А с чего я ему верю? Вижу его первый раз. У меня так-то нормальные отношения с коллективом, а этот парень настраивает меня против всех. Может и всех против меня настраивает тоже?
Вспомнилась парочка неприязненных взглядов в мою сторону, шепотки между сотрудниц, смолкавшие, когда я заходила…
Такого я не собиралась прощать, и решила красавчика посрамить.
— Засчитано, один-ноль, — шатен убрал упавшую на лицо прядку волос, которую я попыталась сдуть. — Но вопрос остается тот же.
План мести созрел моментально. В трезвом виде я бы ни за что не пошла на такое с незнакомым мужчиной. Но сегодня… где трезвость и где я. Мне было море по колено.
— Вот настырный, — я разглядывала светлые радужки, сейчас кажущиеся стальными. — Точно хочешь знать? — Глаза блеснули, став влажными. Мои близость, податливость тела, тонкая рубашка действовали на шатена волнующе. Такое не скрыть. — Ладно, они меня не чувствуют… никто…даже не пытались.
— Как это? — не понял шатен, и его лицо приняло слегка озадаченное выражение.
Вот он — мой момент. О таком не признаются случайным людям. Сейчас я узнаю твою маленькую тайну.
Я облизнула пересохшие губы.
— Объяснять долго, — добавила в голос томности и интимности, прижимаясь грудью к груди шатена. Поцарапала слегка ноготками ткань на груди и почувствовала, как под ладонями гулко заколотилось сердце. Какой отзывчивый, надо же! — У тебя же есть девушка?
— Сейчас нет, — честно признался мужчина, глядя затуманенным желанием взглядом.
— Была? — Он кивнул, позволяя моей руке нырнуть в прическу. Я помассировала пальцами затылок, спустилась к шее, чувствуя, как его дыхание участилось, а мышцы слегка расслабились. — И как ты понимал, как ей сделать приятно? — Я коснулась губами уха, и он вздрогнул.
— Она сама… показывала или говорила, — выдохнул он, и зажмурился, принимая невинную ласку.
— Говорила, — повторила за ним, слегка целуя в уголок приоткрытых губ. — И ей нравилось?
— Не жаловалась, — прошептал он.
Моя ладонь спустилась по спине, нырнула под футболку, выписывая узоры ноготками по коже. Шатен рвано дышал, я чувствовала, как в бедро мне упирается доказательство, что он не остался равнодушным к моим действиям и словам. Ладонь погладила поясницу и прошлась по отлично прокачанным ягодицам, точно по шву тонких джинсов. По телу мужчины прокатилась волна дрожи, и он тихо застонал от удовольствия.
— Надо же как, оказывается, тебе нравиться, — теперь мой голос сочился ехидством. — Обещаю, никому не расскажу твою тайну.
Он распахнул мутные глаза, с трудом соображая, о чем я толкую.
— Что?
— Теперь понял, что значит чувствовать? Я знаю тебя меньше часа, и знаю, как доставить тебе удовольствие. А твоя девушка в курсе. Нет? Вы из-за этого расстались? — теперь я клевала его вопросами.
Глава 4
Как я выходила из офиса, садилась в машину и приехала домой — не помнила совершенно. Очнулась я от трактора, грохотавшего прямо над моей головой. С трудом разлепила глаза, вспоминая, где у меня аспирин, и увидела его… трехцветного пушистого кота.
— Котик, как ты сюда попал? Вошел в квартиру, а я не заметила? — Я вспомнила, что в двери я не входила. Вернее входила на руках Григорьева. Он-то и впустил чужого кота, решив, что пушистик мой.
Пушистый, здоровенный котяра потянулся и потерся шерстяным лбом о плечо, мягко боднул. На мое бессвязное мычание, хрипло «мрякнул» что-то на своем котовьем языке.
Классный кот, но не мой. У меня ни котов, ни кошек не было.
— Только вчера поставила крест на себе, а тут уже котика прислали. Оперативно работают, — сама не зная, кому, скорее всего мирозданию, адресовала свое удивление. — Мужиков бы так присылали подходящих…
— Тиша, отвали. Альбина Николаевна, как вы?
Не то чтобы я испугалась чужого голоса, но слегка удивилась точно.
— Григорьев, ты что здесь делаешь? — Я приподняла тяжелую голову, фокусируясь на источнике звука.
Вчерашний сисадмин переоделся в домашнее, устроился в кресле и прихлебывал из чашки, уставившись на меня. Я всмотрелась вполне себе симпатичные и даже мужественные черты лица, про себя отмечая, что «больше водки — симпатичнее женщина» работает только у мужиков. А у женщин: или тебе повезло и ты симпатичный, или ищи любительницу.
— Живу, — улыбнулся мне, кажется, Артур.
— У меня?! — возмутилась я наглости гостя.
— У себя, вообще-то, — уверенно так уточнил Григорьев.
Я обвела взглядом комнату, замечая другой оттенок стен, другие люстры и шторы. Отреставрированную лепнину на потолке и довоенный переплет окон.
Чувствовала себя Лукашиным, проснувшимся на полу в Ленинграде, и осознавшим, что он не в Москве. Одно отличие — я была одета. Понятно, что ничего такого между мной и Григорьевым ночью не было и быть не могло, если только он не оказался бы мерзавцем. Мне повезло.
— А я что делаю у тебя? В постели? — уточнила я, осознавая, что не помню, как в ней очутилась.
Офисная одежда была на мне. Артем снял с меня только пиджак и сапоги. Стало немного стыдно, что вот так опозорилась перед своим подчиненным. Не своим непосредственным, но все-таки.
