— Ксюша, прекрати. Я никогда так не поступлю.
— Потому, что я нужна Варе?
— Потому, что ты нужна мне. Мне с тобой хорошо. Просто рядом находится, понимаешь? Я не могу объяснить лучше, уж прости. Просто обещай, что подумаешь, ладно?
— Хорошо, — шепчет она, а я не сдерживаюсь и ещё раз жадно её целую. На губах до сих пор привкус маминых булочек с корицей. Он кружит голову и наполняет теплом.
— Нас увидеть могут, — отстраняется Ксения, когда где-то в подъезде раздаётся хлопок двери. — Не хочу, чтобы соседи сплетничали. Уходи, Дим.
— Позвони мне. Обязательно. Слышишь?
Ксюша кивает и поднимается по лестнице. Не оборачивается, хотя мне безумно хочется увидеть ещё раз её пылающие щёки и лихорадочный блеск в глазах.
И не думает же она, что я так просто сдамся? Сама ведь сказала, что любит. Ухмыляюсь своим мыслям и выхожу из подъезда, решив бороться за эту женщину до победного конца.
Глава 8
Ксения
Как только оказываюсь дома, перестаю сопротивляться сметающему урагану чувств. Сползаю на пол и начинаю плакать. Я должна сейчас себя чувствовать самой счастливой, но этого нет. Вместо счастья, прожирающая насквозь безысходность. Сейчас мне почти хочется, чтобы беременность пошла по предыдущим сценариям. Это ужасно, и я начинаю себя ненавидеть за такие мысли.
Но и броситься в омут с головой не могу. Я здраво оцениваю свои шансы с Димой. Приживалка с чужим ребёнком на шее. Это только в сказках бывает счастливый конец, а в жизни всё иначе. Есть исключения, конечно, но они касаются любви. Настоящей, искренней, всеобъемлющей. Если мужчина любит, то примет женщину любой. И моя проблема заключается как раз в том, что я не верю в любовь Димы.
Я ему удобна, у него есть благодарность, которую он может принимать за любовь. Слишком мало мы знакомы, чтобы говорить о каких-то глубоких чувствах. Бывает, конечно, любовь с первого взгляда. Но, как мне кажется, это не Димин случай. Возможно, мой, но не его. Что уж говорить, если я сама потерялась в собственных чувствах! Как я могу здраво оценивать ситуацию и чужое к себе отношение?
Встала и, покачиваясь, побрела в спальню. Сегодня даже ужинать не хотелось. Вообще ничего не хотелось, кроме как вырубиться и ни о чём не думать.
Утром едва хватает сил, чтобы приползти на работу.
— Ксюш, что с тобой? — начальница сразу отмечает мой «цветущий» вид.
— Нездоровится, — отмахиваюсь, стараясь побыстрее скрыться с её глаз.
— Ты не знаешь, как там Варя? А то служба опеки собралась отправлять проверку…
— У Вари всё отлично. Она счастлива.
— Значит, ездила, — по-доброму вздыхает женщина. — Иди уже, горе моё, — машет она рукой, отправляя меня на обход.
С начальством мне повезло. Антонина Владимировна относится ко мне, как к дочери, искренне переживает за меня. Наверное, именно поэтому ещё не уволила такого ненадёжного сотрудника. Кто ещё будет терпеть, когда его подчинённый по месяцу-полтора валяется в больнице? И это не один раз в год.
Погладила свой плоский живот и тихо прошептала:
— Малыш, ты уж не обижайся на маму. Ты ни в чём не виноват. Я уже тебя люблю и жду. Главное расти, сил набирайся и появляйся на свет здоровеньким.
Через несколько дней я примиряюсь с ситуацией. Мне кажется, уже все слёзы выплакала. Дима звонил пару раз, но я не брала трубку. Так лучше. С глаз долой, как говорится.
Но, оказывается, что мужчина и не собирается так легко сдаваться. По утрам от него начали приходить милые сообщения с пожеланиями доброго утра и разными смешными картиночками. А ещё через неделю мой телефон ломился от анимаций с котятами, енотами и прочими забавными зверушками, трогательно что-то обнимающими.
— «Мы с Варей скучаем», — каждый раз гласила подпись.
Я смеялась сквозь горькие слёзы, прижимая телефон к груди. Этот несносный мужчина решил взять меня измором? И, похоже, они с Варежкой создали коалицию. Теперь от них приходили фото с умильными рожицами. Иногда по пять штук в день.
— «Мы скоро умрём от тоски по тебе», — подписывал Дима снимки, каждый раз вызывая во мне эмоциональный взрыв. Он волной проходил по рёбрам, норовя разворотить грудную клетку. Долго я смогу выдержать эту осаду?
— «Дима, пожалуйста, не надо. Скоро Костя вернётся. Не хочу, чтобы он наткнулся на твои сообщения и подумал не Бог весть что», — наконец написала, добровольно лишая себя лучика солнца, который шёл рука об руку с ядерным внутренним взрывом.
— «Ты невероятная женщина, Ксю. Я хочу, чтобы ты была моей. Хочу целовать тебя по утрам и вечерам. Хочу, быть поводом для твоей улыбки».
— «Вы с Варей и так повод для моей улыбки. Но, прошу, не усложняй».
— «Почему ты не хочешь дать мне шанса?»
— «Потому что это шанс потом может стоить мне очень многого, Дим».
— «Ты настолько не доверяешь мне?»
— «Я уже разучилась доверять даже самой себе».
— «Ксю, я люблю тебя».
