— Как я понимаю, Шура уже лег спать, — вздохнула Мирослава, немного прикрыла окно. — Пойдем и мы. Уже поздно.
Морис кивнул.
Ночевкам Шуры в доме Мирославы Морис уже давно не удивлялся. У Шуры была в коттедже своя комната. Она так и называлась — Шурина. Друг детства был холост. Жил вдвоем со своей мамой, которая преподавала музыку на дому, и охотно оставался ночевать в доме Мирославы.
Трофимов не опоздал ни на минуту. Ровно в десять ноль-ноль он нажал на кнопку звонка у ворот. Ему ответил приятный мужской голос с почти неуловимым прибалтийским акцентом. Ворота распахнулись, и машина плавно въехала во двор.
Когда Богдан выбрался из автомобиля, с крыльца уже спускался высокий широкоплечий блондин в джинсах и белой рубашке. Следом за ним с грацией восточного принца по лестнице спускался черный кот.
— Морис, — представился блондин и, окинув посетителя мгновенным, как вспышка фотоаппарата, взглядом, протянул ему руку.
— Богдан. — Трофимов решительно пожал руку Миндаугаса.
На миг у него было такое ощущение, что кот тоже назовет свое имя, но тот спрыгнул с последней ступеньки и грациозно отправился в сторону лужайки.
— Проходите в дом, — улыбнулся Морис, наслаждаясь эффектом, произведенным Доном, — Мирослава вас ждет.
— Спасибо.
Мирослава действительно ожидала их в гостиной.
— Чаю? — предложила она после краткого обмена любезностями.
— Нет, спасибо, я уже позавтракал. Вам нужно собраться?
— Я уже собралась. Мы можем ехать. А суть дела изложите в машине.
Трофимов одобрительно кивнул, ему понравился такой подход.
— Я бы не хотела брать свою машину…
— Да, конечно. Автомобиль мы вам предоставим на месте с шофером. Вы же еще не были в Н-ске?
— Нет, не была.
— Ну вот, значит, город не знаете. А наш шофер — ас в своем деле, и доставит вас в любое место.
— Хорошо. — Мирослава взяла сумку, бросила ободряющий взгляд на Мориса и ласковый на Дона, успевшего вернуться в дом и усесться возле ног Миндаугаса.
«Точно маленькая собачка», — подумала Мирослава с нежностью.
Они вышли во двор, Трофимов уложил ее сумку в багажник и открыл для Мирославы заднюю дверь, но она покачала головой:
— Я сяду рядом с вами, так нам удобнее будет разговаривать.
— Хорошо, — с легкостью согласился он.
Мирослава еще не составила полного представления о заказчике. Его внешний вид вполне ее удовлетворял. Хорошего роста, ухоженный, не красавец, но весьма симпатичен. Молод, не старше тридцати — тридцати двух лет, но ведет себя уверенно, хотя и не нагло.
Едва они выехали за ворота, Трофимов начал вводить ее в курс дела:
— Жертва Олег Коршунов — двадцатипятилетний сын моей крестной Елены Павловны Коршуновой. Вообще-то у нас довольно запутанные отношения с этой семьей. Мой отец и крестная знакомы еще со школьной скамьи, папа долгое время ухаживал за Еленой Павловной, но она отвергала все его чувства. Мой отец очень хотел детей и в конце концов женился на моей маме, они вместе работали. Но, увы, моя мама скончалась при родах. Елена Павловна стала моей крестной матерью и в какой-то мере заменила мне родную, так как мой отец больше так и не женился. Думаю, что папа по-прежнему хотел связать свою судьбу с Еленой Павловной, но она через пять лет родила Олега. Кто его отец, никому не известно. Маленький он был такой смешной, и я с удовольствием с ним возился. Но потом наши пути разошлись. Я, видите ли, книжный мальчик, зубрила. — Богдан иронично улыбнулся.
— Для меня главное было хорошо учиться, получить образование и… не огорчать отца. А Олег… — Трофимов замолчал, подбирая нужное слово.
— В общем, он не боялся огорчать мать, учился средне, порой доставал учителей. Елена Павловна открыла свой бизнес и пригласила на службу к себе моего отца. С тех пор они вместе работают много лет. Олега она устроила в институт, но он ушел со второго курса, долгое время нигде не работал. Потом устроился в магазин, продающий строительные материалы. — Он замялся.
Мирослава догадалась, что устроиться на работу Коршунову помог его отец или он сам.
— И, вот два месяца назад его обнаружила хозяйка съемной квартиры… Связанным, нагим на смятых грязных простынях. Причина смерти — остановка сердца. Но экспертиза установила, что Олега насиловали в течение нескольких часов. Вы можете себе такое представить?!
— Сложно ответить…
— Я даже не предполагал, что женщины способны на такое зверство! Это же уму непостижимо!
— Женщины сильно изменились, к сожалению, это по большей части своей далеко не слабые, хрупкие создания.
— Вы правы. Но почему?!
— Что почему?
— Почему они стали такими? Впрочем, я задаю глупый вопрос. Скорее всего тургеневских девушек больше никогда не будет, и в этом виноваты сами мужчины.
— Отчасти…
Трофимов достал из кармана белоснежный платок и вытер пот со лба.
