Запах кофе просочился с кухни и казалось, заполнил собой все пространство. Саша, чувствуя себя бездельницей, свалившейся на голову двух работящих синьор, поскорее собралась и вышла из комнаты. Пенелопа была старше ее… мамочки, на целых полвека, но скакала по крутым скалам не хуже горной козы, да еще и вставала с утра пораньше, приготовить завтрак.
Уминая горячий хлеб (Madonna Santa! – как заправская итальянка воскликнула про себя Саша, – она уже хлеб испекла!), намазывая на него домашний джем из инжира, накладывая побольше сырной запеканки с травами, она слушала сетования двух синьор.
Пенелопа ахала, что Николетта совершенно не умеет готовить, разве можно есть еду из супермаркета, разогретую в микроволновке! Николетта возмущалась, как можно, обладая такой террасой, запустить сад, да тут должны виться розы, а там у забора расти жасмин, а здесь, в кадках… все это перемежалось жалобами на маленькие пенсии и тяжестью жизни в одиночку.
– Так все просто! – прожевав очередной ломоть хлеба, сказала Саша. – Вы можете встречаться здесь каждый день, объединив свои финансы, одна готовит, вторая занимается садом. И все довольны.
Синьоры замолчали, уставившись на Сашу, потом друг на друга, и наконец замотали головами, нет, как же это, мы привыкли жить одни, и так далее. Уходя в комнату переодеться, Саша слышала за спиной бурную дискуссию, кому выносить мусор, а кто должен мыть полы, и надо ли возить продукты на машине Николетты, и кто тогда будет платить за бензин – похоже, ее идея оказалась не такой уж и плохой!
Они спустились вниз, на маленькую площадь, откуда предстояло вскарабкаться по еще более крутым улочкам на вершину горы в другой части деревни.
Остановились передохнуть на стульчиках у крохотного бара возле приходской церкви Сан Джакомо, где пожилой мужчина, кивнув Пенелопе, продолжил листать утреннюю газету, но вскоре отложил ее, прислушиваясь к разговору трех женщин.
– Ээээ… маэстра… вы в Рабатану собрались?
Не успела Саша спросить, что такое Рабатана, как старик, не дожидаясь ответа, поднял палец вверх и хриплым шепотом сказал:
– Я бы не доверял этим сарацинам, там, наверху.
– Сарацин там нет последние тысячу лет, – менторским тоном заявила Пенелопа.
Старик подмигнул, и медленно провел указательным пальцем от левого глаза к носу, и вдруг быстрым жестом ладони словно перерезал горло. Покачал головой и усмехнулся.
– Не пугай ребенка, – Пенелопа кивнула на Сашу, – вон, сидит ни жива, не мертва.
Смешивая итальянские слова с луканским диалектом, из-за чего Саша понимала лишь половину, старик сказал, что у них тут странные места для туристов, хотя у них еще ничего, а вот в албанских деревнях…
Тут Пенелопа неожиданно согласилась и закивала в ответ, забыв, что не надо пугать «ребенка»:
– Странные они там, в Сан Костантино Албанезе и Сан Паоло, очень странные люди, у них до сих пор есть вендетта. В каждой семье есть Канун.
– Канун?
– «Книга крови», для записи убийств.
– Держись подальше, – старик довольный произведенным эффектом, подмигнул Саше.
– Старые предрассудки, – вздохнула Николетта. -Здесь любой, кто не из нашей деревни, либо мошенник, либо лжец!
– Или оборотень! – нова поднял палец вверх старик.
– Тьфу, тут у вас какие-то сказки, а не реальная жизнь, – возмутилась Саша, поднимаясь, чтобы карабкаться дальше.
– Помни о сарацинах! – донеслось с площади.
В старом сарацинском квартале, куда по узким улочкам и крутым лестницам карабкалась компания, осталось не очень много жителей. Сюда нельзя доехать на машине и не у каждого хватит сил по нескольку раз в день лезть на такую высоту по неудобным ступеням, сюда даже сумку на колесиках не затащишь.
– Мулов больше не используют, а жаль, – проскрипела задыхающаяся Николетта.
Часть жителей, несмотря на преклонный возраст, и даже кое-кто из молодых не хотели покидать дома, где родились. Они не смогли бы жить где-то в другом месте и соглашались на любые трудности. Вот и Пенелопа, чей дом стоял примерно на такой же высоте, в отличие от своих спутниц, весьма легко шагала по ступеням в свои 85 лет. Но к ее дому, в отличии от домов Рабатаны, можно было подъехать на машине.
Как и Кастельмедзано, деревня Пьетрапертоза в Х веке служила идеальным убежищем для вторгшихся на Апеннины сарацин, которые построили здесь крепость на вершине скалы, да так хорошо укрыли форпост среди скал, что снизу его невозможно было разглядеть.
Лишь на самом верху становилось понятно, насколько неприступными были эти крепости. Поразительно, как умудрились построить их в таком труднодоступном месте, но еще более поразительно, что тысячу лет спустя здесь все еще живут люди, обычной деревенской жизнью.
Они свернули на узкую улочку и остановились у маленького каменного дома с медным молотком на двери.
Пенелопа стукнула молотком, вскоре двери отворилась, и на пороге появилась женщина средних лет с длинными черными волосами. Она была бы красивой, если б не слишком глубокие, пронзительные черные глаза. Эта не та красота, что спасет мир, эта красота уничтожит любого, кто посмеет приблизиться.
