Охрана вежливо сопроводила нас в гараж, замыкал шествие сам Павел Анатольевич. Для поездки нам любезно предоставили «Гелендваген» Сереги, за рулем которого почему-то сидел незнакомый товарищ. Серега недобро сощурился, однако молча сел спереди. Из весьма красноречивого взгляда друга следовало, что вести его «ласточку» следует со всей аккуратностью. Неизвестный водитель как будто даже на это согласно кивнул.
К нам назад сел еще охранник, и после этого машина плавно тронулась с места. Надо сказать, ехал парень как на экзамене в ГАИ, даже пристегнуться не забыл ‒ настолько мрачный вид был у Серого. Это меня, конечно, слегка развеселило, но окончательно отвлечь не смогло.
Басков с полной машиной охраны пристроился нам вслед, а из гаража гостевого домика выехал еще автомобиль и «повел» колонну. Что творилось внутри, разобрать не представлялось возможным из-за наглухо тонированных окон. Два черных седана и один внедорожник неслись по трассе, удаляясь все глубже в область, а я, как можно теснее прижавшись к Максиму, пыталась понять, куда мы едем, и зачем нам столько охраны.
По всему выходило, что ничего хорошего впереди не ждет. Единственным, что не давало окрепнуть уверенности в том, что мы все скоро умрем, был вчерашний разговор и наша с Басковым договоренность. Я пыталась приободрить себя мыслями, мол, умирать так хотя бы вместе, в один день, пусть и без «долго и счастливо», но как-то оно не приободрялось. Я стискивала в ледяных ладонях руку Макса и изо всех сил боролась с порывом прорыдать «мы все умрем!». Ковальский периодически целовал меня в висок, даря, пусть и мимолетное, чувство защищенности. Серега обеспокоенно поглядывал на нас, но в присутствии посторонних стойко молчал.
Глава 47
Спустя минут сорок мы парковались на безлюдной полянке глубоко в лесу. И при других обстоятельствах она бы мне жуть как понравилась, но в этот момент я могла лишь мелко дышать, содрогаясь от накатывающих перспектив. Сейчас я бы точно выбрала порно, да кто ж меня спрашивал!
‒ Уверен, вы хотите знать, почему я вас сюда привез, ‒ неожиданно подошел со спины Басков. Свалиться мне не дало лишь то, что с одной стороны меня обнимал Ковальский, а с другой ‒ подпирал Серега. Чиновник тем временем продолжал: ‒ На самом деле все просто. Я ‒ человек привычки и очень не люблю, когда без спроса вмешиваются в мою жизнь. Еще я предпочитаю, чтобы все шло своим чередом, а люди вокруг, как и их поведение, были максимально предсказуемыми и не доставляли хлопот. Поэтому здесь и сегодня каждый присутствующий получит согласно заслугам. Давайте, ребята, ‒ скомандовал чиновник охране.
Слезы, что потекли из моих глаз, мешали видеть; да и смотреть на что-либо, если честно, не хотелось. Сдаваясь, я прикрыла веки. Мелькнула мысль, что убивать человека, глядя тому в глаза, сложнее, но мне было уже все равно.
Тут раздался звук открываемых дверей автомобиля, короткие команды и чей-то стон. Я резко распахнула глаза, не ожидая присутствия кого-либо еще. На поляну под прицелами нескольких пистолетов выволокли мужчину с залепленным ртом и связанными сзади руками. Антонов в помятом костюме вылез следом.
Серега и Макс, не сговариваясь, задвинули меня себе за спины, укрыв от разворачивающейся драмы между собой и стоящим позади автомобилем. Басков опять принялся говорить:
‒ Сейчас, мои дорогие гости, вы увидите, чем чревато совать нос в чужие дела и пытаться извлечь выгоду там, где не следовало бы. Действуйте, господин Антонов, ‒ обратился он к бизнесмену, в чью трясущуюся руку тут же был вложен пистолет. ‒ Вы лично приговорили подручного, дабы спасти собственную шкуру. Теперь же пора приводить приговор в исполнение.
Они стояли по центру поляны, Антонов и, как я поняла, Боровцев, связанный и поставленный на колени, окруженные дулами пистолетов. Сам Басков руководил казнью, стоя неподалеку, мы же наблюдали за всем с периферии и даже могли попытаться сбежать, но вряд ли это пошло бы нам на пользу.
Бордовое лицо бизнесмена почти красиво контрастировало с бледно-голубой рубашкой, что была на нем надета, на лбу крупными каплями выступил пот, хотя рано утром в лесу не было жарко. Лично меня в тот момент бил озноб, а пальцев рук и ног я попросту не чувствовала. Минут пять ничего не происходило, Боровцев не желал упрощать задачу собственному нанимателю и, глядя тому прямо в глаза, как-то обреченно ухмылялся, явно осознавая, что в любом случае это последняя ухмылка в его жизни. Однако, страха в глазах мужчины я не разглядела, одну лишь горечь. Пистолет в нетвердой руке бизнесмена ходил ходуном.
‒ Глеб, помоги ему, ‒ скомандовал чиновник, видимо, устав ждать.
