Танцуют и поют.
На скрипочках играют,
Снимаются в кино —
Что одному дается,
Другому не дано!
Я знаю, кем я буду
И кем я стать могу:
Когда-нибудь из дома
Уеду я в тайгу.
И с теми, с кем сегодня
Я во дворе дружу,
Железную дорогу
В тайге я проложу.
По рельсам к океану
Помчатся поезда,
И мама будет сыном
Довольна и горда.
Она меня сегодня
Стыдила сгоряча —
Строитель тоже важен
Не меньше скрипача.
Велосипедист
На двух колесах
Я качу.
Двумя педалями
Верчу.
За руль держусь,
Гляжу вперед —
Я знаю:
Скоро поворот.
Мне предсказал
Дорожный знак:
Шоссе
Спускается в овраг.
Качусь
На холостом ходу,
У пешеходов
На виду.
Лечу я
На своем коне.
Насос и клей
Всегда при мне.
Случится
С камерой беда —
Я починю ее
Всегда!
Сверну с дороги,
Посижу,
Где надо —
Латки положу,
Чтоб даже крепче,
Чем была,
Под шину
Камера легла.
И я опять
Вперед качу,
Опять
Педалями верчу.
И снова
Уменьшаю ход —
Опять
Налево поворот!
Бедный Костя
Если вдруг приходят гости
В дом, на праздничный пирог,
Папа с мамой просят Костю:
— Спой, пожалуйста, сынок!
Начинает Костя мяться,
Дуться, хныкать и сопеть,
И не трудно догадаться:
Мальчуган не хочет петь!
— Пой! — настаивает мама. —
Только стой на стуле прямо!
Папа шепчет: — Константин,
Спой куплетик! Хоть один!
От досады и от злости
Все кипит в груди у Кости,
Он кряхтя на стул встает,
С отвращением поет.
А поет он, как ни странно,
Серенаду Дон-Жуана,
Что запомнилась ему
Неизвестно почему.
Гости хлопают в ладоши:
— Ах, певец какой хороший!
Кто-то просит: — Ты, малыш,
Лучше спой «Шумел камыш…»!
За столом смеются гости,
И никто не скажет: «Бросьте!
Перестаньте приставать!
Малышу пора в кровать!»
МЫ С ПРИЯТЕЛЕМ
Находка
Я выбежал на улицу,
По мостовой пошел,
Свернул налево за угол
И кошелек нашел.
Четыре отделения
В тяжелом кошельке.
И в каждом отделении
Пятак на пятаке.
И вдруг по той же улице,
По той же мостовой
Идет навстречу девочка
С поникшей головой.
И грустно смотрит под ноги,
Как будто по пути
Ей нужно что-то важное
На улице найти.
Не знает эта девочка,
Что у меня в руке
Ее богатство медное
В тяжелом кошельке.
Но тут беда случается,
И я стою дрожа:
Не нахожу в кармане я
Любимого ножа.
Четыре острых лезвия
Работы не простой,
Да маленькие ножницы,
Да штопор завитой.
И вдруг я вижу: девочка
Идет по мостовой,
Мой ножик держит девочка
И спрашивает: — Твой?
Я нож беру уверенно,
Кладу в карман его.
Проходит мимо девочка,
Не знает ничего.
И грустно смотрит под ноги,
Как будто по пути
Ей нужно что-то важное
На улице найти.
Не знает эта девочка,
Что у меня в руке
Ее богатство медное
В тяжелом кошельке.
Я бросился за девочкой,
И я догнал ее,
И я спросил у девочки:
— Твое? Скажи, твое?
— Мое, — сказала девочка. —
Я шла, разиня рот.
Отдай! Я так и думала,
Что кто-нибудь найдет.
Булка
Три паренька по переулку,
Играя будто бы в футбол,
Туда-сюда гоняли булку
И забивали ею гол.
Шел мимо незнакомый дядя,
Остановился и вздохнул
И, на ребят почти не глядя,
К той булке руку протянул.
Потом, насупившись сердито,
Он долго пыль с нее сдувал
И вдруг спокойно и открыто
При всех ее поцеловал.
— Вы кто такой? — спросили дети,
Забыв на время про футбол.
