обки неровной мятой кучей, сквозь уже порядочный слой снега, засыпавший их, читались надписи «неликвидно».
— Почему неликвидно? — спросила я.
— Производственный брак. Не хватает частей, нет инструкции по сборке. Нелицензионные версии.
— Посмотреть можно? И сколько они стоят? — у меня вдруг покраснели щеки и неровно запрыгало сердце. Вспомнила о рассказах друзей про то, как на свалках или закрытых фабричных складах находили порой шедевры, подобных которым никогда не встретишь в официальных магазинах.
— Смотри, — равнодушно отозвался торговец.
Буквы на мокром картоне, за исключением красного штампа о неликвидности, читались плохо. В основном под руку попадались паззлы карьер с отсутствующими ступенями, детей с непредсказуемым набором хромосом, отпусков без обратного билета. Мне никогда не казалось, что для подобного рода явлений требуется паззл — жизнь может предоставить это в полном объеме и даже больше — абсолютно бесплатно. Понятно, почему их никто не покупает.
Но на одном из глубинных уровней «культурных слоев» обнаружилась коробка с магом. Мало того, что просроченная, без инструкции и, как объяснил продавец, с потерянными частями паззла, так еще и запрещенная к сборке в реальности.
Известно, что сказочных героев собирают на киностудиях. Отведенный им срок жизни — около года, пока снимается фильм. С ними общаются режиссеры, операторы и специально обученные психологи. Обычные люди, не имеющие отношения к киноиндустрии — никогда. В магазине просто так их не купишь. И встретить головоломку, из которой можно собрать настоящего мага, на черном рынке — неслыханная удача и редкость. Поэтому я сразу же шепнула:
— Сколько?
Ответ не порадовал. Не то что с собой, у меня в принципе не было такой суммы.
Тем более, не хватает частей… А хотя бы при отсутствии одной части паззл не реализуется. Или реализуется неправильно. Но, понимая, что это безумие, из-за того, что больше такого шанса могло никогда не представиться, я попросила отложить его для себя хотя бы на пару часов и пошла искать деньги.
Дома у меня лежало несколько собранных паззлов: лицензионных, с прилагающимися товарными чеками. Я повертела их в руках, задумалась — но лишь на мгновение, уж слишком велик был азарт — не упустить бы редкую находку! И побежала в ближайший секонд-хэнд. Ведь там за уже собранный паззл (специально для ленивых покупателей) можно выручить иногда даже большую сумму, чем та, за которую ты приобретал головоломку в новом, не сложенном состоянии. Вырученных за мои готовые «картинки» денег плюс пары тысяч, отложенных на отпуск, хватило как раз для покупки такого вожделенного и бесполезного, но безумно редкого экземпляра.
Тогда это еще казалось выигрышным и вполне забавным.
Сладости и головоломки… Где-то мне приходилось слышать фразу о том, что именно наличие сладостей и головоломок априори знаменует собой успешность проведения детского праздника. Накормить и развлечь — вот и весь секрет успеха. Думаю, правда, что он работает не только с детьми.
Мы питаем слабость к конфетам и варенью с тех самых пор, когда родители начинают их прятать от нас. Найти в вазочке на комоде припрятанную шоколадку и влезть ложкой в вожделенную банку с яблочным джемом — что может быть лучше? Это даже не просто сладкий вкус, а натуральный вкус победы. Я, мол, перехитрил взрослых и добыл-таки сладости!
С возрастом спектр применения сладкого расширяется.
Чуппа-чупсом при случае рот заткнуть можно; упоминание о пунше и пироге приписывается в виде посткриптума к приглашению на корпоратив, чтобы заманить туда побольше народу; денрожденный пирог сопровождает, как это ни странно, именно дни рождения; а сладкой ватой можно смело давиться летом в зоопарке, глядя на белых медведей, изнывающих от жары на берегу бетонного бассейна.
А, как же так, забыла «Родные просторы». Как же без «Родных просторов» — то. Непатриотично. Итак, граждане, конфеты «Родные просторы» наилучшим образом подходят для того, чтобы посыпать крошками обширные пространства стола, кухни, дивана, ковра и так далее.
Только вот нет уже той радости, что была в детстве от добычи сладостей. Чем дальше, тем проще они достаются.
А от пищи обычной мы плавно перейдем к пище для ума. К паззлам, да. К головоломкам.
Паззлы бывают разной степени сложности: от десятикусочковых для детей дошкольного возраста до трехмерных-извращенческих, изображающих… мм, ну, например, синее небо без облаков (ну и собирай это до второго пришествия, если заняться больше нечем).
Главный подвох любого паззла — это отсутствие подвоха. Внимательно смотрим на коробочку — и опля! там всегда нарисовано, что должно получиться в итоге.
Любой паззл всегда собирается по инструкции и по образцу. Образец описан в журнале, втемяшен родителями, рассказан друзьями, подсмотрен в замочную скважину, прочитан в книжке, увиден в телевизоре, поведан духовным наставником. Некоторые образцы попроще, некоторые посложнее, но не суть важно.
