Трусохвостик по очереди обошел всех пассажиров. Но все, в том числе даже Хавронья, наотрез отказались прыгать.
— Будь что будет! — сказали они. — Может быть, Медведь еще проснется. Надо просто хорошенько попытаться его разбудить. Но прыгать… Нет, прыгать мы не будем! Это даже как-то некрасиво по отношению к остальным!
Только Кот во что бы то ни стало решил оставить самолет. Это произвело на всех такое плохое впечатление, что пассажиры в полном молчании отвернулись, когда он дрожащими лапами схватил парашют, нацепил его на себя и, что-то жалобно мяукнув, выбросился вниз головой в открытую дверь самолета.
Несмотря на усилия всех находящихся в самолете, экипаж так и не проснулся. Напрасно Хавронья хрюкала Медведю в самое ухо, рычал и тявкал Мопс, истошно блеял Козел.
Самолет все летел и летел. Стрелки приборов подрагивали на черных и белых циферблатах. В радионаушниках что-то продолжало потрескивать и пищать. Моторы спокойно гудели.
— Вот если бы… — начал Трусохвостик, когда все, окончательно выбившись из сил, собрались на маленькое совещание.
— Что если бы? — с надеждой в голосе перебила его мать Кенгуру, прижимая к себе безмятежно спящего Кенгуренка.
— Если бы кто-нибудь из нас умел обращаться с радио!
— Я умею! — раздался тихий голосок. Это сказала Кошечка. Она уже успокоилась и даже успела привести в порядок свою намокшую от слез мордочку.
— Какая приятная неожиданность! — воскликнул обрадованный Трусохвостик. — Теперь мы сможем связаться с землей!..
А на земле, там, где ждали самолет № 13–13, уже давно волновались. Напрасно опытный радист Дятел настраивал радиоприемник в надежде услышать голос своего приятеля Суслика. Тот молчал. И вдруг в наушниках Дятла послышалось какое-то мурлыканье и мяуканье. Дятел прислушался.
— Говорит самолет № 13–13.
— Это ты, Суслик? — запросил Дятел. — Что случилось?
— Экипаж самолета спит, — мяукнули в ответ.
— Кто у аппарата? — удивился Дятел.
— Пассажиры!
Никогда еще Дятлу не приходилось записывать такие радиограммы.
— Перестаньте шутить! — рассердился он наконец.
— Мы не шутим, — ответил ему тот же голос. — Мы не знаем, что нам делать. Посоветуйте, пожалуйста, как нам быть?
Начальник аэродрома — видавший виды Аист — собрал у себя в кабинете экстренное совещание.
— Чрезвычайное происшествие! Находящийся в воздухе самолет № 13–13 терпит бедствие…
Но Аист не успел закончить начатой фразы. В кабинет влетел запыхавшийся Дятел. Он положил на стол новую радиограмму. Взглянув на нее, Аист не поверил глазам:
«Решил сажать самолет. Подскажите, как это сделать. Трусохвостик».
Видавший виды Аист молча опустил крылья.
Прежде чем принять столь ответственное решение, Трусохвостик посоветовался с пассажирами.
— Я хочу посадить самолет! — заявил он твердо и решительно.
— И вам это удастся сделать? — спросила Коза.
— Я в этом не уверен, — честно признался Трусохвостик. — Но я попробую. На всякий случай давайте проголосуем мое предложение!
Все, кроме Мопса, подняли лапы.
— Вы против? — спросил Трусохвостик.
— Я воздержался, — проворчал Мопс. — Я знаю только, что мне сегодня вечером надо быть на собачьей выставке!.. — и опять углубился в чтение «Ветеринарной газеты».
Проголосовав единственное предложение, пассажиры крепко пристегнулись ремнями к креслам и замерли на своих местах.
Решив сажать самолет, Трусохвостик уселся в кресло пилота.
Перед ним и вокруг него было множество разных кнопок, ручек, выключателей, приборов, похожих на часы, и еще всякой всячины. Спящих Медведя и Суслика пассажиры давно уже вытащили из тесной кабины, и теперь они храпели в дальних креслах самолета. На них уже никто не обращал внимания. Все думали только о Трусохвостике и о его верной помощнице, которая помогала ему в такую трудную минуту.
Преданно поглядывая на самого отчаянного храбреца на свете, она ловко справлялась с обязанностями бортрадиста, переговариваясь с Аистом, который решил лично руководить столь необычной посадкой самолета.
— Вы меня понимаете? — спрашивал издалека Аист.
— Понимаем! — отвечала Кошечка и показывала Трусохвостику на ту кнопку или ручку, которую он должен был нажать или потянуть на себя.
Нельзя сказать, чтобы с самого начала все шло как по маслу. Трусохвостик нажимал случайно не на ту кнопку, и самолет почему-то начинал задирать кверху нос. Тогда Трусохвостик быстро хватался за какую-нибудь ручку, и самолет тотчас переходил в другое, не менее опасное положение.
Бедная Хавронья чувствовала себя прескверно. Она наелась до отвала и теперь ужасно страдала от всех виражей и мертвых петель, которые проделывал в воздухе самолет, управляемый Трусохвостиком.
Козел и Коза, прижавшись друг к другу и закрыв глаза, не шевелились. По всему было видно, что они приготовились к худшему.