Мирослава была не уверена, что стало причиной столь бурных переживаний Богдана, гибель Олега Коршунова или возросший процент женщин, способных на насилие. Скорее все-таки второе…
— Видите ли, Богдан, — начала она осторожно, — думаю, что женщины, по сути своей, никогда не были ангелами…
— Да? Но мировая литература…
— Творцы мировой литературы по большей части — мужчины, и они идеализировали женщин, описывали их такими, какими сами хотели бы видеть.
— И реалисты?
— И реалисты тоже… Долгое время в рамках патриархата существовала такая система воспитания, которая и формировала женщин, соответствующих представлениям мужчин. Но со временем все большее количество женщин не желало мириться с отведенной им ролью Галатеи. Они послали куда подальше своих Пигмалионов и стали сами формироваться как личности.
— Результат не утешает, — усмехнулся Трофимов, — вы не находите?
Мирослава пожала плечами:
— Все дело в том, что нравственное воспитание по-прежнему необходимо и не только девочкам. Мальчикам тоже. Но, увы, не многим везет с воспитателями…
— Наверное, вы правы.
Несколько минут они ехали молча, затем Мирослава спросила:
— А за квартиру Олегу платила мать?
— Да, Елена Павловна хорошо зарабатывает, она могла бы и купить Олегу квартиру, но поставила условие, чтобы он женился.
— У него была невеста?
— Нет, невесты у него не было, он предпочитал менять девушек…
— Так, может быть, ему отомстила одна из брошенных подружек?
— Может быть, но полиция так не думает.
— Надеюсь, вы понимаете, что я не маг и не волшебница, и мое расследование будет небыстрым и не факт, что результат будет положительным.
— Я все понимаю, но я хочу, чтобы вы приложили максимум усилий. К тому же, наняв частного детектива, я буду знать, что сделал все, чтобы помочь Елене Павловне.
Мирослава кивнула в знак согласия.
— Вы отвезете меня в гостиницу? — спросила она минуту спустя.
— Да бог с вами! — воскликнул Богдан, чуть ли не испуганно.
— Где же я остановлюсь? На частной квартире?
— Нет, вы остановитесь в моем коттедже.
— Это удобно? — удивилась Мирослава.
— Удобно, удобно. У меня просторный дом, и никто не будет стеснять вас. Я пока живу один. Но ко мне часто приходит моя невеста.
— Вы уверены, что ей понравится ваша идея поселить меня в вашем доме?
— Уверен. Я уже поговорил с ней. Моя Лиза адекватная девушка с хорошей самооценкой и полностью мне доверяет.
— Вам повезло.
— Да, несомненно, — ответил Богдан серьезно, — я вас познакомлю и уверен, что вы понравитесь друг другу.
Мирослава невольно улыбнулась.
Трофимов мельком взглянул на нее, и на его губах тоже промелькнула улыбка.
Мирослава Волгина ему понравилась, чуть ли не с первого взгляда он уверовал в ее высокий профессионализм и, судя по всему, человеком она была хорошим… И это несмотря на то что Богдан никогда не был доверчивым простачком.
— А чем занимается ваша невеста? — спросила Мирослава.
— О! Она преподает музыку.
— Как интересно, мама Шуры Наполеонова тоже преподает музыку.
— Да, он мне рассказывал. — И, посмотрев в боковое зеркало, Трофимов добавил: — Вот, видите, как у нас много общего.
— Звучит многообещающе, — пошутила Мирослава.
— Да, я уверен, что люди притягиваются друг к другу каким-то определенным образом.
Мирослава не имела склонности к какой бы то ни было мистике, и в ответ только пожала плечами.
— Шура говорил, что вы давно знакомы.
— Да, с раннего детства.
— Это хорошо.
Мирослава не была уверена, что их давнее знакомство с Шурой может как-то сказаться на предстоящем расследовании, но возражать не стала. Богдан почему-то сбавил скорость…
И Мирослава с удовольствием стала рассматривать пейзаж за окном.
Ярко светило солнце, освещая рыжеющие листики старых берез и радуя взгляд упоительно-голубыми просветами. Потом потянулся кленовый лес, несколько сумрачный в своей глубине…
Три могучих дуба, еще не успевших пожелтеть, безмолвными исполинами застыли на внезапно открывшейся поляне. Яркие бересклеты прекрасно вписывались в эту насыщенную симфонию осенних красок и долгожданной прохлады после утомительно жаркого лета.
— Красиво тут у вас, — тихо обронила Мирослава.
— Да, — согласился Богдан, — я сам люблю эти места, и всякий раз, когда здесь проезжаю, невольно снижаю скорость. Мы минут через десять въедем в город. Хотя, собственно, наш Н-ск, слава богу, все еще остается довольно тихим и уютным.
— Я думала, что бизнесменам нравятся шумные и большие города, — улыбнулась Мирослава.
— Ну, это смотря какой бизнес, — не согласился Богдан. — И еще… — произнес он полминуты спустя.
— Что еще?
— Как бы это помягче выразиться… Дело еще в алчности.
— Вот как?
— Ага. Некоторым все время мало своих богатств, помните, как в сказке о «Золотой антилопе»? Конечно, помню. Моя соседка в старом доме говорила проще: «Чем богаче, тем жаднее».
— Верно. Но не все. Иначе не было бы в мире доброты, благотворительности. Вы согласны с этим?