Схожу с ума от того, как он трогает мою грудь. Все тело вздрагивает, между ног что-то сжимается, я теку. Я хочу, чтобы он трогал меня там. Хочу, чтобы его рот снова сомкнулся с моим. Он так властно орудует языком. Но и его нежность тоже невероятно возбуждает. Я тяну его за плечи. Хочу, чтобы он был ближе ко мне.
Итан все понимает, и вот он уже здесь, его рот накрывает мои губы. Теперь он лежит сверху на мне. Между ног я чувствую его эрекцию, а прямо надо мной его горячая грудь. Я глажу его везде, где только могу достать. Мы льнем друг к другу ртами, сплетаемся языками. Он ведет рукой по моему животу ниже, и от этого прикосновения я напрягаюсь. Ничего не могу поделать. Мною все еще руководят страхи, и, хотя я доверяю Итану, от старых привычек тяжело избавиться.
– Позволь мне, – шепчет он. Его пальцы едва касаются моих лобковых волос. – Я хочу, чтобы тебе было хорошо, Кэти. Я хочу, чтобы ты кончила.
От его уговоров я просто таю. Медленно киваю, и его рука движется все ниже и наконец полностью накрывает меня ладонью там. Я пульсирую под его рукой. Дыхание замирает. Он плотнее прижимает один из пальцев и попадает внутрь моих нежных складок. Трогает меня осторожно, нежнее перышка.
– Ты вся течешь, – говорит он с мукой, и я начинаю чувствовать то же томление. – Боже, Кэти, что ты со мной делаешь.
Скорее, что со мной делает он. Итан сдвигается в сторону так, чтобы было удобнее меня гладить. А я выгибаюсь под его рукой, раздвигаю ноги, стону. Он наклоняется и берет в рот один из моих сосков. Начинает посасывать его, а пальцем скользит внутрь меня. Я едва ли не кричу.
Мне немного стыдно, ведь я этого не заслужила. Тревога, чувство вины, похоже, непреодолимы. Я не могу расслабиться. Каждый раз, когда мне кажется, что я отделалась от них навсегда, они еще глубже запускают в меня свои когти. Ненавижу все это, не хочу, чтобы мои комплексы расстроили эту ночь с Итаном.
Но вот и они. Засасывают меня в свою трясину. Вновь и вновь напоминая мне о том, кто я на самом деле и что со мной произошло.
– Расслабься, детка, – шепчет он мне в грудь. От дыхания, овевающего сосок, по мне проходит дрожь. – Забей на все.
– Я… я не могу, – признаюсь я сдавленным от разочарования голосом.
– Не думай о прошлом, – настаивает Итан, приподнимается и смотрит мне в глаза. – Не давай всякому дерьму мешать тебе. Сконцентрируйся на мне. На том, как я тебя глажу. На том, что ты чувствуешь.
Я стараюсь. Но все без толку. Наслаждение, которое только что бурлило в крови, превратилось в далекое воспоминание. Он снова целует меня, снова перебирает пальцами у меня между ног, но я чувствую только слабую долю того возбуждения, которое только что испытывала. Оно исчезло почти без следа, и я зажмуриваю глаза, чтобы сдержать слезы.
Но они все равно капают из глаз.
Тогда
К шестнадцати годам я уже перестала надеяться на то, что буду с кем-то встречаться. Я стала живой говорящей заточенной в замке принцессой из сказки.
Ждала, что прекрасный таинственный принц приедет и спасет меня из моей одинокой башни. Читала романы, сладострастные истории для подростков, в которых было много томления и взглядов украдкой и мечтаний о поцелуях, что хватило бы на тайный дневник какой-нибудь школьницы. Больше всего в книгах я любила вот эти ожидания, желания и надежды. Как только герои целовались, становились парой, их история больше не занимала меня.
Только безответная любовь находила отклик в моей душе. Ее я понимала. Сама была такой. Уму непостижимо. В шестнадцать я ни с кем не общалась и была совсем одна.
До того как все произошло, мальчики не обращали на меня никакого внимания, и они уж точно не стали бегать за мной, когда я вернулась в школу. Наверное, я их пугала.
А меня пугали они. Это стало одной из причин, почему мама решила перевести меня на домашнее обучение, несмотря на то, что курирующий меня психолог и учителя были против. Они хотели, чтобы социализировалась в школе. Старалась вести обычную жизнь.
Но я не могла. И мама тоже.
Мой терапевт отчаянно пыталась осуществить прорыв в моей реабилитации. Она хотела, чтобы я представляла себе мальчика своей мечты. Героя. Спасителя. Но я отказывалась. В глубине души и так знала, кто он. Но прошло столько времени. Почти четыре года. Уже давно пора о нем забыть. К тому же он вряд ли снова пришел бы меня спасать. Однажды он это сделал. Выполнил свой долг.
На какое-то время судьба свела нас вместе.
И погладив в последний раз талисман с ангелом-хранителем, я сняла браслет с запястья. Взяла с туалетного столика шкатулку, которую мне подарила бабушка на седьмой день рождения, открыла крышку, положила браслет внутрь и медленно закрыла ее.
Все. Больше ничего в реальном мире не напоминает мне о Уилле.
Но в мире чувств он долго оставался в моих мыслях, приходил ко мне во сне. Тут уже закрыть крышку было гораздо сложнее.
Сейчас
Я потерял ее. Хотя она была уже близка к оргазму. Я знал, что ей нравится, что она наслаждается, получает удовольствие от моих рук, губ и слов.
