А под маленьким телевизором на хлипкой подставке под телевизор стоит, похоже, оригинальная игровая приставка Atari[3]. Если у владельца этой берлоги где-то случайно завалялась игрушка Pitfall[4], мы станем лучшими друзьями на всю жизнь.
– Ух ты, комната прям отпад! – восхищенно выдыхаю я. Фантастический декор весьма импонирует моей эксцентричной натуре. А четко выверенная организация пространства, начиная с папок с ярлыками на книжной полке рядом с письменным столом и заканчивая стопками обуви на обувной полке, – поразительный уровень гиперстранности.
– Благодарю, – бросает парень с газировкой. – Она моя. И я тут человек, имеющий больший вес, как ты выразилась. – Он протягивает мне руку. – Меня зовут Брейкер Кейн. Приятно с тобой познакомиться. Может быть, если ты будешь проводить с нами чуть больше времени, ты сможешь опуститься до моего уровня интеллекта или его «недостатка», если уж переходить на личности.
При этих его словах у меня резко пересыхает во рту и краснеют мочки ушей, а на верхней губе проступают капельки пота.
Хорошая работа, Лия. Настолько хорошая, что просто нет слов.
– Э-э-э, да… Я не хотела…
– Нет-нет. Не стоит оправдываться. – Он поднимает руки в знак капитуляции. – Мне нравится твоя грубовато-нагловатая прямолинейность. Она прямо-таки заставила меня почувствовать себя по-настоящему живым. – Парень дерзко подмигивает мне.
– Ох, в таком случае… Хорошо. – Прочищаю горло. – Несмотря на то, что твоя комната явно представляет собой рай для кладоискателя, тебе стоило бы больше внимания уделять качеству заправленности кровати, а фото Рори Гилмор[5] в рамке стоит криво. Кроме того, тебе бы не помешало избавиться от усов. Они просто ужасны.
Он усмехается и кивает, перебирая пальцами буйную растительность у себя под носом.
– Все еще пытаюсь научиться заправлять кровать как в больнице. Конечно, если у тебя есть опыт в этом деле, прошу поделиться самоучителем. В комнате через стенку с моей музыка порой играет настолько громко, что фото с Рори «пританцовывает» в такт, отчего очень часто начинает коситься. Мне пришлось прекратить попытки выровнять его. А что касается усов, я уже говорил, что думал, будто они смотрятся как минимум круто. Но, похоже, мне все врут.
– Так и есть.
– Но ты, видимо, не способна врать… потому что не можешь отказаться от желания высказать то, что у тебя на уме.
– Зависит от обстоятельств и того, кто передо мной. – Взираю на него сверху вниз. – Ты показался мне достаточно крепким парнем, способным справиться с неприкрытой правдой и стрессовой ситуацией – ты знал, где нужная мне комната, и едва не нарушил все правила, раскрыв ее местоположение. Я помогла тебе остаться в рамках.
– Ну, это может означать только одно.
Обескураженно спрашиваю:
– Что именно?
– Что нам не остается ничего другого, кроме как стать величайшими друзьями всех времен.
Я ухмыляюсь.
– Только если ты сбреешь усы.
– Эх, а вот этот вопрос нам стоит обсудить поподробнее. – Он покачивается на пятках и продолжает: – Учитывая, что ты единственный новичок в Тайном обществе Скраббла, ты, должно быть, Офелия Фэйрвезер-Ферн.
– Да, это я. Но зови меня просто Лия. В моем полном имени слишком много слогов; никто в здравом уме не будет использовать его в повседневной жизни. И это я молчу про мое первое имя.
Он хихикает.
– Твое имя во время проведения отборочных сыграло тебе в плюс. Но твоя исключительная способность находить слова, о которых мы слыхом не слыхивали, стало истинной причиной, по которой выбор пал именно на тебя, особенно учитывая, что мы играем по таймеру.
– Именно сей факт стал для меня дополнительным вызовом, который я оценила по достоинству. Хотя таймер меня сначала напугал и мне потребовалась секунда, чтобы привыкнуть к нему. Меня впечатлило это и еще невозможность видеть новые буквы или игровую доску до начала хода. Но мне было очень весело. Я рада, что меня выбрали.
– Это был нетрудный выбор. – Он опускает стаканчик со «Слерпи». – Народ, это Лия. Лия, это Харли, Джаром, Кристина и Имани. – Сидящие за журнальным столиком, не вставая, поднимают руки в приветственном жесте, а затем возвращаются к игровой доске. – Да, они не очень-то словоохотливы.
– Что ж, хорошо, что я пришла сюда не для общения. – Я потираю руки. – Я пришла играть.
Брейкер хихикает, а затем снова тянется за своим «Слерпи».
– Тогда чего мы ждем? Играем.
Я смотрю на Брейкера, а затем перевожу взгляд на два последних квадратика с моей стороны.
У него остался один. Комната опустела.
Остальные члены ТОС уже ушли, сославшись на то, что им завтра рано вставать.
– Твой ход, – указывает он, нарочито проводя пальцем по усам. Я вела всю игру, пока примерно три хода назад он каким-то образом не вытащил слово на восемьдесят очков, полностью обнулив мое преимущество.
