Апрель была быстрее меня и протянула ей блюдечко.
— Ты не хочешь рыбы?
Грейс покачала головой:
— Я вегетарианка. С восьми лет.
— Круто. Почему ты на это решилась?
Грейс пожала плечами. Резкое изменение настроения Апрель, казалось, озадачило ее, и в этом она была не одинока. Наверно, Апрель осознала: Грейс не виновата в том, что Лука притащил ее с собой.
— Не было особой причины. Я никогда не любила мяса и когда-то просто решила отказаться от него.
— Но тебе не мешает, что мы едим рыбу? — спросил Аарон.
— Нет, не мешает.
— Хорошо. — Он демонстративно схватил блюдо с рыбой и взял кусочек лосося.
— Где шпинат? — спросил Лука.
До сих пор он вел себя исключительно тихо, отчего мне было немного легче не обращать на него внимания. Однако звук его голоса привлек меня, как пение сирены, и я не смогла сдержаться и посмотрела на него. У меня защемило под ложечкой, и я сделала большой глоток шампанского, не выпуская Луку из виду.
— Он стоит возле меня, — сказала Апрель.
Лука с ожиданием посмотрел на нее.
— И?.. Ты дашь мне его?
— Нет, — сухо сказала она и как ни в чем не бывало продолжила формировать ролл. Шум за столом стал тише, и все взгляды направились к Апрель, которая казалась совершенно невозмутимой.
— Я могу получить шпинат? Пожалуйста! — повторил Лука.
Апрель молчала, и никто из нас не решился взять тарелку, стоявшую прямо перед ней. Прошли секунды, никто не шевелился, и атмосфера за столом сгустилась. Гэвин тихо откашлялся, а Коннор неуклюже ерзал на стуле. Я затаила дыхание и наблюдала за немой борьбой, которая разыгралась перед нашими глазами между братом и сестрой.
Наконец Лука откинулся на стуле.
— Ты ведешь себя по-детски.
— Кто бы говорил, — возразила Апрель, не глядя на него.
— Что ты хочешь этим сказать?
Она фыркнула:
— Ты очень хорошо это знаешь.
— Нет, не знаю. — Он скрестил руки на груди. — Скажи мне.
— Нет.
— Это касается Грейс?
При упоминании своего имени Грейс втянула голову и медленно сползла на стуле вниз. Искренняя улыбка, которой она всех одаривала с тех пор, как пришла в дом Аарона, исчезла. На ее месте появилась напряженная ухмылка. Она чувствовала себя не в своей тарелке — как, наверно, каждый из нас в этот момент. Однако никто не решался вмешаться в спор Луки и Апрель.
Даже Гэвин, который знал обоих уже много лет.
— Нет, — сказала Апрель громче, чем прежде.
Лука побледнел от ярости.
— Ты можешь сказать что-нибудь другое?
Я ожидала опять услышать от Апрель «нет», призванное позлить Луку, однако в этот раз она удивила. Вызывающе наклонила голову. Рот скривился в преувеличенно милой улыбке.
— Иди на…
— Что? — прорычал Лука.
— Успокойся, — прошептал Гэвин, но ни Лука, ни Апрель не обратили на него внимания.
— Ты уже понял меня, — прошипела Апрель. — Иди. На…
— Достаточно. — Лука отодвинул свой стул, который неприятно громко царапнул паркет. — Я не позволю так разговаривать со мной. Мы выясним это. Сейчас!
— Ты хочешь выйти со мной на улицу?
— Да.
Апрель неуступчиво посмотрела на Луку и так крепко сжала губы, что они превратились в тонкую бледную линию. Я бы, наверное, не выдержала ее уничтожающего взгляда, но Лука держался совершенно спокойно.
— Как хочешь! — фыркнула она спустя мгновение и встала. — Могли бы пойти и в другую комнату.
Мы молча смотрели им вслед, пока они, пройдя кухню, не исчезли в коридоре. Вероятно, они решили скрыться в гостиной: было слишком холодно, чтобы идти на улицу. Стало совсем тихо. Я беззвучно вздохнула и посмотрела вокруг. Другие казались такими же утомленными, как я.
— Я что-то сделала не так? — спросила Грейс шепотом. Казалось, она была в замешательстве. Очевидно, Лука не рассказал ей, кто я и что между нами было еще несколько дней назад.
— Нет. — Я вздохнула. — Речь идет обо мне.
— Понимаю, — сказала Грейс и нерешительно добавила: — Экс-подруга?
Я кивнула, хотя сама себя никогда не назвала бы экс-подругой Луки. Нам никогда не приходило в голову ставить штампы, и вместе с тем звания «друг» и «подруга» казались мне слишком слабыми для описания того, что нас связывало. Лука значил для меня намного больше, учитывая, что он для меня сделал. Без него я бы, наверно, не смогла сидеть без страха напротив Коннора или беседовать с Аароном не заикаясь.
— Как давно вы расстались?
— Перед Рождеством, — ответила я. Впервые я кому-то лично рассказывала о расставании. Я взяла соевый соус и налила его на свой рис, чтобы не видеть сочувствия в глазах других.
— Мне… мне очень жаль. — Голос Грейс звучал смущенно. — Если бы я знала, что у него совсем недавно закончились отношения и ты здесь, я бы не пришла.
— Ты невозможен! — услышали мы вдруг крик Апрель из гостиной, и за столом снова стало тихо.