— Я пекарь! — человек ответил
И с булкой медленно ушел.
И это слово пахло хлебом
И той особой теплотой,
Которой налиты под небом
Моря пшеницы золотой.
Смена
День был весенний,
Солнечный,
Ясный.
Мчались машины
По площади Красной.
Мчались машины
К невидимой цели,
В каждой из них
Пассажиры сидели.
В «ЗИЛе-110», в машине зеленой,
Рядом с водителем — старый ученый.
В «Чайке» — седой генерал-лейтенант,
Рядом с шофером — его адъютант.
В бежевой «Волге» — шахтер из Донбасса,
Знатный забойщик высокого класса.
В серой «Победе» — известный скрипач
И в «Москвиче» — врач.
Шины машин
По брусчатке шуршат.
Время не ждет.
Пассажиры спешат:
Кто в академию
На заседание,
Кто на футбольное состязание,
Кто посмотреть из машины столицу,
Кто на концерт,
Кто на службу в больницу.
Вдруг впереди
Тормоза завизжали —
Это шоферы педали нажали:
Черные,
Белые,
Желтые,
Синие
Остановились машины у линии.
Остановились.
Стоят.
Не гудят.
А из машин пассажиры глядят.
Ждут пассажиры,
Водители ждут —
Мимо машин ребятишки идут!
По пешеходной
Свободной
Дорожке
Топают,
Топают,
Топают ножки —
Маленьким гражданам
Детского сада
Здесь перейти
Эту улицу надо.
Дети проходят,
А взрослые ждут —
Ждут уже пять с половиной минут!
Ждут.
Не шумят.
Никого не ругают —
Это же наши ребята шагают!
Каждому ясно:
Ну как же не ждать,
Будущей смене дорогу не дать!
Дети прошли.
Постовой обернулся:
— Добрая смена! —
И сам улыбнулся. —
— Смена! —
Кивнул постовому шофер.
— Смена! —
Промолвил с улыбкой шахтер.
— Сила народа! —
Ученый сказал.
«Слава!» —
Подумал седой генерал.
Хрустальная ваза(Быль)
Три девочки — три школьницы
Купили эту вазу.
Искали,
Выбирали,
Нашли ее не сразу —
Овальную,
Хрустальную,
Чудесного стекла.
Из тех, что в магазине
Стояли на витрине,
Овальная,
Хрустальная —
Она одна была.
Сперва, от магазина,
Несла покупку Зина,
А до угла бульвара
Несла ее Тамара.
Вот у Тамары Женя
Берет ее из рук,
Неловкое движение —
И вдруг…
В глазах подруг
Туманом застилаются
И небо, и земля,
А солнце отражается
В осколках хрусталя.
Три девочки — три школьницы
Стоят на мостовой.
К трем девочкам — к трем
школьницам
Подходит постовой:
— Скажите, что случилось?
— Разби… разби… разбилась!
Три школьницы рыдают
У Кировских ворот.
Подружек окружает
Взволнованный народ:
— Скажите, что случилось?
— Разби… разби… разбилась!
— Скажите, что случилось?
Что здесь произошло?
— Да, говорят, разбилось
Какое-то стекло!
— Нет! Не стекло, а ваза! —
Все три сказали сразу.
— Подарок мы купили!
Нас выбрал пятый класс.
Подарок мы купили,
Купили и… разбили!
И вот теперь ни вазы,
Ни денег нет у нас!
— Так вот какое дело! —
Толпа тут загудела.
— Не склеишь эти части! —
Сказал один шофер.
— Действительно, несчастье! —
Заметил старый мастер.
И, на осколки глядя,
Вздохнул огромный дядя —
Заслуженный боксер.
В том самом магазине,
Где вазы на витрине,
В громадном магазине
Людей полным-полно.
От летчика-майора
До знатного шахтера —
Кого там только нету! —
А нужно всем одно.
Под звонким объявлением
«СТЕКЛО, ХРУСТАЛЬ, ФАРФОР»
Большое оживление —
Идет горячий спор:
— Пожалуйста, граненую!
— Не эту, а зеленую!
— Не лучше ли, товарищи,
Из красного стекла?
— Вот эту, что поближе,
Которая пониже!