— Ксюша, — Дима тянется и укутывает меня своими руками, прижимая к груди. — Я не знаю, что нужно говорить в таких случаях. Мне кажется, любые слова будут нелепыми на фоне того, что тебе приходится переживать. Знаю одно, тебе точно сейчас необходимо немного отвлечься. Составь нам с Вареником компанию на прогулке.
Только сейчас соображаю, что Дима приехал без дочки.
— А где Варя?
— Она с мамой осталась. Когда я услышал твой голос, то понял, что ребёнок будет здесь не совсем уместен. Так что, составишь нам с Вареником компанию?
— Составлю, — вздыхаю, не имея ни малейшего желания покидать эти уютные успокаивающие объятия.
Дима мягко гладит меня по голове, заставляя почувствовать себя маленькой девочкой. Наверное, я сейчас выгляжу как Варя, когда та разбила статуэтку. Жалкая и перепуганная от мыслей, что никому не буду нужна.
Глава 7
Дмитрий
Не знаю, кто из нас больше ждал встречи с Ксюшей. Варя всё время о ней спрашивала и просила позвонить, и я сдавался под её напором, даже не отдавая себе отчёта, что самому предлог нужен был. Я хотел слышать её мягкий голос с лёгкой хрипотцой, такой несвойственной женщинам.
А когда начал понимать, что слишком часто думаю об училке, то стал себя контролировать и одёргивать. Ксения замужем, и я не имею права разевать на неё свой похотливый рот. И всё равно, как долбаный кретин ждал, когда её муж уедет в командировку, чтобы она могла навестить нас с Вареником.
А когда позвонил, чтобы пригласить на совместную прогулку, то сразу понял, что стряслось что-то. Бросил всё и примчался, оставив дочку на попечение матери. Благо сегодня она ещё была у нас. Няню для Вари так и не нашёл. Ничего с собой не мог поделать — боялся оставлять девочку на чужую женщину.
Выглядела Ксюша жалко. Скукоженный серый комочек с отрешенным взглядом. Она тряслась и почти ни на что не реагировала. Внутри неприятно грудину обожгло. Захотелось укрыть эту маленькую несчастную женщину от всего на свете. Видеть снова тихую светлую улыбку в её глазах.
А когда она рассказывает о своём положении, то совсем фигово становится. Я знаю, что не всё на меня вываливает — только какую-то часть, потому что невыносимо разрывает изнутри, потому что невозможно это держать в себе. А я, видимо, просто вовремя подвернулся под руку. Иногда чужому человеку выплеснуть свои беды гораздо проще. А Ксюше явно надо было выговориться.
Постепенно получается её немного успокоить. Она так доверчиво жмётся ко мне, как маленький ребёнок. Будто защиты ищет. А я бы и хотел эту защиту дать, да только не знаю как, и примет, она её от меня или нет?
Всё, что могу сейчас сделать — это немного отвлечь Ксению от её горестных мыслей. Мы едим за Вареником, берём Акбара и идём гулять по тихим переулкам частного посёлка. Варя носится вокруг нас, собирает какие-то декоративные веточки, ягоды с разнообразных кустарников, уцелевшие ещё разноцветные листья и тащит это всё Ксюше. В итоге у неё в руках внушительный осенний букет образовывается.
Я достаю телефон и фотографирую их с дочкой в обнимку. Мать снарядила нас термосом с горячим чаем и свежими булочками. Мы находим небольшую полянку на краю леса (успели уже за периметр посёлка выйти) и садимся перекусить.
— Как у вас здесь хорошо, — вздыхает Ксюша, закрывая глаза и подставляя лицо под скупые осенние лучи солнца. — Всегда хотела ближе к природе жить.
— А что ты скажешь, если я тебе работу няни для Вари предложу? — вырывается у меня.
— Что? — Ксения недоумённо распахивает свои васильковые глаза и с вопросом смотрит на меня, будто пытаясь удостовериться, что не ослышалась.
— Я просто подумал… Извини, наверное, твой муж против будет.
— Наверное. Точно будет, — грустно шепчет она, отворачиваясь к лесу.
Повисает напряжённая тишина. Варя носится с Акбаром неподалёку, кидая собаке палку и искренне радуясь, когда он вручает ей снаряд, пачкая всю слюнями.
— Но тебе бы самой хотелось? — трогаю Ксюшу за плечо.
— Спрашиваешь ещё. Я так люблю Варю, да и давно мысли были уйти с нынешней работы. Я люблю детей, но там мне тяжело. Именно из-за этой любви. Я думала, что справлюсь, но не выходит.
— А если я предложу хорошую зарплату, перекрывающую нынешнюю в пять раз? Муж не поменяет своё мнение?
— Не знаю, — Ксюша обхватывает себя руками и о чём-то напряжённо думает. — Я сейчас в подвешенном положении. Мне очень лестно, что ты предложил такую ответственную работу, но я… слишком много этих самых «но», Дмитрий. И самое большое из них — дальнейшие перспективы. Варя вырастит, и ей больше не нужна будет няня. А у меня, кроме опыта работы в детском доме, совсем ничего за плечами.
— Но это очень хороший опыт. А с моими рекомендациями ты сможешь легко устроиться няней в любую обеспеченную семью.
— Я подумаю, — тихо говорит Ксюша, поворачиваясь ко мне.
— Если нужно поговорить с твоим мужем, чтобы проблем не было…
— Нет-нет! — перебивает она. — Тогда их ещё больше будет. Он ревнивый. Очень. Точно напридумывает что-нибудь.