– Эй. – Я ложусь рядом с ней и вижу, что слезы текут по щекам. От одной этой картины у меня замирает сердце. Не могу видеть ее боль. Никогда не мог. – Детка, что случилось?
Она открывает свои глубокие голубые глаза, в них стоят слезы.
– Я не знаю, могу ли я это сделать, Итан.
– Что случилось? – Я глажу ее по щеке, большим пальцем вытираю каждую ее слезинку. – Я слишком наседал?
– Нет, – качает она головой. – Это все из-за меня. Из-за моих проблем. Комплексов. Со мной все плохо.
Я прижимаю ее крепче, чтобы она могла прижаться лицом к моей груди. Кажется, мое сердце сейчас разобьется на тысячу осколков.
Что если я не смогу ей помочь? Если она никогда не сможет получать удовольствие от секса? Я не хочу думать, что так будет, но это вполне возможная вероятность.
– С тобой все хорошо, – успокаиваю я, пока мои пальцы пробегают вверх и вниз по ее гладкой шелковистой спине. Она прижалась ко мне всеми обнаженными изгибами своего прекрасного тела, и клянусь, моим членом скоро можно будет забивать гвозди. Но мне нужно держаться. Делать вид, что не так уж и сильно мечтаю о том, чтобы поглубже в нее войти и трахать, пока мы оба не начнем стонать и не кончим, мокрые и задыхающиеся.
– Нет, плохо, – говорит она, укнувшись мне в шею, и я чувствую расходящиеся волны дрожи. – Знаю, что ты меня хочешь. Но не уверена, что могу тебе это дать.
Одним пальцем я провожу линию вдоль ее позвоночника, останавливаясь в опасной близости от ее превосходной задницы.
– Ты этого не хочешь? Не хочешь меня?
Она вся замирает, поднимает голову, и мы встречаемся взглядами:
– Хочу.
– Ты просто боишься. – Целую ее я. Нежное, абсолютно невинное прикосновение губ. Никакого языка. Ее рот приоткрывается, но я отрываюсь прежде, чем нас обоих понесет дальше. – Я понимаю тебя.
– Я не боюсь. На самом деле, я не… Я не знаю. – Я все еще глажу ее по спине и она дрожит. Понимаю, это действует на нее, хоть она и не подозревает об этом.
– Ш-ш-ш. – Я переворачиваю ее на спину, и она смотрит на меня своими большими глазами снизу вверх. И вся трясется. – Кэти, просто послушай. Закрой глаза.
Она делает глубокий вдох, захлопывает ресницы и вся напрягается, как будто боится, что я сейчас сделаю с ней что-то плохое. Я нежно дотрагиваюсь до ее лица, мои пальцы скользят по щекам, по бровям, по носу и по сочным губам. Обвожу линию ее лица, подбородок. Затем веду дорожку вдоль шеи. Трогаю сперва одно ухо, потом другое, тяну за мочку. Моя рука ложится ей на плечо.
– Тебе нравится, когда я трогаю тебя? – спрашиваю я.
Она кивает, ее губы растянула сладкая улыбка. Непонятно, чувствует ли она, что улыбается.
– Мне хорошо, – говорит она.
– Ты знаешь, что тебя трогаю я, и от этого еще лучше, правда?
Когда она снова кивает, я прижимаюсь близко к ее уху и шепчу
– И мне тоже. Когда ты трогаешь меня, когда мы целуемся… это невероятно. И все потому, что это именно ты.
Я глажу ее грудь, плечи. Провожу тыльной стороной ладони по ее соскам, и у Кэти перехватывает дыхание. Она разгорячилась от моих ласк, признает она это или нет. Но я знаю, что это так. Она хочет меня. Я хочу ее. Я должен провести ее через этот страх. Я снова чувствую себя так, будто спасти ее – мой долг. Человек, который дал мне жизнь, погубил эту жизнь для нее. Мой долг спасти ее.
– Итан, – шепчет она мое имя еле слышно, а я не в силах больше сдерживаться, опускаю голову и целую ее правую грудь. – Почему ты такой терпеливый со мной?
– Потому что ты этого достойна, – говорю я, не отрывая рта от ее кожи. Она вздрагивает под моими губами. А когда я обхватываю губами ее прекрасный розовый сосок, из нее вырывается полный блаженства стон. Это дает мне понимание того, насколько ей все это нравится.
Я расправлюсь с ее страхами. Это точно.
Она держит руку у меня на затылке, прижимает меня к себе. А я скольжу ладонью по нежной выпуклости ее живота и кладу руку ей между ног. Там она горячая и влажная. Невероятно влажная. Я провожу по ней только кончиками пальцев, с каждым разом погружаясь все глубже. Пока она не начинает выгибаться под моей рукой, разводит ноги и еле заметно приподнимает бедра. Я говорю с ней, шепчу, как она красива, как я хочу сделать ей хорошо, чтобы она кончила.
Она распахивает глаза и напрягается. Возможно, она уже близка. Или наоборот – ее сносит волной нахлынувших страхов. Она смотрит на меня безумно и растерянно, и тогда я увеличиваю скорость. Раз за разом провожу большим пальцем по ее клитору. Теперь я знаю, что она чувствует.
Наконец-то нащупал ее желание.
Я жадно целую ее, не переставая работать рукой у нее между ног, и чувствую, как напрягается подо мной ее тело. Она отрывается от меня, стонет, со сладкой мукой твердит мое имя. Я без устали работаю рукой, обвожу ее клитор большим пальцем, она выгибается.