На ужин нас пригласили спуститься. Пришлось внедряться в лодочки и следовать за слегка порозовевшим парнем, что, придя за арестанткой, увидел ту в не совсем обычной позе мыслительницы.
За столом уже сидел сам Басков в компании слегка напряженных Сереги и Макса. Последних я как следует оглядела, но видимых признаков какого-либо свершившегося насилия не нашла. На душе стало легче. При виде чиновника, который продолжал разыгрывать роль гостеприимного хозяина, я опять начала мандражировать. В его улыбки и показушную лояльность не верилось абсолютно, примерно так же, как в торжественную радость тетечек из ЗАГСа.
‒ А вот и наша прекрасная Регина, ‒ тепло поприветствовал меня чиновник и указал на стул рядом с собой.
Я послушно села на почетное место и положила салфетку на колени. Сервирован стол был в лучших традициях, что вызвало очередной приступ недоумения. Хозяин застолья любезно наполнил мою тарелку.
Ковальский тем временем безмолвно вопрошал взглядом, все ли со мной в порядке. Я легонько кивнула. Серый жест тоже заметил и выдохнул как будто с облегчением. Павел Анатольевич заливался соловьем: сначала хвалил своего повара, вещал о том, что предпочитает во всем красоту и изящество, потом плавно съехал на комплименты мне, что уже заставило всерьез насторожиться. Цель нашего пребывания в этом доме, а уж тем более странного ужина была совсем не ясна.
Глава 45
Басков балаболил, Ковальский с Серегой изредка вставляли пару слов, я злилась на этот театр абсурда, но прекратить чужую самодеятельность, ясное дело, не могла. Наконец виновник торжества замолчал, промокнул губы салфеткой и велел принести вино. Один из охранников тут же вышел и вскоре вернулся с бутылкой. Интересно, тот повар, которого так щедро хвалил чиновник, кашеварит в переднике поверх униформы охраны? Чем-то это все мне военное положение напоминает.
Пока я хмурила лоб, Басков успел лично разлить красное сухое по бокалам и пуститься в пространные рассуждения о виноделии. На моей памяти, кстати, это был первый раз, когда я видела Серегу, употреблявшего вино. Аккуратный бокал в его лапище смотрелся несуразно. Чтобы не ляпнуть чего лишнего, я ела. Басков, невзирая на словоохотливость, успевал следить за моей тарелкой и подкладывал все новые и новые блюда. Я не возражала, поминая известную фразу о том, что иногда лучше жевать, чем говорить.
Наконец Павел Анатольевич, витиевато выражаясь, подобрался к теме нашей «охоты» за документами и в лучших традициях проныр-журналюг заставил давать комментарии, а потом Максу с Серегой и вовсе пришлось пересказать все наши приключения. Не знаю, вполне возможно, что весь этот театр одного актера раздражал их не меньше, чем меня, но говорили парни вполне спокойно и недовольства никоим образом не выказывали.
«Развлекается за наш счет, козел!» ‒ злобно думала я, разрезая отбивную на мелкие кусочки и кивая в нужных местах. Теперь смысл ужина и сладких речей стал более-менее понятен.
‒ Это все, конечно, хорошо. Однако, пора бы перейти к тому, зачем мы здесь собрались, ‒ подвел черту хозяин и повернулся ко мне. ‒ С вашими друзьями, Регина Аркадьевна, мы уже все обсудили. Так что остались только вы. И прежде, чем вы начнете говорить, хочу заметить, что отдаю себе отчет в том, что вы в данной ситуации, с одной стороны, лишь жертва обстоятельств, но с другой ‒ едва ли не главное действующее лицо. Так случилось, что близкий вам человек хотел решить за ваш счет свои проблемы и поступил с вами не совсем по совести. И поверьте, лично у меня к нему претензий не меньше, чем у вас. Признаться откровенно, я очень рассчитывал на то, что Евгений Андреевич, зная о ваших проблемах, все же объявится. К сожалению, его трусость оказалась сильнее его к вам привязанности.
Я скривилась: слышать о том, как ошиблась в мужчине, с которым провела почти десяток лет, было неприятно. Как будто очевидная подлость Евгеши прямо указывала на мою житейскую некомпетентность. А я благодаря авторитарному воспитанию мамы привыкла все делать хорошо. Вот такая психологическая травма из детства. Басков тем временем продолжил:
‒ Однако я не привык спускать все на тормозах, да и, признаться честно, не достиг бы в жизни всего того, что достиг, раздавай я прощение направо и налево. В конце-концов мы не в церкви, верно?. Но вы мне чисто по-человечески симпатичны, ‒ вскинул он руку. ‒ Поэтому я в чем-то готов пойти вам навстречу, ‒ наконец-то закончил свою проникновенную речь Басков и вновь с отеческой теплотой во взоре уставился на меня.