Только Кенгуренок был доволен. Он был еще маленький и ничего не понимал. Когда самолет кидало то вверх, то вниз, Кенгуренок весело смеялся. Ему казалось, что он качается на качелях.
А Мопс, самовлюбленный Мопс, продолжал читать. Впрочем, может быть, он просто делал вид, что читает. Весьма вероятно, он вообще не умел читать и держал газету в лапах так, ради пущей важности.
Тем временем Трусохвостик не без труда освоился с профессией пилота. Надо отдать должное Аисту. За его спиной был большой опыт старого летчика, и он очень подробно и точно давал с земли указания. И если у Трусохвостика поначалу получалось не все достаточно удачно, то это ведь тоже не удивительно: есть летучие мыши, но летучих зайцев что-то не видели!
Наконец наступил решающий момент.
Трусохвостик облюбовал большую поляну и сделал над ней круг. Вокруг поляны рос лес. Хорошо, что это был не густой сосновый бор с вековыми деревьями, а всего-навсего небольшая березовая рощица. Но тем не менее это был лес, через который надо было перелететь, раньше чем сажать самолет на землю.
Глядя вперед, Трусохвостик вцепился в штурвал самолета обеими лапками. Он понимал, что сейчас, именно сейчас и никогда больше, все зависит от его личной выдержки и мужества.
Если бы не противный понедельник! Если бы не тринадцатое число!
«Держись, Трусохвостик!» — подбодрил он сам себя и повел самолет на посадку.
— Держись, Трусохвостик! — тихо мяукнул за его спиной нежный голосок.
— Выручай, Трусохвостик! — прошептали все пассажиры самолета разом.
В это мгновение крылья самолета, как бритвой, срезали макушки берез у молодой рощицы. Самолет задрожал. Еще одно мгновение — толчок, еще толчок, — и он остановился на краю поляны, упершись двумя пропеллерами в огромную копну свежего сена…
Трусохвостик потянулся и… открыл глаза. Как же он удивился! Самолет стоял на земле. Пассажиры спускались по трапу. Последними выходили из самолета черный Кот и рыженькая Кошечка. Проходя мимо Трусохвостика, она даже не взглянула в его сторону, а ее усатый спутник толкнул его своим чемоданом. Толкнул и даже не извинился.
Трусохвостик сидел в каком-то оцепенении. Значит, это был сон? Значит, он не совершил никакого подвига? Ему хотелось заплакать от обиды. Но тут он вспомнил про приметы: понедельник — тяжелый день, тринадцатое число — роковое число!
— Скажите, пожалуйста, который час? — вежливо обратился Трусохвостик к проходившему мимо него большому и симпатичному Медведю в красивой авиационной фуражке.
— Тринадцать ноль-ноль! — ответил басом пилот самолета № 13–13.
С тех пор Трусохвостик перестал быть суеверным и считается среди зайцев самым разумным зайцем. Мы не скажем, «самым храбрым», но если мы скажем «самым разумным», то не ошибемся…
Упрямый Козленок
ЖИЛ-БЫЛ обыкновенный Козленок. Как все козлята, он был мал, но упрям. Он хотел все делать по-своему. Однажды ему пришло в голову уйти погулять подальше от дома.
— Не ходи далеко! — предупредила его мать. — Собираются тучи. Быть грозе.
— Никакой грозы не будет! — ответил Козленок и поскакал по тропинке в дальний лес.
В лесу было темно, а скоро стало еще темнее. Макушки высоких сосен гнулись от сильного ветра. Большая черная туча нависла над самым лесом. И вдруг сверкнула ослепительная молния, а за ней грянул оглушительный гром.
Не помня себя от страха, маленький Козленок бросился наутек. Ему казалось, что молния и гром гонятся за ним, — так они сверкали и гремели. Наконец большая черная туча прорвалась и из нее полил ужасающий дождь. Целые потоки холодной воды обрушились на Козленка, который все бежал и бежал. Он уже выбежал из леса и теперь скакал по незнакомому лугу. Он промок до ниточки, до последней шерстинки на теле, а дождь все не унимался. Когда же вся вода из тучи вылилась и небо прояснилось, Козленок очутился на небольшом островке посредине настоящего озера. Все вокруг было затоплено. Из воды тут и там торчали только верхушки каких-то кустов. До сухого берега было далеко.
Козленок не умел плавать. Ему ничего не оставалось делать, как ждать спасения. Дрожа от холода, он присел на корточки и стал ждать.
Скоро он увидел знакомую Свинью. Она плыла мимо на лодочке.
— Спаси меня, Хрюшка! Сними меня с островка, — взмолился Козленок. — Забери меня с собой!
— Мне самой в лодке места мало! — прохрюкала в ответ Свинья и, покачиваясь на волнах, проплыла совсем близко от островка.
— Как тебе не стыдно! Апчхи! Апчхи! — два раза чихнул ей вслед Козленок, который не успел еще высохнуть, но уже успел простудиться.
Свинья уплыла на своей лодочке, и Козленок опять остался один.
В это самое время на берегу появились лесные разбойники. Это были известные кровожадные грабители Волк и Волчица. Ветер донес до их разбойничьего логова запах мокрой козлиной шерсти, и они по запаху вышли на опушку леса. Первое, что они увидели, было новое озеро, а посредине озера, на маленьком островке, сидел маленький Козленок.
— Давно мы не лакомились свежей козлятинкой! — прорычал старый Волк.