— Спите, — выразил очевидное без подтекста, даже равнодушно Григорьев.
— Это с чего бы? Ты должен был отвезти меня домой… ко мне, — уточнила я, уже нормально садясь и пытаясь привести в порядок волосы.
Не особо, правда, стараясь. А чего мне теперь-то. Григорьев хорош. Внешне получше моих предыдущих будет… за исключением Кира. Но сейчас мне его мнение до фени. А раньше бы со стыда сгорела, что молодой интересный мужчина увидел меня не при марафете. А Григорьев интересный, потому как мне уже интересно какого лешего он притащил меня к себе домой. И вообще в Москве ли это его «к себе домой». А то мне, может, придется половину области отмахать, пока доеду. Завез в какую-нибудь Тмутаракань.
— Вы, Альбина Николаевна, уснули и так и не сказали свой адрес.
— А в паспорте посмотреть, конечно же, ты не догадался, — поддела его.
По его растерянному взгляду поняла, что не догадался. Но не показался мне Григорьев недогадливым простофилей. Чувствовала я пятой точкой умысел, а злой ли — этого не чувствовала. Перебивала боль в висках и общее похмельное состояние.
Кот Тихон мостился ко мне на колени, признав за часть мебели. Я только глянула печально на наглючего кота, давно уже махнув на такое поведение. Что делать, если все мужчины, не зависимо от расы и вида, ведут себя со мной крайне бесцеремонно. Кот приватизировал мои коленки, усиленно метя меня клочками шерсти. А его хозяин привез уснувшую от усталости женщину куда захотел, не спросив моего мнения. Если костюм я могу просто сдать в химчистку, то наглое отношение останется. Жаль, что нельзя вот так же мозги в химчистке почистить. Некоторым очень требуется.
— А мне мама не разрешала в чужих сумках и карманах рыться, — глядя честным взглядом, выдал Григорьев. — Привычки нет.
Ага, ну да… мальчик — мамин зайчик. Ладно, так и будем считать тебя дурачком, как ты пытаешься казаться. А мне лучше привести себя в порядок и исчезнуть. До моего дома тут рукой подать.
— Это кофе у тебя? Можно?
Ссориться — только время тратить, а мне еще домой добираться из… А где, собственно, я…. Привстав, глянула в окно… на одну из кремлевских башен. От центра в двух шагах. Хорошо ты устроился, Григорьев. Не знала, что у нас сисадмины столько зарабатывают? Может переучиться пока не поздно.
— Мое? Я еще не пил, — соврал он, я же видела, как отпивал. — Или вам новое сделать?
— Давай новое. Покрепче. Без сахара и сливок. А я пока в ванную, — уставилась на него вопросительно.
— Как раз такое, как вы хотите, — он протянул свою кружку. — Крепкое и без добавок.
Секунду думала, привстала, потянулась, его руку с дымящейся чашкой обхватила поверх своей. Сделала пару глотков ароматной жидкости и прикрыла глаза от удовольствия. Поймала его удивленный взгляд. Поза немного странная. Но я не собиралась пить его кофе, просто проверила, умеет ли он варить. Неплохо умеет.
— Ванная прямо по коридору. Я вам сварю кофе, — указал направление Григорьев, поднимаясь и быстро исчезая за дверью.
Свою сумочку нашла в коридоре на тумбочке. Открытая настежь дверь в гостиную освещала крохотный пятачок с зеркалом на стене. В небольшой гостиной угловой диван съедал половину пространства, большая плазма на стене, ноутбук на низком столике и игровая приставка с кучей шнуров, змеями тянущихся по вытертому ковру. Рядом когтеточка для Тихона. После моей просторной и пустой квартиры и офиса, все здесь давило, казалось узким и маленьким. Не развернуться даже мне, не отличающейся габаритами.
Глянула в зеркало и самодовольно улыбнулась. Тушь не потекла, держалась на ресницах, как вечный бетон китайской стены. Лицо слегка опухло, но удачно — лишь разгладило мелкие морщинки. Даже волосы не сбились в воронье гнездо, как обычно. Пара взмахов щеткой и нормально. Блузка почти не смялась, а юбка узкая и только шуба Тихона подпортила ее внешний вид.
— Красивая вы, Альбина Николаевна, — признался ни с того ни с сего Григорьев. — Зря вы все…
Мужчина стоял в дверях кухни, выходящей в коридор, и разглядывал меня прихорашивающуюся перед зеркалом.
— Красивая, — согласилась с ним. — Но лучше бы была обычная, не так обидно, если что в жизни не так. Когда мужчине что-то нужно от женщины или саму женщину, он может притвориться. Он даже очень-очень стараться будет. Но только нужда пройдет, и… — я щелкнула в воздухе пальцами, — все старание выключится. Настоящее не проходит и не выключается. Умение чувствовать другого — это как маркер настоящего чувства, — я плохо помнила, что говорила ему вчера. Скорее всего, повторялась, но он упорствовал, считая мое решение преждевременным. — Вчерашняя наливка нравится моей подруге, но муж не разрешает ей пить. Санька вообще… — я махнула рукой, вспоминая «вышибалу» своей подруженции. — Но я заметила, как она смотрит на нее и на «Йогуртовый» торт тоскливыми глазами. И купила ее порадовать. А муж ее уверен, что она все также любит пиво и креветки, как пятнадцать лет назад. Грустно все это… Потому, Григорьев, все не зря, — покачала головой и отправилась прямо по коридору, куда послали… в ванну, то есть.