– Знаю, что мой.
– Правда? А то ты сидишь в ступоре уже как минимум минут пять.
– Хочу удостовериться, что сделаю верный ход.
– Или хоть какой-нибудь. – Он откидывается на спинку дивана с самодовольным выражением лица.
– У меня имеется ход в запасе.
– Тот, что вряд ли принесет тебе победу в этой игре, верно? – давит он. Он знает, что уже победил. Это видно по его самоуверенному настрою.
– Знаешь, злорадствовать невежливо.
– И это говорит девушка, которая всего несколько минут назад буквально отбивала чечетку, полагая, что у нее имелось огромное преимущество передо мной.
Я медленно поднимаю на него глаза и бесстрастным голосом говорю:
– Тебя удовлетворит, если я скажу, что могу дать, но не могу взять?
Он сдержанно хихикает, когда я неохотно ставлю букву «Ы» после «М», чтобы заработать жалкие пять очков.
– Хороший ход. – Он смотрит на свою единственную плитку, а затем резко поднимает ее, только чтобы добавить оставшуюся букву к слову «Ура», что автоматически дает ему тридцать одно очко. – Но недостаточно хороший. – Он снова откидывается назад и кладет ногу на ногу. – Я выиграл.
Издаю страдальческий стон, после чего падаю спиной на пол. Глядя на его модель самолета, я говорю:
– Я почти сделала тебя.
– Никогда не начинай праздновать слишком рано. Никогда не знаешь, что может случиться в конце игры в «Скраббл».
– Кстати, это дешевый ход – придерживать букву «А» про запас до самого конца игры.
– Откуда тебе знать, что я придерживаю именно ее?
– Потому что видела какое-то время назад, как ты отложил плитку с ней в сторону.
– Только не говори мне, что ты относишься к игрокам, которые… ну, знаешь… тем, кто следит за буквами и знает, какая может оказаться у каждого из игроков.
– Не до такой степени, но я видела, как ты придерживал ее и не трогал до сих пор. Ты ведь зажал ее не без причины.
– Когда ты отстаешь на восемьдесят очков, нужно действовать согласно стратегии, что я и делал. Зато не стыдно признать, что я играл в игру.
– Мне неприятно это признавать, поскольку ты выиграл, но это была хорошая игра. Мне понравился вызов.
– Это была хорошая игра. Ты отлично впишешься в коллектив. – Он начинает поднимать доску, а я встаю со своего места, чтобы помочь. – В твоей заявке сказано, что твоя специализация – исследования и статистика. Чем планируешь заниматься после колледжа?
– Получу степень магистра, а затем стану научным сотрудником какого-нибудь ведомства.
Он замолкает.
– Крайне необычно, – протягивает Брейкер. – И это явно не та работа, которую можно указать в списке при ответе на вопрос, кем ты хочешь стать, когда вырастешь.
– Верно, но мне всегда нравилось проводить исследования. В детстве я обожала заполнять всякие опросники. Я тратила неприлично много времени на анкеты, которые тогда попадались моим родителям. Мне нравилась сама идея того, что кто-то может обратить внимание на мои мысли и собрать информацию, чтобы что-то изменить. И конечно, я сама составляла опросники, писала их от руки на линованной бумаге и раздавала их всем присутствующим на семейных ужинах и обедах, чтобы узнать, всем ли они довольны. Затем я составляла сводный отчет и рассылала письма по итогам года, демонстрируя, в какой сфере мы преуспели, а где стоило бы поднапрячься.
Брейкер ухмыляется.
– И тебе довелось узнать что-нибудь конструктивное из этих семейных опросов?
– Ага. – Я киваю, передавая ему несколько оставшихся квадратиков. – Иногда мой дядя Стив снимал штаны после ужина и крутил невидимый обруч, взобравшись на недавно убранный обеденный стол, что никому не нравилось. Я постаралась достучаться до членов семьи и дяди Стива, но, к сожалению, не смогла повлиять на их поведение. Я могла только наблюдать за тем, что стоит изменить, но перемены всегда происходят изнутри.
– Дядя Стив, похоже, хорошо проводил время.
– И он носил усы… В семье все называют его извращугой. Так что да, возможно, вы двое отлично поладили бы.
– Да, только я вовсе не извращенец, – говорит Брейкер, собирая игру.
– Это нам еще предстоит выяснить.
– Мы с тобой это можем быстро выяснить, потому что, уверяю, я не извращенец. – Он откладывает настольную игру в сторону и откидывается на спинку своего дивана-футона, а я перемещаю вес своего тела на руки, скрещенные у меня за спиной.
Наверное, мне стоит уйти. Все остальные уже покинули комнату, но по какой-то причине я чувствую себя здесь комфортно и пока не хочу уходить.
– Если ты хочешь.
Он дотрагивается до своего носа, затем тычет в меня пальцем:
– Полагаю, ты хотела сказать «как пожелаешь».
– О, у нас тут еще один фанат «Принцессы-невесты», да?
– А как тут не фанатеть? Месть, мечи, сказки о былых временах. Там есть все что нужно. Не говоря уже о… Фреде Сэвидже