Прочитав такие простые и бесхитростные три слова, буквально ухнула головой вниз с обрыва. Я смотрела на экран и не могла ничего написать в ответ. Вернее, у меня было столько слов, что я просто терялась в этой мешанине, которая царила у меня в голове.
— «Я позвоню, возьми трубку, пожалуйста».
И тут же раздаётся звонок.
— Дима…
— Ксюш, я понимаю, что тебе страшно.
— Не понимаешь.
— Мне плохо без тебя. Именно мне. Я сейчас не буду давить, и прикрываться Варей.
— Ты лишаешь меня кислорода, не даёшь пережить всё, забыть тебя.
— Я не хочу, чтобы ты забывала меня! Я хочу, чтобы ты была рядом! Я как одержимый. Каждую ночь, ложась в постель, представляю рядом тебя. Как прижимаю к своей груди, как ты льнёшь ко мне, словно маленький котёнок.
— Медовые речи, — хмыкаю, вспоминая своего первого мужчину. Мы ещё были студентами первого курса. Боже, как он вился вокруг, как распинался о любви, какие комплименты говорил. А как только добился своего, то сразу потерял всякий интерес. А потом в моей жизни появился Костя, и я повелась на его сдержанность. Решила, дурочка, что это поведение настоящего мужчины. А теперь понимаю, что он выбрал меня из соображений удобства. Положительная робкая девочка, которая должна стать идеальной женой.
— Дядя Дима, — услышала хныканье на заднем фоне. Месяц прошёл, а Варя так и не начала называть его папой.
— Что, Вареник?
— У меня животик болит, — тихо жалуется девочка, а потом слышится какая-то возня.
— Ксю, я ещё позвоню. Пойду Вареника укладывать. Что-то она сегодня весь день на животик жалуется. Завтра у нас запись к врачу, хоть узнаю, что к чему.
— Передавай, что я её люблю.
— Передам.
А на следующий день приехал Костя. Услышав новость о беременности, даже не поинтересовался прогнозами врачей и моим состоянием. Воспринял всё как должное, как будто — это что-то в порядке вещей, и у нас уже десятеро по полкам.
Честно, я всё ещё ждала от него какого-то участия, что ли? Чтобы с тревогой заглянул в глаза, спросил, не болит ли чего. Но сегодня окончательно поняла, что ему плевать. Он зациклен только на себе.
И к вечеру уже была практически готова послать всё к чёрту и броситься к Диме в объятия, но он не позвонил. И даже не прислал обычное сообщение с милыми рожицами. Неужели решил прислушаться к моей просьбе? Внезапно от этой мысли накатила горечь.
Еле дождалась утра, чтобы позвонить самой. Не дети уже, чтобы в молчанку играть и обижаться непонятно на что.
— Привет, — выдохнула в трубку, стоя под мелким моросящим дождём возле подъезда.
— Привет.
Голос у Димы звучит замученно.
— Что-то случилось?
— Пока рано говорить. Мы с Варей вчера на обследование ездили. Всё не очень радужно, если в общих чертах.
— Что с ней?
— Врождённое заболевание печени. Я ещё сам не до конца понял. Требуются дополнительные анализы. Вот, как раз собираемся в клинику.
— Я приеду!
— Не надо, Ксю. У тебя работа. Всё в порядке, мы не при смерти. Как будет что-то известно, я сразу наберу.
Я подозревала, что у девочки что-то серьёзное! Просила Антонину Владимировну договориться о сложном обследовании. И она пыталась, но вся эта бюрократия, будь она неладна! Никому не нужны детдомовцы, а тем более больные. Это обуза для государства. Никто и палец о палец не ударит, чтобы помочь ребёнку с обследованием или путёвкой в санаторий при острой необходимости.
И теперь я винила себя. Не зная ещё диагноза, я корила себя, что не была достаточно настойчива. Надо было ночевать под министерским кабинетом. Что угодно сделать, но добиться этого чёртова направления!
Весь день варюсь в собственном адском котле из чувства вины и тревоги за девочку. Несколько раз порываюсь позвонить, но в последний момент откладываю телефон. Дима обещал сам, как только будет что-то известно.
Звонок меня настигает в автобусе по дороге домой. И хорошо, что в этот момент я сижу, иначе точно упала бы.
— У Вари врождённый порок печени, если упростить, — без приветствия сообщает он. Как кувалдой по голове. — Метаболическая патология. Требуется пересадка, а я не подхожу! — выдыхает Дмитрий, и я буквально ощущаю его растерянность, боль и бессилие.
— Почему? Ты же отец, — единственное, что могу сейчас произнести.
— У меня другой резус крови — отрицательный. Орган может не прижиться.
— Как срочно нужна операция?
— В течение пары месяцев. Печень уже в ужасном состоянии. Она отравляет весь организм. Оказывается, Варя не жаловалась, терпела до последнего, чтобы не беспокоить меня. Ты понимаешь, Ксю? — голос Димы срывается, и я слышу судорожный вздох.
— Сложно найти донора?
— Как мне сказали, довольно проблематично. Там очередь на год вперёд! У Вари нет столько времени, — хрипло говорит Дима, и я вдруг понимаю, что он на грани истерики.
— Я сейчас приеду, — отвечаю решительно, выскакиваю на ближайшей остановке и несусь на такси к ним.
Костю оповещаю обо всём по дороге в клинику. Он злится, чего я в принципе и ожидала. Но мне плевать на его недовольства. Впервые в жизни мне плевать… Потом звоню на работу и обрисовываю ситуацию. Благо начальница всё понимает и без вопросов даёт мне отгул на следующий день.