Ясное дело, я не поверила ни единому слову, что так старательно выплескивал в мои уши чиновник. Единственное, что я поняла, так это то, что Баскову от меня нужна некая моральная компенсация, причем явно не в денежном эквиваленте. Натура, думаю, тоже не подойдет. Я помолчала, прикидывая, насколько мое предложение соответствует чиновничьим запросам, а потом заговорила:
‒ Вы, Павел Анатольевич, безусловно правы насчет Евгения Андреевича и его низкого поступка. Такой подлости я от него, признаюсь, не ожидала, ‒ Басков с деланным понимаем покивал. ‒ Так вот, учитывая наличие и у вас, и у меня к нему претензий, а также, имея в виду ваши широкие возможности, осмелюсь предложить вам следующее…
Евгеша, конечно, трус, но больше всего на свете любит деньги. Да к тому же еще и тщеславный. Вот на этом я и предлагала сыграть. Учитывая некоторые ресурсы Баскова, шансы на успех были серьезные. Всего-то и надо было объявить широко известного бизнесмена Аверина трагически погибшим вместе со всей семьей. Уверена, душещипательные сюжеты в новостях по всем каналам дойдут и за границы нашей Родины, где бы Евгеша не обретался. А дальше я объявляю себя беременной от безвременно ушедшего и единолично претендую на наследство. В итоге чиновник получает либо Евгешу, который подобной несправедливости не стерпит и явится воевать за справедливость, либо весь его бизнес и не обналиченные активы.
Басков пребывал в задумчивости и барабанил пальцами по столу.
‒ И как я получу его бизнес, если Аверин струсит, а ребенок в положенный срок не появится.
‒ Тут я рассчитываю на ваши полномочия, ‒ пришлось сознаться и кротко улыбнуться.
Басков расхохотался, видимо овечьи улыбки ‒ не мой конек.
‒ Ну и хватка, ‒ с долей одобрения подивился он. ‒ Надо признать, план хорош, но нуждается в некоторых коррективах. Первое, о чем нужно побеспокоиться, ‒ чиновник впился взглядом в Серегу. ‒ В каких вы отношениях с работодателем?
‒ С бывшим работодателем, ‒ дотошно поправил Серый. ‒ С недавних пор в антагонистичных.
‒ Он поддерживает с вами связь?
‒ Последний раз дней десять назад.
Глава 46
‒ Хорошо, ‒ кивнул сам себе чиновник. ‒ Теперь мне нужен кто-то, кого Аверин до зубовного скрежета терпеть не может, желательно человек, с которым у него давние счеты. Подтолкнем человека к нужному нам решению.
Сереня призадумался и хмыкнул:
‒ Как минимум трое.
‒ Что ж, поздравляю, Регина, похоже у вас будет выбор.
Я, если честно, не совсем его поняла, но на всякий случай согласно кивнула.
‒ А теперь, как бы ни была мне приятна ваша компания, пришло время расходиться. На завтра у нас запланировано еще одно мероприятие, ‒ Басков встал из-за стола и кивнул охране.
Последняя фраза царапнула слух, но ребята-охранники уже подошли, чтобы молчаливо, но беспрекословно сопроводить нас. Макс под бдительным взглядом конвоиров переплел наши пальцы. По руке тут же разлилось тепло, захотелось заныть и начать проситься к нему в комнату. Пришлось держаться.
Оказалось, что всех нас разместили на третьем этаже, только моя комната была последней по коридору. Перед тем, как расстаться, Макс поцеловал меня и шепнул, что все будет хорошо. Серый сжал чуть ли не в медвежьих объятиях, потрепал по волосам и объявил, что я «молоток». Дальше нервировать охрану никто не стал, и мы покорно разбрелись по комнатам. На ночь нас также заперли.
Я опять повалилась на кровать и только в тот момент поняла, как сильно тряслись мои руки. Причем до прощания с парнями я еще держалась, но после их поддержки самоконтроль дал трещину, и вся тяжесть вынужденного одиночества накрыла с головой. Что скрывать, в компании хороших людей всегда легче справляться с чем бы то ни было. А сладким речам Баскова я не доверяла и готова была спорить на что угодно, впереди нас ждут те еще испытания.
Я мечтала поскорее вернуться домой, к обычной жизни, а потому ночь тянулась до невыносимого долго. Сон все не шел, чужая кровать была неуютной, а полупрозрачная штора совсем не давала темноты. Так я и маялась в сумерках, крутясь с боку на бок и жонглируя подушкой и одеялом, то проваливаясь в зыбкую дрему, то выплывая обратно.
Когда дверь в комнату открылась, и кто-то негромко велел выходить, я подскочила, словно только и ждала этой команды. Казалось, что я не спала ни секунды, хотя, наверное, все же дремала, но беспокойный мозг все это время был настороже.
Я быстро умылась, сполоснула рот и надела вчерашнее платье. Волосы скрутила в узел и зафиксировала карандашом, что лежал на столике возле кресел. В коридоре уже ждал знакомый с вечера охранник, либо его двойник, чему бы я уже не удивилась. Мы спустились на первый этаж и, минуя столовую, оказались в холле. Отсутствие завтрака, с одной стороны, огорчило, а с другой ‒ я была бы рада побыстрее оказаться дома. Да и застольные беседы с чиновником ‒ то еще удовольствие.
‒ Доброе утро, Регина Аркадьевна, ‒ поприветствовал меня тот. Выглядел Басков в отличие от меня отдохнувшим, а его джинсы с футболкой прозрачно намекали, что ожидает нас явно не деловая встреча. ‒ Как вам спалось?
‒ Спасибо, чутко, ‒ отозвалась я и вгляделась в стоявших тут же Макса и Серегу. Оба мужчины были напряжены до предела, а я в который раз задалась мыслью о том, что же нас ждет. В животе что-то нехорошо сжалось, а горло как будто стиснула чья-то рука.
‒ Что ж, тогда прошу всех по машинам, ‒ чиновник хлопнул в ладоши.