Я не разбираюсь в марках авто, но в нашем городке подобного еще ни разу не видела. Она очень красивая и более вытянутая, чем обычные седаны.
На улицу тем временем выскакивает водитель. Мужчина крепкого телосложения раскрывает зонтик над собой и целенаправленно идет на нас, перепрыгивая через пузырящиеся лужи.
Глава 4
— Идемте, я подвезу вас, — говорит этот мужчина, словно мы старые знакомые, и скрывает нас под зонтиком, а ему самому теперь приходится мокнуть.
— Что? — недоумеваю я от постановки фразы, поскольку прозвучало это совсем не как предложение.
Прячу Катю за себя, держу ее крепко. Мало ли.
— Мне велено вас подвезти, — переиначивает он фразу, поглядывая назад, на свое авто.
Оглядываю взбитого мужчину взглядом. На нем деловой черный костюм, черная рубашка и начищенные черные ботинки.
Образ весьма зловещий, но вот выражение лица у него довольно доброжелательное.
— Кем велено? — интересуюсь я с настороженностью.
— Моим боссом.
Что еще за ерунда? Его же не Стёпа подослал?
— Простите, а кто ваш босс? — прищуриваюсь.
— Никольский Богдан Ларионович, — гордо он преподносит.
Впрочем, как бы он не преподнес, это имя мне ни о чем не говорит. Я впервые его услышала.
И пока я пыталась понять, что это может быть за человек, мужчина передает мне зонт, а затем с легкостью поднимает наши сумки и принимается нести к авто.
— Стойте, куда? — подрываюсь я с места за этим грабителем. — А ну, отдайте! Это наши вещи!
— Не переживайте вы так, ваши вещи я верну вам в целости и сохранности, — поясняет он, заталкивая сумки в багажник. — Довезу вас, куда скажите, и верну. Ну сами поглядите, дождь какой зарядил, по прогнозам будет лить целый день. Девчушку свою еще, не дай бог, застудите. А в машине сухо и тепло, доедете с комфортом, — закрыв крышку багажника, мужчина оббегает авто и раскрывает заднюю дверцу. — Прошу, садитесь. И не бойтесь ничего, мы хорошие люди.
В нос сразу же ударяет древесный аромат с нотками кожи, который исходит из салона авто. Он довольно приятный и перебивает запах сырой земли и дождя.
С недоверием я заглядываю в с виду пустующий салон, где светло как на улице, несмотря на тонированные стекла. Мой взгляд падает на крышу машины. Панорамную. Это за счет нее внутри и светло.
— Мамочка, поехали, — упрашивает Катюша, видя,как я колеблюсь.
Дочка дрожит всем телом от холода, у нее уже губы начали синеть. А дождь и не думает заканчиваться. С каждой последующей минутой он только сильнее становится.
— Буду вам очень признательна, если вы довезете нас до ближайшей автобусной остановки, — с горем пополам решаюсь я воспользоваться отзывчивостью мужчины, возвращая ему зонтик.
Он кивает, в одно движение складывает зонт и помогает Кате забраться внутрь машины, следом за ней на кожаном сиденье устраиваясь и я.
И каково же мое удивление, когда я понимаю, что в салоне мы с дочкой не одни находимся.
Задние сиденья расположены друг напротив друга. На одном ряду сидим мы с Катюшей, а на противоположном — мужчина в дорогом деловом костюме графитового цвета и белоснежной рубашке. С каменным выражением лица, обрамленным ухоженной растительностью; массивным подбородком с ямочкой на нем, темно-русыми волосами, уложенными в стильную прическу; и пронзительно голубыми глазами, которые сейчас направлены точно на меня. Как два прицела.
— Извините, я не знала, что здесь еще кто-то есть, — булькаю я в неловкости, и в этот момент машина трогается с места.
Пару мгновений мужчина сохраняет запредельно серьезный и важный вид, от которого внутренности скукоживаются, а затем его губы расползаются в приветливой улыбке.
— Признаться, я не так часто приглашаю к себе попутчиков, но, увидев вас, просто не смог проехать мимо, — четко произносит он тягучим бархатистым голосом с легкой хрипотцой, а потом протягивает мне крепкую руку. — Я Богдан Никольский, а вас как зовут?
Получается, он и есть тот самый босс…
Интересно, почему он сам не вышел на улицу и не предложил нас подвезти? Боялся вымокнуть? Так у него же зонтик есть.
Я несмело вытягиваю руку, и наш новый знакомый мягко пожимает ладонь, демонстрируя мне белозубую улыбку.
Надо бы проявить вежливость и представиться, но мой язык словно одеревенел. Ничего вымолвить не могу.
Всё это время я пялюсь на мужчину во все глаза и пытаюсь вспомнить, видела ли его раньше. Просто его эффектная внешность мне кажется отдаленно знакомой. Видела где-то, а вот где — не припомню…
И почему-то на ум приходит только троллейбус… А почему — не пойму. В нашем городке не ходят троллейбусы. Только в соседнем.
Я прочищаю горло от сухости, отмечая, как прежде притихшая Катюша внезапно оживилась. Она сползает на край сиденья и также обменивается с Богданом Никольским рукопожатием. Смело, в отличие от меня.
— Меня Катя зовут, а это моя мама, — представляет она нас, чем смущает меня еще больше.
Наверняка этот мужчина сейчас думает, что моя маленькая дочь куда более зрелая, чем я сама.
