степана, — Ты зачем ко мне этого деятеля притащил? Он же чистый теоретик. Таких на пушечный выстрел нельзя к руководящей работе подпускать, иначе они ради какой-нибудь своей идеи всю экономику под откос пустят и завод разорят!
— Слушай, но когда я с ним разговаривал, он вроде вполне дельные вещи предлагал.
— С высоты дивана вещать многие научились, но отчего-то сами они ничего организовать никогда не могут, а если и попробуют, то года не пройдёт, как всё ими построенное рухнет или уйдёт в другие руки. Причин, отчего так вышло, будет неудачниками приведено десятки, но итог предсказуем и закономерен. У нас в стране тысячи непризнанных гениев, но среди них очень мало удачливых промышленников и предпринимателей.
Я не на шутку разошёлся и хотел ещё кое-что добавить, но осёкся, заметив улыбку Степана.
— Чего ржёшь? — недовольно буркнул я, потянувшись к почти остывшему кофейнику.
— Про Густавсона с Усольцевым подумал. Они тоже гении, но отчего-то без тебя у них дела не шли. Не знаешь, отчего? И я тебе ещё с десяток — другой персон могу сходу назвать, которые поднялись только после знакомства с тобой. Так что совпадения исключены. Пора закономерности начинать изучать.
Хм-м… А ведь Степан дело говорит. Даже если по верхушкам считать, то так оно и есть. Я сам могу назвать кучу людей, начиная с Алябьева, моих купцов и заканчивая хоть тем же мастером Касимо или капитаном Накасита. И, пожалуй, двумя десятками фамилий мой список не ограничится. Сотни две, если не больше, в него можно вписать прямо сейчас.
— Думаешь, всё дело в моём удачном старте?
— Вряд ли стартовые условия у тебя были лучше, чем у доброй сотни, а то и тысячи твоих ровесников, родившихся в семьях аристократов, — с сомнением покрутил головой Степан, — Но ты справился. И ещё я заметил, что ты порой на равных споришь с теми же учёными и зачастую оказываешься прав.