Суть важно то, что весь мир с упоением собирает паззлы. Кто-то их покупает, кто-то ворует, кому-то — в наследство достаются (такие ценные-преценные паззлы — семейные реликвии). Всегда — по образцу. Шаг влево шаг вправо равняется побегу. И кусочки все готовые идут в комплекте — с коробочкой.
Но образец — это же так скучно. Собранный по образцу паззл похож на шоколадку в супермаркете. Их десятки видов перед тобой, и ты можешь позволить себе купить любую. Но, как ни крути, на вкус она вовсе не так замечательна, как та, которую ты впервые попробовал в детстве, получив в награду за хорошее поведение или утащив тайком из коробки, спрятанной на самой дальней полке серванта.
Некоторым не нужны безвкусные сладости, не нужны головоломки по образцу. Они пробуют создать что-то свое, а если кусочки не складываются — пускают в ход ножницы и клей. И пытаются собрать куски реальности в нужном им, только им порядке. А не так, как это положено.
Как ребенок лезет за конфетой на верхнюю полку, не думая о том, что может упасть и удариться, так и экспериментаторы в поисках не-образцовых элементов паззла рискуют собой. Такой углядит себе где-то под потолком выше антресолей великолепный кусочек, которого в паззле как раз только и не хватает, и пододвигает уже к стене стол. А на стол ставит стул. А на стул пару томов англо-русского словаря, и еще пару книжек, и путеводитель по какому-нибудь Таймырскому автономному округу. И сам влезает на это сооружение неустойчивое, и тянет, и тянет ручонки к вожделенному кусочку. И ведь навернется же, как пить дать, глупец с этого своего сооружения, и разобьет голову к чертям собачьим, и будут уже врачи собирать паззл из костей его черепа, и не все найдут, и будет у кого-то уже в голове дыра. Черная, прошу заметить.
— А не надо потому что велосипед изобретать и к антресолям тянуться. Что мешает купить нормальный человеческий паззл в состоянии полной комплектации? С прилагающимся образцом?
— Ну… мне нужен тот, именно тот кусочек, без него моя вселенная не полная, какие, к черту, эти ваши головоломки и детские игрушки!
— Так. На вот тебе чуппа-чупс, заткнись и посиди в уголочке. Хотя бы к сладостям ты адекватно относишься или как?..
Я села в угол, достала чуппа-чупс и уставилась на ковер. Там сидел недособранный паззл, над которым я билась уже с полгода, если не больше. Эти разговоры в стиле «сама с собой» уже порядком действовали на нервы, но одиночество и невозможность общения я переношу очень плохо. Поэтому и приходилось говорить с собой. Чтоб не оглохнуть (честно говоря — не свихнуться) от тишины.
Я его почти собрала. И он оказался великолепен. Волшебен, как и положено магу. Он в шутку дезинтегрировал материю и выдергивал куски Предвечного Света из колеса Сансары. Его харизма заставляла окружающих искренне улыбаться, а его ум зашкаливал за пределы разумного.
Но мне не давал покоя единственный, ма-аленький недостаток — он был немножечко мертв. Тот самый отсутствующий элемент, о котором говорил продавец… Вобщем, в паззле не хватало сердца. Как он действовал без него — не знаю. Наверно, с помощью магии.
Маг был холоден, как лед, и иногда даже просто не хотел со мной разговаривать.
— Привет.
— Привет, я занят.
— Понятно.
Не более пирамидки из трех фраз, не более, чем просто обратить внимание. От кокона одиночества, в котором он принципиально пребывал постоянно, сводило челюсти. Он был холодным, как абсолютный минус. Как полярная зима. Как вакуум на орбите. Как айсберг. Я же не хотела играть роль «Титаника», хотя была весьма близка к оной.
Что будет, если обнять льдину? Либо она растает, либо ты замерзнешь насмерть. А если льдина размером с небоскреб? Какой из ответов будет верен?
Поэтому я видела единственный выход — найти недостающий кусок паззла. Я пыталась так и этак приладить к нему осколки своих лучших снов, его мечты, несбыточные вещи и контрабандой привезенное из музея голливудского кинематографа Кольцо Всевластья. Но ничего не получалось. Кусочки не подходили.
Дыра на месте его сердца оставалась дырой, маг оставался мертвым, а я оставалась в одиночестве рядом с ним.
Я выплюнула чуппа-чупс, выдернула себя из угла и потащила из кухни табуретку — к антресолям. Плюс два толстых тома какого-то словаря, плюс путеводитель по Таймыру — высоты как раз хватило, чтобы дотянуться до самого верха, куда была задвинута коробка с документами.
Под руку попадалось всё не то — инструкция к паззлу об окончании школы, свидетельство о победе в конкурсе сборки «красный диплом престижного вуза», квитанции из секонд-хенда о продаже уже собранных было паззлов об ученых степенях и своем доме, квитанция о так и не полученном на почте наборе, на который мне стало уже давно и решительно наплевать «здоровые, гениальные и любящие дети. собери сам».
Как говорится, всё, что нужно человеку для счастья. В свое время я собрала необходимые головоломки по образцу и могла спокойно жить дальше. Но теперь ими, наверно, пользовался кто-то другой, а купленный на деньги от их продажи паззл оказался неправильным. Отнюдь не безвкусным. Редким. Необычным. Удивительным. Но не способным полюбить или избавить меня от одиночества.