— Я даже не знаю, как об этом попросить. Но вы знаете этот… ваш круг. С полицией говорят холодно, сквозь зубы. Может, вы случайно знаете эту семью? Бомонте да Монтефельтро?
Лапо покачал головой.
— Я с ними не знаком, нигде не пересекался.
— А я… я знаю, кто пересекался, — сказала Саша. — Лапо, ты же не будешь против, если я, — случайно конечно! — познакомлюсь с баронессой?
Лапо вздохнул.
— Ты же все равно познакомишься, раз это случайно, правда?
Саша смущенно кивнула.
— А что сказала баронесса? Ты же с ней встречался?
Лука улыбнулся. — Я принял ее за служанку, ну, или экономку. — Комиссар вспомнил, как они приехали на виллу барона и женщина открыла дверь.
— Добрый день, синьора, не могли бы вы проводить нас к баронессе?
Женщина улыбнулась. Она была… никакой. И прекрасно осознавала эту свою особенность и даже не использовала макияжа, чтобы улучшить хоть что-то во внешности. Бледная, острые скулы. Некогда черные волосы поседели и потускнели.
— Я баронесса, но называйте меня, пожалуйста, Ребеккой. Мне уже сообщили, что моего мужа… застрелили. Я была там… Это ужасно, — закончила она совсем тихо.
Зал, куда баронесса привела полицейских, впечатлял. Старые гобелены покрывали каменные стены, а настольная лампа с зеленым абажуром создавала уют, освещая книги и бумаги на старинном столе. На стенах висели охотничьи трофеи — головы антилоп и оленей, даже шкура леопарда, впечатляющие закрученные рога какого-то буйвола или козла. В огромном камине несколько обугленных поленьев, но огонь не горел.
— Я сожалею о вашей утрате.
— Конечно, я в состоянии некоторого шока… Мы женаты тридцать лет, вырастили двух сыновей… Я не понимаю… Я изо всех сил стараюсь понять, что произошло…
— Ваши сыновья живут поблизости?
— Они живут в Париже. Я позвонила им… как вы понимаете, это был не тот звонок, который доставил мне удовольствие.
— С вами кто-то есть на вилле?
— Джорджиана, экономка. Это она нашла Марчелло, моего мужа. Я отпустила ее отдохнуть. Еще Джильберто, он выполняет всякую работу по дому. Ну, вы понимаете, плотницкие работы, ремонт и всякое такое. Вместе с мужем он ходили на стрельбища.
— На стрельбища?
— В ассоциации лучников. Мой муж с удовольствием участвовал в соревнованиях. Все эти щиты, копья, луки… он не забывал о предках. И какая же ирония судьбы… что он умер так же, как…
— Так же, как кто?
— Как его знаменитый предок. Когда Джорджиана прибежала за мной, и мы пошли туда в лес… я сразу бы не догадалась, но когда конь вернулся в этой попоне…
— Я не совсем понимаю, синьора, о чем вы.
— Как о чем? О фреске конечно! Вы же видели фреску Аццо ди Мазетто в зале Данте в Сан Джиминьяно? — Лука неопределенно пожал плечами, никакой фрески он не помнил и даже не помнил, когда последний раз заходил в палаццо дель Пополо в Сан Джиминьяно… если вообще заходил когда-нибудь.
Баронесса все поняла по его жесту.
— На фреске изображен момент, когда предводитель гвельфов Корсо Донати убивает копьем одного из военачальников гибеллинов, предка моего мужа, барона Бонконте да Монтефельтро. Если бы не попона, я бы не догадалась. Лошадь мужа вернулась в попоне, точь-в-точь как на фреске… вы же видели… ээээ… моего мужа, комиссар? Посмотрите на фреску и вы узнаете позу, в которой он лежал. А теперь я прошу меня извинить, синьоры. Я очень устала. Если вы не против, то мы продолжим в другой раз.
Лука кивнул. Эта женщина был идеально вежлива и говорила, как представитель знати, но в ней не было ни капли снобизма, присущего большинству аристократов, с которыми встречался комиссар, она даже попросила называть ее по имени.
И тут баронесса разрыдалась.
Глава 6.
Замок делла Скала, ставший домом для Саши, только казался небольшим.
На самом деле это было скорее поместье, чем замок, такие называют во Франции шато: двухэтажный старинный дом с двойными башнями с четырех сторон. Первые башни трехэтажные, пристроенные к ним вторые — четырехэтажные. Заканчивалось строение длинными одноэтажными переходами с тяжеловесными квадратными башенками, напоминавшими часовни, в самом конце.
Небольшой парк, окружавший дом, переходил в луг, за которым раскинулись виноградники.
Винодельня занимала отдельное здание в нескольких метрах от замка, а вино хранилось в бочках в обширных подвалах, связывающих под землей и винодельню и замок.
Ренессансная вилла, которая большую часть времени стояла закрытой, расположилась в километре от замка, она представляла собой настоящее произведение искусства, о чем кричали все туристические справочники. Дело не в самом доме, типичной тосканской вилле, краснокирпичной, с гербами на фасаде — а в скульптурах и картинах, заполнивших ее залы и окружающий парк. Но туристов на виллу не пускали, хотя ее можно было снять для свадебной церемонии или в частном порядке заказать экскурсию. На вилле и прошла свадьба Саши и Лапо.