Из круга охранников вышел один и приставил пистолет к виску Антонова. Спустя пару секунд раздался смягченный глушителем выстрел, и связанный Боровцев рухнул лицом в траву. Новоиспеченного убийцу тут же стошнило на собственные ботинки. Я стиснула рот ладонью, пытаясь сдержать то ли крик, то ли рыданья, и радовалась, что нас не покормили. Глеб вытащил из безвольной руки бизнесмена оружие и выстрелил в голову Боровцева еще раз с настолько безразличным видом, словно проверял, сварилась ли картошка или пока еще с сырцой. После такого уже и я согнулась пополам и испачкала траву под ногами желудочным соком.
‒ Приберите здесь, ‒ распоряжение Баскова донеслось как сквозь вату, пока мой желудок продолжало выворачивать наизнанку. ‒ Этого высадить через десять километров, до города пускай сам добирается.
Наконец я смогла выпрямиться и вытерла губы за неимением ничего лучше ладонью. Макс тут же прижал меня к себе, развернув спиной к треклятой поляне. Откуда-то сбоку возник наш похититель и разразился очередной проникновенной речью:
‒ Ну-ну, дорогая Регина Аркадьевна, будет вам, ‒ похлопал он меня по спине на дружеский манер. ‒ Смею напомнить, что для вас все закончилось не в пример благоприятнее. Надеюсь, небольшое преступление, соучастниками которого все мы сегодня стали, отобьет у вас даже помыслы о том, чтобы воспользоваться нечаянными знаниями в корыстных целях. Ничего личного, как понимаете, всего лишь мера предосторожности с моей стороны. Ну и, конечно же, надеюсь на благополучное завершение нашего с вами дела. Не затягивайте со спектаклем, новости о преждевременной и глубоко трагической гибели вашего любовника и всей его семьи я беру на себя. Надежного врача-акушера я тоже вам найду. И помните, мои люди будут за вами наблюдать.
На прощание чиновник выразил надежду, что все случившееся пойдет нам исключительно на пользу и попросил «не серчать на старика». Ублюдок. Еще несколько минут я слушала благословенную тишину и пыталась хоть как-то прийти в себя. Поляна к тому моменту опустела, лишь Серегин «Мерседес» сиротливо стоял в сторонке, сверкая на солнце раскрытой водительской дверцей, да принялись чирикать какие-то птицы. Труп, и тот отсюда увезли.
‒ Ты как? ‒ спросил Серый, когда я набралась сил отлепиться от Макса.
‒ Нормально вроде, ‒ прохрипела я, потому что, ну а какой был выбор?
Глава 48
Мужчины переглянулись и под ручки повели меня к машине. Ковальский был так деликатен, что даже сел со мной сзади, оставив почетное переднее сиденье пустовать.
Домой мы ехали в тишине, никто не проронил ни слова, и даже радио не пришло мысли включить. Всю дорогу приходилось себя развлекать изучением пейзажа, ибо стоило только мне прикрыть глаза, как я снова и снова была вынуждена смотреть на последнюю ухмылку Боровцева и его последующее падение лицом вниз. Не то зрелище, что я хотела увидеть хотя бы раз в жизни.
Уже в городе Серега открыл бардачок, достал сигареты и закурил, чего я за ним не наблюдала за весь период нашего знакомства. Слегка поразмыслив, я сочла повод достойным и, бросив быстрый взгляд на Ковальского, попросила поделиться. Возмущенный взгляд Макса я, наверное, не забуду никогда. Серый, хоть и был крайне удивлен, передал пачку с зажигалкой без вопросов.
Я опустила стекло и прикурила, благо небогатый опыт в «молодости» имелся. Сумела даже не закашляться. Дрянь редкостная, честно говоря, но чего только не сделаешь, лишь бы, пускай и ненадолго, отвлечься, правда? Однако делать новую затяжку я не спешила, скорее ждала, пока сигарета сама собой истлеет в пальцах. Не признаваться же было, что курение ‒ это вот ну совсем не мое.
Макс так и сидел, поджав губы на манер благочестивой матроны, оскорбленной в своих лучших чувствах, пока мы не припарковались в незнакомом дворе почти в центре города. Хотя, судя по выражению максовского лица, незнаком этот двор был исключительно мне.
Оказалось, Серега любезно пригласил нас в гости. Жил он в довольно-таки монументальном доме с высокими потолками и чистым, красивым подъездом. Квартира у нашего друга оказалась просторной и светлой, выдержанной скорее в классическом стиле, и на брутальную холостяцкую обитель ну никак не походила. Висящие на стенах картины в тяжелых рамах, потемневшие от времени, с образом Серого тоже никак не вязались. Впоследствии я насчитала всего четыре пейзажа и два портрета. Признаться, в какой-то момент я даже подумала, что наш лидер живет с мамой, но, глянув на товарища, эту мысль отмела. Вот уж никогда бы не заподозрила в Сереге склонности к подобному типу жилища.
‒ От деда-профессора досталась, ‒ пояснил тот, видя мое недоумение.
‒А-а-а, ‒ выдавила я, углубляясь в мысли о тонкой душевной организации друга.
О том, что у меня ни больше, ни меньше произошел разрыв шаблона, я тактично умолчала. Сами посудите, разве всякие там «Рембо» живут в подобном антураже? Произошедшее на поляне тут же отошло на второй план, так что, подозреваю, Серый знал, что делал.
Серега тем временем выдал всем тапочки и пригласил в гостиную, куда вели двустворчатые деревянные двери. Комната нас встретила настоящим камином и пианино, расположенным в углу. Остальное пространство занимал широченный диван и два кресла, расставленные вокруг журнального столика. На стене напротив висел телевизор.