Женщина не посторонилась, не пропустила вошедших, она осталась стоять на пороге.
– Что вам нужно?
– Серафина, дорогая, я испекла булочки с шафраном и апельсиновой цедрой, и мы пришли немного подбодрить тебя, я знаю, как тяжела для тебя смерть лучшей подруги.
–Мы подумали, что тебе будет приятна компания, – включилась Николетта.
– А эта что здесь делает? – казалось, Серафина сейчас испепелит Сашу взглядом, но в компании двух уверенных в себе синьор девушка чувствовала себя в безопасности.
Чувствовалось, что Серафина хотела захлопнуть дверь перед носом гостей. Но вдруг она вспомнила, что маэстра Пенелопа была единственной, кто всегда приносил еду, когда она болела, храбро карабкаясь по крутым лестницам Рабатаны, невзирая на возраст. И потом, Сирена, сестра Пенелопы, обладала Даром, как и сама Серафина, и не впустить сестру другой ведьмы Серафина не могла, с кем бы та не пришла.
Еще немного поколебавшись, Серафина широко открыла дверь.
– Входите, синьоры.
Они вошли в очень светлую комнату с балкончиком, на который Саше не сунулась бы даже под страхом смерти, он нависал над бесконечным обрывом, а вокруг- лишь скалы. Она ожидала запах благовоний, темноту, низкие своды, но дом ведьмы ничем не отличался от домов остальных жителей деревни.
По дороге Пенелопа рассказала Саше, что темной фигурой у монастыря скорее всего была Серафина, местная ведьма и лучшая подруга Ланы. Пожалуй, светловолосая русская и старая учительница были единственными жителями двух деревень, кто безо всяких предрассудков хорошо относился к Серафине. Все остальные пользовались ее услугами, но в обычной жизни сторонились и старались пройти мимо, опустив голову, слишком много странных слухов ходило о ведьме. Говорили, что она не гнушается черной магией, не совместимой с бытовым волшебством Лукании, работающим для помощи людям. Люди бежали к ведьме за помощью и тут же обходили ее стороной словно прокаженную.
Конечно, Сашу снедало любопытство, но все было настолько обыденным и привычным, что она почувствовала разочарование. Правда, вздрогнула, когда в открытую дверь вошли два черных кота и уставились на гостей, и чуть не рассмеялась, настолько банальным это показалось, видимо, даже луканским ведьмам нужен антураж, пришедший из сказок!
Николетта толкнула Сашу в бок и обратила внимание на картины, развешенные по стенам. На первый взгляд это были обычные пейзажи, и лишь приглядевшись можно заметить, что на них изображены древние дубы, хороводы вокруг старых колодцев, непонятные знаки и символы.
Один из котов подошел к Саше, она привычно склонилась и погладила зверюшку.
– Stai attente! – предупредила Серафина, но кот замурлыкал потерся о Сашину ногу и выгнул спину от удовольствия.
– Ты понравилась Геккате! Обычно она не подходит к незнакомым людям.
– Это котенок, которого ты спасла год назад? – поинтересовалась Пенелопа.
– Да, еле отняла его у мальчишек. Разве можно мучать животное? Садитесь, – кажется, Серафина окончательно расслабилась.
– Вы были подругами с Ланой?
– Подругами? Мы были сестрами!
– Она же русская! – удивленно воскликнула Саша.
– Ты имеешь в виду сестрами по Дару? Но она ведь не из Лукании, – удивилась и Пенелопа.
– Вы имеете в виду Искусство? Мы не говорим Дар, мы говорим Искусство, вам ли не знать, – поправила Серафина. – Нет, но наша связь крепче чем гены. Мы сестры по крови. Мы обменялись нашей кровью, и я учила Лану, как моя сестра она могла многому научится.
– И получалось? Это не искусство, это Дар, тебе ли не знать, – в тон хозяйке ответила Пенелопа. – Человек не из Лукании не может обладать даром.
– Пока не получалось, – призналась Серафина. – Но я не оставляла надежды. И когда он убил ее, часть меня умерла с моей сестрой.
Николетта протянула руку, чтобы коснуться, утешить женщину, но Серафина неожиданно отпрыгнула, как дикая кошка, и зашипела, или это померещилось Саше.
– Мы видели тебя вчера, у монастыря, с Мартино.
– Там никого не было!
– Вы просто не заметили нас за колоннами. Ты действительно думаешь, что это Мартино убил жену?
Серафина помолчала. Потом ответила:
– Дар не позволяет мне видеть такие вещи… это не связано с магией, поэтому я не чувствую, что он убил жену, но я это знаю, как бы странно не звучало. Не как ведьма, как человек. Я уверена в этом. И я чувствовала когти…
– Когти?
– В тот вечер Лана прислала мне сообщение. Она приготовила зелье и собиралась пойти к Ведьмину Гроту и снова попробовать взлететь… Но не смогла. Я пришла, я танцевала у дуба под луной… это было прекрасно, я чувствовала, что еще немного, и Лана станет одной из нас.
– А потом?
– Я пришла домой около двух часов ночи, но долго не могла уснуть. После ритуалов сон никогда не приходит сразу. А потом я начала засыпать и вдруг почувствовала когти на своей шее. Я задыхалась, я боролась, я даже крикнуть не могла, да и кто услышит, а услышит, так не придет, что взять с ведьмы! И вдруг все закончилось. И я поняла, что Ланы больше нет.