— Все, что от меня зависит, Грийк, ты знаешь это, — заверил Тини.
Дортмундер спросил:
— Тини? Так в чем проблема?
— Ну, проблема, — пояснил Тини, — в ООН.
Дортмундер поглощал информацию.
— Ты хочешь, чтобы мы пошли против ООН? Собравшаяся здесь пятерка?
— Нет, мы не имеем ничего против ООН, — ответил Тини с такой интонацией в голосе, как будто Дортмундер неудачно пошутил. — Мы должны разобраться с Вотскоэк…
Грийк снова издал гортанный рык.
— …но это нечто совершенно иное.
— Что за совершенно иная вещь? — Дортмундер требовал ответа.
— Реликвию — это наша стратегическая цель, — объяснил Тини.
— Все начинает понемногу проясняться, — заметил Келп. — Ты хочешь заполучить кость и использовать ее в своих целях.
— Нет, — ответил Тини.
— Это в Калифорнии, — Дортмундер ожидал худшего.
— Это не то, о чем вы подумали, — Тини повысил голос. — Это Вотскоэк, — зарычал, — они хотят получить членство в ООН, но у них ничего не выйдет, поскольку это мы выкрадем кость, — сказал он и повернулся к кузену: — Не так ли?
— И то верно!
— Минуточку, — привлек к себе внимание Дортмундер, — мне кажется, что я начинаю понимать суть дела или, наоборот, схожу сума. Тсерговия — молодое государство и, следовательно, они пока не входят в состав ООН. И для того, чтобы стать членом организации, они должны выкрасть эти святые мощи из другого новообразованного государства. Кость — это своего рода входной билет в ООН.
Келп возразил:
— Джон, это самое тупое, что я когда-либо слышал в своей жизни. ООН позволит стать ее членом, если ты принесешь им кость. Это настолько невероятно, что невозможно принять твои слова иначе, как шутку.
— Тем не менее, — Дортмундер защищал свою теорию, — бьюсь об заклад, что так оно и есть. Я ведь прав, Тини?
— Ты прав, Дортмундер, — подтвердил Тини его догадку.
Келп не мог поверить в такой сценарий развития событий:
— Он прав?
— Более или менее, — сказал Тини. — И если вы, ребята, поможет мне, то сделается прекрасный поступок на благо небольшой страны, которая всегда выступала против насилия.
Дортмундер кивнул и спросил:
— И?
Проницательность не была его коньком. По его лицу можно было четко видеть, что он не имеет ни малейшего понятия, что Дортмундер имеет в виду. Он ответил:
— И? Это все. Вся история.
— Тини, — обратился к нему Дортмундер даже не разозлившись, а скорее опечалившись, — если мы получим эту кость, вернем ее твоему кузену, то Тсерговия войдет в ООН. Но, только не спрашивай почему, что мы будем с этого иметь?
— Герои! — закричал Грийк. — Статую на главной площади столицы в Осигребе! Ваши портреты на почтовых марках! Ваши имена в школьных учебниках!
— А-а-а, станем публичными персонами, — Дортмундер продолжил, — благодаря краже. Я имею в виду, Тини, что мы говорим сейчас о краже со взломом, верно?
— Это как раз по твоей линии, Дортмундер.
— Что я люблю во взломе, Тини, — признался Дортмундер, — не в обиду тебе или Тсерговии, это не реклама в виде прибыли.
— В Тсерговии у нас есть проблема, — сказал Грийк очень искренне, — нет устойчивого курса национальной валюты.
— Я понимаю тебя, — заверил его Дортмундер.
— Так вот, чта мы можешь предложить, — заявил Грийк уже веселее, — это пятьдесят тысяч долларов на каждого…
— Звучит неплохо, — отметил Стэн и Келп, Дортмундер, все заулыбались.
— …в Тсерговии, — закончил свое предложение Грийк.
Улыбки застыли на лицах. Келп решил уточнить:
— Что ты имеешь в виду? Мы должны отправиться за деньгами в твою страну?
— Ню, это будет в драфтах, — пояснил Грийк, — не в долларах, поэтому вы не сможете забрать их с собой, ну ты понимаешь, вы не может потратить деньги где-либо кроме Тсерговии.
— Вот как ты называешь ваши деньги, — догадался Дортмундер. — Драфтс.
— Обуменный курс теперь очень выгодный, — порадовал их кузен. — Это, ах, я думаю сегодня 2650 драфтс.
— К доллару.
— К пенни. Только представьте себе все эти драфтсы! Вы сможете позволить себе самые лучшие отели, вы будете наслаждаться едой в шикарных ресторанах, кататься на лыжах в горах или заниматься водными видами спорта на озере, встречать с красивыми местными девушками…
— Даже не знаю, что ответить, — сказал Дортмундер, печально покачивая головой. — Поездка в отпуск, на самом деле, не входила в мои ближайшие планы. Мэй и я, мы решили ограничиться этим летом лишь поездкой за город.
Келп спросил:
— Тини? Разве совсем ничего не получиться прихватить для себя? Какие-нибудь ценности во время выполнения этой миссии мы можем присвоить себе? Драгоценности из королевской казны? Картины старых мастеров? Ты понимаешь, о чем это я, Тини, немного мелочей, чтобы покрыть наши расходы.
— Какое-нибудь горючее, — сказал Стэн.