Мы ещё долго гуляем по опушке леса, вдыхая сырые ароматы осени. Даже грибы находим, которые аккуратно собираем в опустевший пакет.
— Мама обрадуется. Отец очень любит грибы, а у них в той полосе такие не водятся.
— А где они живут?
— В Ростовской области.
— Ого! Далековато.
— Да. Я переехал в Москву давно. Сначала в институт архитектурный здесь поступил, а потом так и осел. Знакомства неожиданно завелись, которые помогли выйти на хороший заработок.
— Думаю, не только в знакомствах дело. Я видела твои дома. У тебя талант.
— Спасибо, — хмыкаю, принимая очередной гриб от Вари. Девочке нравится новая забава. В итоге через полчаса у нас образуется полный пакет.
— Наверное, мне пора, — улыбается Ксюша, но улыбка выходит безрадостная.
— Мы тебя не отпустим, пока ты не попробуешь маминой жареной картошки с грибами, — подмигиваю ей. — А потом сам тебя домой отвезу. Тебе сейчас не нужно торопиться. Ведь так?
Ксения нерешительно кивает.
— Вот и хорошо.
Уже на подходе к дому у Ксюши звонит мобильник. Она отходит в сторону и тихо что-то говорит в трубку. Разговор скупой и короткий и от него лицо женщины снова становится безжизненным. Разговор-туча, которая стёрла все солнечные отблески.
— Всё в порядке?
Ксюша ссутуливает спину, будто хочет казаться ещё меньше, чем она есть, и коротко кивает. Понятно, это не моё дело. С чего я возомнил, что мы хотя бы на дружескую фазу успели перейти?
Оставляю дочку с матерью, а сам везу Ксюшу домой. Вижу, что не стоит настаивать на совместном ужине. Женщина вымотана и держится из последних сил.
— Ксюш, ты главное не замыкайся в себе. Если какие-то трудности или просто настроение паршивое — звони. Разберёмся. Договорились? — и почему мне хочется помогать этой забитой жизнью женщине? Своих проблем мало?
— Угу. Только, не думаю, что это правильно, — тихо говорит она, накидывая палантин. — Я и так сегодня глупость совершила, позвонив тебе.
— Почему? — останавливаю, хватая за руку, и не позволяю покинуть машину. Ксюша замирает и во все глаза смотрит на меня.
— Ни к чему чужому мужчине проблемы посторонней для него женщины.
— Ты не посторонняя, — говорю вполне искренне. — Ты любишь мою дочь. Защищала её, когда меня рядом не было. Ты ей почти матерью стала, поэтому я хочу, чтобы ты и дальше рядом была. Я очень благодарен тебе.
Ксения грустно кивает и деликатно вытаскивает свою руку из моего захвата. Отпускать её не хочется, но приходится.
— Просто не замыкайся в своих горестях, — говорю на прощание.
Ксюша опускает голову и бредёт к подъезду. Такая маленькая и несчастная, что в грудине что-то лопается. Зараза!
Выскакиваю из машины и бегу следом, нагоняя её уже в подъезде. Хватаю за руку, разворачиваю к себе и целую. Просто губами к губам прикасаюсь и замираю, ожидая, что сейчас мне прилетит по морде.
Но она закрывает глаза, судорожно втягивает воздух, дрожа всем телом, а потом сама разрешает поцеловать себя по-настоящему. Губы приоткрывает, позволяя углубить поцелуй, и обмякает в моих руках.
Впервые у меня так крышу сносит. От обычного, мать его, поцелуя. Но даже не в нём дело. Я чувствую себя нужным, особенным. Раньше мной пользовались, впрочем, как и я. Женщины искали выгоду, велись на деньги. Ещё раньше просто на смазливую морду и дерзость.
А теперь всё было иначе. Ксюша видела во мне мужчину — защитника. И, чёрт! Это подкупало, это заставляло идти за ней, как собачонке на привязи. Мужчина всегда хочет почувствовать себя рыцарем, несокрушимой скалой, способной на всё. И если женщина ему даёт это чувство, то всё — он пропал.
Я пропал! Я утонул в Ксении, как в бездонном океане, наполненном нежностью.
— Это неправильно, Дим, — шепчет она, отрываясь от моих губ. — Я беременна, я замужем. Отпусти.
— Ты сама-то хочешь уйти?
— А что значат сейчас мои желания? — горько усмехается она, поднимая на меня, наполненные душевной мукой, глаза.
— Только это и важно, Ксюш.
— Костя не отпустит. Я ношу его ребёнка, — Ксюша гладит меня по щеке. — Ещё вчера я бы отдала всё за такие слова от тебя. Даже признаваться стыдно, но я влюбилась в тебя почти с первого взгляда. И ведь решила уже, что уйду от мужа. Я больше не в состоянии терпеть его тиранию. Ещё вчера вечером пыталась найти выход из своего сложного финансового положения. Работа малооплачиваемая, идти по сути некуда. Но я была счастлива от своей смелости, от того, что приняла для себя переломное решение. И вдруг ты с таким заманчивым предложением, которое решает львиную долю моих проблем, но ещё сегодня мне сказали о малыше. Куда я теперь пойду, Дим? — по щекам Ксюши катятся крупные слёзы.
— Не усложняй. Я приму тебя с ребёнком. Всё будет хорошо.
— Это сейчас ты так говоришь, а потом? Что будет потом? Я насмотрелась на женщин, которые бросались в омут с головой, наплевав на всё. А после оставались у разбитого корыта. На них сыпались упрёки о том, что они содержанки, да ещё и чужой ребёнок на шее у мужчины. Я так не хочу. Я так не смогу!