Глубоко погрузившись в собственные мысли, он не замечает, что тропа расширилась, пока внезапно не натыкается взглядом на океан, а справа обнаруживается их с Роуз новый, хоть и временный дом.
Вилла напоминает ту, на которой они провели прошлую неделю.
Белая краска. Ставни в колониальном стиле из реек на окнах и дверях – защита от утреннего солнца и вечернего нашествия насекомых; низкая покатая крыша; огороженная канатами терраса с ротанговой мебелью и диваном-качелями. В траве, высаженной вокруг дома, цветут карибские лилии и гибискусы, а по обеим сторонам покачивают кронами кокосовые пальмы.
Но вилла на курорте стояла в череде других, протянувшейся вдоль пляжа, а в этой маленькой бухте дом только один.
Он великолепен.
В такое место хочется сбежать.
В нем можно укрыться от всего света.
Люк оставил Роуз в городе совершить кое‑какие покупки. Им понадобится больше вещей, если они планируют остаться. В Лондоне Роуз собиралась в панике. Он понял это к середине недели, когда на четвертый день у него закончилось чистое белье, а дезодоранта и станков для бритья не обнаружилось с самого начала, и подшучивал над ее способностью к сборам в дорогу, а жена со смехом отмахивалась. Люк и представить себе не мог, что она закидывала вещи в чемодан, перешагивая через труп на полу.
Роуз не планировала возвращаться в Лондон, но оставила в квартире все свои золотые украшения, свидетельство о рождении и еще кучу важных вещей.
Люк до сих пор не понимает, как ей удалось продержаться неделю без нервного срыва. На ум приходит единственный вариант: Роуз просто заблокировала воспоминания о случившемся. Постаралась вычеркнуть этот эпизод из памяти, но была вынуждена пережить его вновь, когда возвращение домой стало неотвратимой реальностью.
Люк находит у входа коробочку кодового замка и вводит присланную агентом комбинацию цифр.
В доме прохладно и слабо пахнет апельсиновым маслом.
Обслуживающий персонал – чьи услуги больше не понадобятся Люку до конца пребывания на вилле, как он сообщил агентству, – уже побывал здесь, произведя легкую уборку и оставив кондиционер включенным.
Приветственная корзинка с кучей экзотических фруктов ждет на стойке рядом с бутылкой «Вдовы Клико». Холодильник наверняка забит продуктами, а в ванной полно крохотных бутылочек с шампунями и кремами именитых брендов. Все включено, спасибо заоблачной цене.
Люк садится на диван и достает телефон. Ему предстоит совершить один из самых сложных звонков в жизни.
Но разве у него есть выбор?
То, что поможет им с Роуз выкрутиться из этого безобразия, хранится в единственном месте, куда ему сейчас нет доступа.
Он не рассказал Роуз о своих планах. Жена была права вчера вечером, назвав его желание вернуться в Лондон безумной авантюрой. Тут не поспоришь.
Как он избавится от трупа? Он же, твою мать, не профессиональный убийца. Как вообще такое проворачивают? Растворяют тело в кислоте в ванной? Заворачивают в ковер и выбрасывают в реку?
Роуз наверняка подумала, что он выжил из ума.
Но кое в чем она не права.
У него есть средство вытащить их из передряги.
Только оно не с собой, и существует лишь один способ до него добраться.
С тяжелым сердцем Люк еще раз набирает номер Микки.
Она снимает трубку после первого гудка и говорит:
– Так и знала, что ты позвонишь.
– Я всегда был так предсказуем?
– Ха!
Оба позволяют себе помолчать несколько мгновений.
Люк смотрит на потолочный вентилятор, бесшумно вращающий лопасти у него над головой.
– Любой, кто звонит по такому поводу, нуждается в дальнейших уточнениях, – подсказывает Микки.
– Голос у тебя сегодня гораздо бодрее, – замечает Люк. Он тянет время, пытается отсрочить неизбежное. – Из-за чего ты вчера так перенервничала?
– Помимо гипотетического сценария, который ты на меня вывалил? Я попала в аварию. И это был не несчастный случай: парень въехал в меня сознательно.
– Микки! Как так?
– Вот так.
– Ты не пострадала?
– Ну, когда ты вчера позвонил, я была в больнице, сегодня уже дома. Отделалась сильными ушибами. Моя пассажирка пострадала сильнее. Она тоже поправится, хоть и не сразу… но ты бы видел, как досталось тому парню.
– Рад слышать.
Люк крепко зажмуривается. Он представляет Микки, лежащую в постели, побитую и усталую; чтобы принять звонок, ей пришлось сесть. Много лет минуло с тех пор, как он видел ее в последний раз. Она тогда плакала, но даже заплаканная была прекрасна. Микки всегда оставалась прекрасной, но совершенно не заботилась о том, как выглядит, отчего ее красота делалась невероятной.
Люк даже не надеялся, что встретит женщину, подобную Микки. А когда встретил, ею оказалась Роуз.
Он до сих пор обожает Микки. Ему больно думать, что придется обратиться к ней с неуместной просьбой. Особенно теперь, когда он знает, что та и сама не в лучшей форме.
– Микки, я знаю, что не имею никакого права…
– Просто скажи, что надо сделать, – перебивает Микки.