— А ты вмешиваешься в дела, которые тебя не касаются. О чем ты думала, пригласив ее и ничего мне об этом не сказав?
— В какой вселенной меня не касаются дела Саги? — фыркнула Апрель. — Она была моей подругой, прежде чем стала твоей… кем бы там ни было. И из-за тебя она сейчас живет в этом вонючем мотеле!
— Она сама виновата в этом, — прошипел Лука. Я буквально видела, как он возвышается над Апрель, его красивое лицо исказилось от гнева.
— Ты ее выгнал.
— А она меня обманула.
— То, что она умолчала о некоторых вещах, еще не значит, что она лгунья.
Затаив дыхание, мы прислушивались к ответу Луки. Однако он, видимо, лучше Апрель контролировал свою ярость и говорил теперь тише, так что мы ничего больше не могли понять.
— Может, тебе пойти к ним? — сказал Коннор и снял очки, чтобы протереть стекла.
Я покачала головой:
— Они должны решить это между собой.
Апрель ведет эту борьбу из-за меня, но не ради меня. Я была не первой ее подругой, которую Лука подчинил своей воле, и не все расставания ее брата заканчивались благополучно для самой Апрель. Недаром она предостерегала меня и долго запрещала ему сближаться со мной. Для нее в этом споре речь шла о том, как Лука обращался с женщинами. Его принцип носового платка — использовать и выбрасывать — всегда был для нее бельмом на глазу. Казалось, принцип меняется, иначе зачем он хотел представить Грейс своим друзьям?
Прошло еще несколько минут. Мы ничего больше не слышали из разговора Апрель и Луки. Наконец оба вернулись за стол и сели. Замкнутые выражения их лиц говорили о многом. Апрель смотрела на бамбуковые рулоны перед нами, к которым никто не прикоснулся.
— Может кто-нибудь передать мне шпинат? — спросил Лука еще раз. Его голос звучал устало.
Аарон наклонился вперед и протянул ему тарелку.
— Спасибо.
Мы молча делали суши. Веселое настроение, еще два часа назад царившее на кухне, осталось в прошлом. Тишина, прерываемая лишь звяканьем тарелок, вызывала холодное покалывание на коже.
Я безрадостно положила еще немного рукколы на лист нори, лихорадочно придумывая безобидную тему для разговора, однако мне ничего не приходило в голову.
В конце концов Гэвин прервал молчание:
— Как их скатать?
— Это очень просто, — сказала Апрель с судорожной улыбкой. — Ты кладешь большие пальцы под бамбуковый рулон и приподнимаешь его, одновременно придерживаешь другими пальцами начинку и поворачиваешь циновку. Потом осторожно придавливаешь рис. После этого тебе нужно лишь свернуть оставшуюся часть. — Апрель показала, как делать, и через несколько секунд перед ней лежал прекрасный ролл суши. Она взяла один из больших ножей Аарона, смочила его водой и начала резать ролл на равные части.
Мы подражали ей — более или менее успешно — и достигли определенного перемирия за столом: выложить лист нори, свернуть бамбуковую циновку, есть суши. При этом разговоры за столом велись исключительно о том, как выглядит еда и какая она на вкус, — безобидные, поверхностные, вежливые. Никто не решался затронуть другую тему из страха вызвать новую вспышку между Апрель и Лукой. Гэвин и Аарон в какой-то момент стали вместе составлять удивительные комбинации для суши, опустошив шкафы на кухне. Они предлагали нам всем отведать свои творения, и ледяное настроение начало медленно оттаивать. Апрель и Лука избегали друг друга до конца трапезы, и если чего-то не было под рукой, они просили других передать им это.
Я завидовала умению Апрель с таким холодом игнорировать Луку. Я так не могла. Каждый раз, когда он наклонялся к Грейс или что-то говорил, тело реагировало на звук его голоса. Я была словно флаг на ветру, которому оставалось только отдаться этой буре. Взгляд непроизвольно устремлялся в его направлении, и я постоянно должна была призывать себя отвернуться. Я уже думала попросить Коннора поменяться со мной местами. Правда, тогда мне придется сидеть рядом с Гэвином, но зато оттуда я не смогу так хорошо видеть Луку. Конечно, я ничего не сказала: такая просьба во время еды была бы слишком своеобразной. Вместо этого я посвятила себя шампанскому. Аарон, который сам себя назначил в этот вечер на роль официанта, подливал нам, и после третьего бокала я в первый раз почувствовала желанное безразличие к Луке. Оно усилилось с четвертым бокалом, и сердце ощутило облегчение.
После еды Апрель заставила Гэвина убрать вместе с Лукой на кухне. Грейс добровольно помогала им — наверное, потому, что не хотела сидеть с нами в гостиной. Аарон подобрал музыку в своем телефоне и установил ее в док-станцию рядом с телевизором. Вскоре помещение заполнил голос Хозиера.
Аарон сел рядом с Апрель на диван.
— Я так объелся. Думаю, никогда не смогу больше есть.
— Я напомню тебе об этом, когда ты через полчаса спросишь про чипсы, — сказал Коннор, который удобно устроился в кресле. Джек сидел рядом с ним, и Коннор почесывал ему голову.
— Хммм, чипсы, — пробормотал Аарон.
Апрель закатила глаза:
— Обжора.
— Кто бы говорил. Сколько роллов ты съела? Девять?