— У них будет несколько электрических пишущих машинок, — предположил неуверенно Тини. — И, ах да, Энди, тебе ведь всегда нравились телефоны.
— Не достаточно, Тини, — не поддавался Дортмундер. — Я не могу говорить вместо Энди или Стэна, но…
— О, конечно, ты можешь, — предложил Келп.
— Ну, давай, говори, — заверил Стэн.
— Хорошо. В таком случае Тини, вот что я тебе скажу. Мы ценим дружбу с тобой, сложившиеся профессиональные отношения, и мы надеемся на плодотворную работу с тобой и в будущем…
— Естественно, — прервал Тини.
— Но в этот раз, мне жаль говорить это, Тини, но мы пропустим это дело. Ты намереваешься совершить взлом и ограбление, тебя могут схватить и посадить в тюрьму.
— Вторгнуться в чужую страну, — размышлял Стэн, — быстрее всего у них есть вооруженная армия.
— Есть, — сдался Тини.
— Убийцы! — закричал Грийк, ударяя свободной рукой по столу. — Мерзавцы!
— Вот видишь, это очередная угроза. И все ради чего? Ради косточки какого-то пацана, которого я даже не знаю или…
— Девушки, — поправил Тини. — Святая Фергана была женщиной, а кость та — это кость ее ноги, от бедра до колена.
— Какой ноги? — поинтересовался Келп.
Дортмундер покачал головой.
— Я думаю, что это неважно сейчас, Энди. — Во-первых, она уже мертва. Во-вторых, мы отказываемся от этого предложения.
— Да, ты как всегда прав, — не стал возражать Келп.
Тини пожал своими массивными плечами похожими на тектонические плиты и обратился к двоюродному брату:
— Мне очень жаль, Грийк, — сказал он, — но ничем не могу помочь тебе. Я говорил, что сделаю все зависящее от меня, буду стараться изо всех сил, но правда такова, что не будь у меня чувства долга перед моей родиной, а обычный профессиональный интерес, я тоже, я тоже бы отказался.
С отчаянием глядя вдаль, Грийк поднял свой стакан с не-шерри-содой, осушил его до дна и швырнул через всю комнату. Стакан ударился о деревянный ящик и разбился в дребезги (Ролло будет сердиться).
— Мы не мужем останавливаться! — голосил он.
— Мы не собираемся останавливаться, Грийк, — успокоил его Тини, — только не мы. Но эти парни здесь, они не хотят вмешиваться в это дело, и я не осуждаю их.
— Спасибо, Тини, — поблагодарил Келп.
— Есть один момент, который не даёт мне покоя, — сказал Дортмундер, — и это написано в нижней части моего фамильного герба.
Тини приподнял бровь, а вместе с ней и пол-лба.
— И что же там говориться, Дортмундер?
— Quid lucrum istic mihi est?'
— В смысле?
— Что я буду с этого иметь?
2A[1]
Санта Фергана Каранович (1200?-1217) родилась в семье трактирщика, убийцы и вора в Варнике. Место, где останавливались паломники из Святой Земли и те, кто пересекал Карпаты из Карнолии в Трансильванию через проход Феода (спустя много лет эта территория стала местом важного танкового боя в Битве за Ущелье во время Второй мировой войны).
Несколько поколений семьи Каранович управляли постоялым двором, который располагался в ужасной глуши, высоко в горах, на север от основной дороги (протоптанной тропинки). Клиентов было немного и они редко заглядывали в гостиницу потому, что место это было очень уединенным. И в течение многих десятилетий Каранович благодаря своему неустанному скрещиванию между собой превратились в мерзких, жестоких и не особо смелых людишек. Они пополняли свой скудный доход убийствами и ограблениями излишне доверчивых мимолетных странников.
Когда Фергане исполнилось одиннадцать лет, она стала активным участником таких безобразий, что даже по меркам коммуны (не раньше 13-ти) считалось непозволительным.
Фергана не имела ни малейших познаний о внешнем мире по ту сторону от ее жизни, которой управлял ее дядя с неджентльменскими манерами. Она даже не подозревала, что для нее, для дамы в таком нежном возрасте знакомиться ночью с мужчинами в постели и ожидать, когда дядя незаметно войдет в комнату с дубинкой, в нормальном обществе считается неправильным. Однако со временем она повзрослела и поумнела и отказалась от таких вещей. Есть основания полагать, что до семнадцати лет она выполняла отведенную ей роль с неподдельной старательностью и усердием.
Метаморфозы Ферганы из сообщника убийц в святую начались тогда, когда семейная гостиница была выбрана как место остановки, отдыха архиепископа Шайзекопфа, прелата в городе Ульме, который совершал паломничество в Святую Землю. Но даже одичавший клан Каранович осознавал, что разумнее не грабить и убивать архиепископа, а соблазнить и уничтожить его с помощью уловок развращенной нимфетки. Однако их план потерпел неудачу. Между молодой Ферганой и безгрешным священником состоялась спонтанная ночная беседа, в результате которой глазам ребенка открылись новые возможности (и обязанности) окружающего мира.
На следующее утро архиепископ покинул гостиницу и даже не догадывался, что в мешке воров, предположительно наполненным картофелем и наброшенным на его вьючную лошадку с уздечкой, скрывается Фергана. Только представьте себе удивление джентльмена в конце дня, когда вместо картофеля из мешка выкатилась дочь трактирщика!