Вот только жить в музее было не слишком уютно, Александра прекрасно понимала мужа. Именно старый, потрепанный временем замок давно стал ему настоящим домом и Саша очень быстро здесь освоилась, перестала замечать антикварную мебель, фрески на потолке, лепнину на каминах.
Но главное- здесь было достаточно места, чтобы никому не мешать, и она уже облюбовала комнатку в одной из башен, где можно было наклеивать стикеры на стены, не тревожа ничей изысканный вкус. Например, стикеры с вопросами.
«Связана ли смерть синьоры Андреа с исчезновением Эрнестины?»
«Кто приходил к Андреа, когда она отправляла Саше голосовое сообщение?»
«С кем могли быть любовные отношения у Эрнестины?»
«Убита ли Эрнестина, или все еще жива?»
«Если Эрнестина убита, это сделал тот же человек, что убил Андреа?»
С листочками перед глазами, словно в детективном фильме, было проще. А главное, кроме двух вопросов, ответ на все остальные, без сомнения, был «да». Эти убийства связаны.
Рядом Саша прикрепила стикеры другого цвета. На каждом из них записано имя возможного подозреваемого.
Назарио Нери. Известно, что большинство убийств совершается тем, кто жил рядом с жертвой, был ее родственником, близким человеком. Мог Назарио убить жену? Если на старости лет он захотел жениться на Стелле, то единственный способ сделать это — развестись, или доказать, что первой жены нет в живых. Возможно, он прекрасно знал, что она умерла, и хотел доказать это с чужой помощью, зная, что через сорок лет вряд ли остались улики против него. Но стал бы он убивать Андреа, подвергать себя такому риску? В этом Саша сомневалась.
Стелла, сожительница Назарио. Она не могла убить Эрнестину, ведь познакомилась с Назарио пару лет назад, переехав в деревню. Но убить Андреа? Могла. Уговаривала не сообщать о своем любимом человеке, та отказалась, и Стелла ее убила. Мотив? Но тогда Андреа должна была узнать, что Назарио — убийца, а деревенская супермодель точно не могла этого знать. Она лишь искала сослуживца Эрнестины.
Симоне и его жена Луиза. Трудно представить, что эти милейшие люди убили когда-то Эрнестину. Хотя трудно представить и то, что творилось в душе родителей, когда Эрнестина украла их ребенка. А вдруг у них тоже случился психоз и они не могли спать спокойно, пока эта женщина жила рядом? Но Андреа… убить ее, не боясь попасть в тюрьму в преклонных годах? Как не хотелось Саше выбросить этот стикер, он остался на стене.
Леонардо Полиньяно в те годы работал в городском совете и, как она недавно узнала, был директором школы, где работала Эрнестина. У них мог быть роман.
Дамиано Розани. Вполне подходил на роль любовника Эрнестины. Возможно, он соврал: не купил кулон, а снял его с шеи убитой им женщины. И это единственное, что проверяется, если, конечно, ювелир жив и все еще работает.
Подозреваемый без имени. Тот, о ком сказала Андреа в голосовом сообщении. Это мог быть любой из уже отмеченных, а мог быть совершенно другой человек. И как теперь его искать?
Саша открыла поисковик и забила название ювелирного магазина. Это Тоскана и сорок лет — не срок для семейной лавочки, будь она овощная или ювелирная. Хотя в небольших городках всякое бывает, за сорок лет можно разориться, продать бизнес. Так… вроде все на месте, и те же «Фрателли Риверелли» числятся не только в названии, но и во владельцах.
Пора вызывать такси.
Туристический сезон уже закончился, а до знаменитого рынка белого трюфеля в Сан Миниато оставался месяц. Но когда Саша приехала в городок, он шумел, громыхал и толпы сновали туда-сюда по длинной и крутой главной улице, выходившей на его центральную площадь.
Оказалось, что сегодня в Сан Миниато приехал еженедельный рынок. Саша решила воспользоваться случаем, найти прилавок фермы, к чьим сырам она пристрастилась в Кастельмонте, и закупиться по полной. Прежде, чем экономка узнает Сашин вкус, она сама должна определиться, что же ей больше всего нравится среди многочисленных медов, колбас, джемов и ветчин.
Сталкиваясь с многочисленными покупателями и ныряя под зонтики или в лабиринты вешалок с одеждой, Саша добралась до нужного магазинчика.
Он был старомоден и роскошен. Темно-синий с золотом ковер, витрины с ювелирными изделиями, сверкающими в свете огромной хрустальной люстры. Нежно прозвенел колокольчик, когда девушка толкнула тяжелую медную дверь с толстым стеклом.
Кольца, браслеты, серьги, ожерелья, кулоны так и призывали если не купить, то хотя бы померить!
Невысокий мужчина лет пятидесяти вынырнул из двери, незаметной среди великолепия драгоценных камней и золота.
— Могу я вам помочь? — Он расплылся в дежурной улыбке.
— Я хотела поговорить с синьором Риверелли.
— Я синьор Риверелли.
— Боюсь, вы слишком молоды для того синьора, который мне нужен. Человек, с которым я хотела поговорить, работал здесь сорок лет назад.
— Ах, наверное, это мой отец. Он в мастерской, сзади. Но могу я спросить, что вы хотите? Он отошел от дел, все вопросы решаю только я.