Люк нервно смеется.
– Как тебе удается так легко читать мои мысли? Да еще по телефону, находясь в другой стране, когда ты даже лица моего не видишь!
– Кстати, где ты? – спрашивает она.
– Лучше не стану говорить. В затруднительном положении.
– Это точно.
– Я бы не стал тебя впутывать, но могу обратиться только…
– …К человеку, которому доверяешь.
– Именно.
– Речь пойдет о трупе и побеге с места преступления?
Люк проводит языком по зубам. Во рту вдруг пересыхает.
Он встает и идет к холодильнику, слушая тихое дыхание Микки в трубке.
Достает бутылку охлажденной минералки, откручивает пробку, прижимая телефон ухом к плечу.
– Мне нужна одна вещь из моей квартиры.
– Хорошо.
– Но в квартире находится… кое-что еще.
Молчание.
И следом:
– Люк, я не могу…
– Дослушай меня. Я не хочу, чтобы ты меня покрывала. Я хочу, чтобы ты донесла на меня в полицию.
– Что?
– Я лишь прошу, чтобы прежде ты забрала нужную вещь из сейфа. Ты сможешь спрятать ее на себе, она маленькая. А потом позвони в полицию и сообщи о том, что обнаружишь.
– И что я там обнаружу?
Дыхание Микки в трубке становится громче – единственный признак того, что она паникует.
– Труп мужчины в спальне.
– Могу я спросить, как он там оказался?
– Микки…
– Люк, раз уж ты обратился ко мне с такой просьбой, я тоже имею право задавать вопросы.
Люк снова прикрывает веки. Слабая головная боль, затаившаяся за глазами с момента признания Роуз, угрожает разойтись не на шутку.
– Да, – говорит он, – конечно. Ты права. Этот человек пытался напасть на… ту, кого я люблю.
– У тебя в квартире?
– Да.
– То есть это была самозащита.
– Да.
– И почему ты сразу не позвонил в полицию?
– Запаниковал, Микки! Разве знаешь, как себя поведешь, случайно убив человека, пока действительно кого‑нибудь не убьешь?
– Тоже верно. Значит, этот мужчина напал на ту, кого ты любишь… и что было дальше? Ты случайно их застал?
– Примерно так все и было.
Он знал, что она станет расспрашивать. Микки далеко не дура. Ложь она способна почуять за тысячу километров. Даже по телефону ее не проведешь.
– Микки, большего я сказать не могу. Мы оба знаем, что у меня крупные проблемы. И… я уже дважды звонил тебе, записи звонков останутся.
Микки снова молчит.
– Ты настоящий подонок, Люк, – наконец сообщает она.
Он вешает голову.
Оба понимают, что он имел в виду. Либо Микки поступает так, как он просит, и остается чиста перед законом, либо позже ей придется объяснять полиции, почему Люк Миллер, с которым она не поддерживала связь годами, на этой неделе звонил ей дважды – после того как убил человека в собственной квартире.
– Возможно, – тихо говорит она со злостью, – мне стоит позвонить в полицию прямо сейчас, чтобы избавить себя от лишних хлопот.
– Можешь так и сделать, – предлагает он.
И ждет. Слушает, как у нее в мозгу беззвучно щелкают счеты, вычисляя, подбивая баланс между ними двумя. И Люк знает, что сальдо будет не в его пользу.
Проходит минута. Может, больше. Молчание тянется бесконечно.
– Что тебе нужно забрать из квартиры?
– Микки…
– Просто скажи.
– В гостиной есть сейф. Под книжными полками. Я продиктую код. И адрес, на который нужно прислать вещь. Но только быстро и безопасно, ты меня поняла? Самой быстрой и безопасной курьерской службой.
– Если вещь так важна, ты уверен, что ее следует отправлять почтой? Может, лучше передать лично? Не существует абсолютно безопасной пересылки, Люк.
– Если вещь потеряют, ее можно будет восстановить, но мне бы не хотелось с этим возиться.
– Прекрасно. Я забираю ее, что дальше? Прячу у себя в заднице или как? А потом звоню в полицию и сообщаю, что обнаружила в твоей квартире неприятный сюрприз. И что я там забыла, Люк? Почему я отправилась к тебе домой и как попала внутрь?
– У меня кодовый замок на двери. Комбинацию ты знала. Мы старинные друзья и договорились встретиться до моего отъезда из Лондона. Я не явился в назначенное время. Ты начала беспокоиться. Я дважды звонил тебе, придумывал какие‑то отговорки, но голос по телефону звучал рассеянно и озабоченно. Ты решила прийти ко мне домой и убедиться, что все в порядке. Я не открывал дверь. Тебе почудилось, что изнутри тянет неприятным запахом. Ты решила войти.
– Господи Иисусе.
Он слышит, как Микки переводит дыхание.
– Если я почуяла запах за пределами квартиры, почему его не унюхали соседи? – спрашивает она.
– На площадке только две квартиры, и вторая пустует до ноября. Она принадлежит профессору, который сейчас преподает во Франции. Я поливал у него цветы.
– Как удачно.
– Должно же когда‑то и мне повезти.
Микки тяжело вздыхает.
– Какую же важную вещь ты хранишь в сейфе, что хочешь добраться до нее любым способом?