— Какое красивое у тебя имя, — отвечает он с открытой улыбкой.
— Спасибо, у вас тоже.
— Меня назвали в честь деда, а тебя в честь кого?
— В честь какой-то Кати, наверное, — пожимает плечами, чем заставляет мужчину по-доброму усмехнуться.
Обычно мою дочь трудно разговорить незнакомцам, а тут так хорошо идет на контакт, что даже странно.
Очевидно, на нее так повлиял пережитый стресс, и ей захотелось выговориться.
Мужчина переводит на меня взгляд, и только сейчас я замечаю в них некую чертовщинку.
Съеживаюсь, но далеко не от холода. Просто этот пронзительный взгляд сложно удерживать на себе дольше пары секунд.
— Кать, а у твоей мамы имя есть? — обращается Богдан Никольский к дочери, а смотрит при этом на меня.
Мысленно отвешиваю себе затрещину, заставляя себя включиться уже в разговор, а то негоже дочери отдуваться за меня.
— Извините, я что-то задумалась. Я Наталья Митрошина, и меня назвали в честь бабушкиной коровы, которая подохла незадолго до моего рождения. Бабушка не могла справиться с утратой, поэтому выбор был очевиден, — срывается с моего языка прежде, чем я осознаю, что столь деликатные подробности Богдану Никольскому знать вовсе необязательно.
Еще, не дай бог, подумает, что мы чокнутые.
Повисает неловкая пауза. Мужчина моргает в недоумении, вытянув физиономию, и мои щеки вспыхивают ярким пламенем стыда.
— А у вашей бабушки очень тонкое чувство юмора, — наконец отмечает мужчина, посмеиваясь. — Мы бы с ней подружились.
— Вряд ли, помимо тонкого чувства юмора, у моей бабули весьма крутой нрав.
— Так понятно, человек старой закалки. Мои старики точь-в-точь такие же, — произносит он с уважением, — так что я бы нашел подход к вашей бабуле.
С этим мужчиной мы знакомы от силы пару минут, а меня не покидает такое чувство, будто это далеко не первая наша встреча. Просто он так располагает к себе. И этот разговор о старом поколении существенно разряжает обстановку.
Но стоит мне немного расслабиться, как Катюша подпрыгивает с места и радостно восклицает:
— А мы как раз собрались к прабабушке в гости! Хотите с нами?
Глава 5
У меня чуть глаз не выпал. Ну дочка выдала, конечно!
Я сама подскакиваю с места и устремляя взгляд в окно, пытаясь понять, где мы едем.
— Дочка, нам уже скоро выходить, вряд ли Богдану Никольскому с нами по пути, — сбивчиво произношу, мне до ужаса неловко.
— Обычно с таким нехилых багажом приезжают от бабушки, а не едут к ней, — вдумчиво замечает он, чем застает меня врасплох.
— А мы в гости… Надолго, вот и вещей побольше взяли, чтобы не мотаться туда-сюда лишний раз, — говорю первое, что приходит в голову.
— Наталья, прости за нескромный вопрос, но где твой муж? Почему он не позаботился о вас? — мужчина сует нос не в свои дела, заостряя внимание на моем обручальном кольце и ставя меня в еще более неловкое положение. — Просто взваливать на свою жену такую тяжесть — это как-то не по-мужски, на мой взгляд.
Тут же стискиваю правую ладонь в кулак и засовываю руку между бедром и сиденьем.
И чего, спрашивается, докопался?
Уж если я и взвалила на себя такую тяжесть, значит, на то были весомые причины.
— Я… я… Извините, но я не обязана вам отвечать, да и не уверена, что вам будет это интересно, — бормочу я с мрачным видом.
Снова устремляю взгляд в окно и понимаю, что нужную остановку мы только что проехали стремглав.
— Стойте! Вы забыли остановиться на остановке, высадите нас! — выпаливаю я возбужденно, однако машина продолжает двигаться с приличной скоростью.
— Ну какая остановка? Вас с таким багажом ни в один автобус не пустят, на машине поедем, — мужчина как ни в чем не бывало ставит меня перед фактом, как-то странно переглядываясь с водителем.
Натягиваюсь как струна, прижимая к себе дочь. А в голову разные мысли лезть начинают, вплоть до того, что эти мужчины могут оказаться маньяками.
— Послушайте, мне не нужны проблемы. Нам просто нужно добраться с дочкой до дома, — проговариваю с тревогой, а про себя дополняю: «Целыми и невредимыми».
— Наталья, если мы довезем вас до дома, проблем у вас однозначно не возникнет. Во всяком случае вы точно не вымокните и не надорветесь. Ты только Валере адрес дома скажи, и мы доставим вас строго по нему, — движением массивного подбородка Богдан Никольский кивает на водителя.
— Спасибо, но видите ли, бабушкин дом далековато отсюда находится, а мне совсем не хотелось бы вас затруднять.
— Вы нас нисколько не затрудните. Да и к тому же твоя дочь уснула.
Что?
Резко опускаю взгляд. А Катюшка моя и впрямь спит, устроив головушку на моих коленях. Вымотался бедный ребенок.
Я бы и сама сейчас с удовольствием вздремнула. Голова раскалывается и силы практически на исходе.
Но делать нечего, диктую Валере адрес бабушкиного дома. Водитель тут же вбивает его в навигатор, и машина сворачивает на дорогу, ведущую в соседний поселок.