- Нет, не волнуйтесь, - с абсолютной уверенностью в своих словах прервал Рудольф. - Замена отлично мотивирована: раз в год персонал должен проходить переобучение. В этот раз запланированы коллективные сборы на нашей спецбазе в Подмосковье. Комар носа не подточит.
- Это хорошо, - он кивнул. – А как события будут развиваться дальше? Тоже все по плану?
- После выезда с тюремного двора, - продолжил Сикорски, - машина с заключенными будет под нашим полным контролем. Кстати, наши друзья собираются использовать при нападении звуковой парализатор конструкции Амперяна. Тот самый, о котором я вам докладывал еще в прошлом году.
- Вот как? А это не опасно для ваших людей? И для заключенных? - забеспокоился он. - Рудольф, запомните: вся операция должна пройти без человеческих жертв! Это чрезвычайно важно!
- Конечно, конечно, - поспешно согласился Сикорски. - Нет, парализатор абсолютно безопасен. Мы проверяли экспериментальный образец уже неоднократно. И не только в лабораторных условиях. Помните, эту историю с американским посольством в Гватемале пару месяцев назад?
- Акустический удар? Гм, я думал, что это выдумка госдепа.
- Нет, это наши расстарались, - Рудольф довольно фыркнул. – Достигнут хороший эффект…
- Ладно, об этом потом расскажете, - остановил он Сикорски. – Как беглецы собираются покинуть Москву после побега?
- В Кузьминках, возле станции метро, группу эльфов и освобожденных писателей будет ждать туристический «Икарус». На нем они беспрепятственно проследуют почти до самой границы. Передвигаться, конечно же, будут под полным нашим контролем – под видом возвращающейся на родину профсоюзной делегации из Финляндии. Ну, а в Карелии, около Костомукши, на небольшом аэродроме для них уже приготовлен грузовой самолет. У Жилина есть опыт пилотирования АН-2. Я уверен, что все пройдет нормально.
- Финны не могут их сбить? Как-нибудь случайно.
- У финнов пока нечем сбивать низколетящие цели. Тем более, в приграничных районах. Кроме того, окраска у самолета гражданская. По гражданскому палить не будут даже из обычного стрелкового оружия.
- Гм... - он скептически ухмыльнулся в телефонную трубку. - Окраска... Мы вон сбили южнокорейский «Боинг» в восемьдесят третьем. Несмотря на гражданскую окраску...
- Финны - это не мы, - Сикорски коротко хохотнул. - И к тому же «Боинг» летел ночью, а наши пассажиры полетят на АН-2 днем.
- Ладно, вам виднее, - отступил он. - Значит, вы даете полную гарантию безопасности всей предстоящей операции?
- Стопроцентную. Можете считать, что наши беглецы уже за границей.
- Хорошо. Спасибо. Держите меня в курсе.
Он медленно опустил трубку на рычаг телефона. Распрямил спину и устало расслабился в кресле. Кресло было удобное, кожаное, французского производства. В прошлом году такие кресла закупили по дипломатическим каналам для кабинетов всех ответственных работников ЦК КПСС и Совета Министров. По коридорам административных зданий на Старой площади мелкие партийные клерки скалили зубы: «Первый этап мировой революции состоялся - члены ЦК теперь имеют возможность попирать своими задницами лучшие образцы продукции загнивающих империалистических фирм». Когда ему доложили об этой гуляющей шутке и предложили наказать шутников, он отмахнулся – не стоит карать за мелкие прегрешения, даже в строгой партийной иерархии для исполнителей нужна какая-то отдушина.
«Это хорошо, что Сикорски абсолютно уверен в успехе, - подумал он. - Очень хочется, чтобы вся наша операция прошла гладко, как по маслу».
Он достал из верхнего ящика письменного стола кожаную папку, в которой были подшиты все материалы по подготовке предстоящей операции. От самого первого, еще очень общего замысла полтора года назад до вчерашних рапортов агентов оперативного внешнего наблюдения. Открыл папку, полистал. Да, большая проделана работа, серьезная. Целые коллективы к исполнению подключились. И полиция госбезопасности, конечно же. Куда же в таком деле без наших рыцарей плаща и кинжала?
Так, а кстати, кого из своих сотрудников они внедрили в состав эльфовской группы? Ну-ка, ну-ка... Ага, вот оно... Гм, агент Б-812, агентурный псевдоним «Родник». Источник, так его и перетак. Кладезь честности и человеколюбия.
Интересно, как же он выглядит, наш бесстрашный тайный рыцарь? Так, это биография... Ого, опытный кадр! Четыре нелегальных внедрения и соответственно четыре раскрытых группы врагов народа. Горяч наш «Родник», горяч. Прямо крутой кипяточек на вражьи головы. Ага, вот тут и его фотокарточка имеется...
Он повертел в руках фотоснимок и удивленно присвистнул.
Добрая и открытая улыбка, чуть озорные глаза. Умное и интеллигентное лицо.
«Гм, кто бы мог подумать… Посмотришь на это лицо, и ни за что не скажешь, что перед тобой секретный сотрудник ПГБ, - он довольно заулыбался. - Хорошо работает в последние годы наша безопасность, очень хорошо. Явно лучше упраздненного и разжиревшего за послесталинские годы КГБ. Надо бы после завершения операции наградить орденами всех причастных. Само собой Сикорски, потом этого полковника, тренера-боевика... Как его там? Вот же проклятый склероз! Черт с ним, пусть пока так и остается Максимом Каммерером! Ну, и, конечно же, всю сошку, что помельче. Слава Богу, в последние годы партия больше не скупится на награды верным сынам Отчизны. Вот при Антропове ордена и медальки стали придерживать, давать только за самое-самое... Ну, и что получили? Калининский бунт в Афгане! Нет, награждать нужно щедро. Раздавать широкой рукой звания и бляхи. И постепенно тащить верных людей вверх, шаг за шагом, по всем ступенечкам. Обеспечивать себе надежный тыл. Тогда и бунтов в армии не будет. И не снимут с должности втихую друзья и соратнички по партии, как когда-то сняли Никитку с поста Первого. И не угробят вместе с женой в автокатастрофе, как Горбанева в восьмидесятых…»
Он закрыл папку и снова спрятал ее в ящик стола. Запер ключиком потайной замочек. Ключик сунул в верхний карман пиджака.
Полуобернулся в кресле и снял с книжной полки шкафа, стоявшего у левой стены, томик, аккуратно обернутый в белую бумагу. Обернутый не столько для того, чтобы не повредить обложку, а чтобы не смущать глаз товарищей по партии и технических сотрудников ЦК фамилией авторов на обложке и переплете.
Раскрыл книгу на первой странице. Андрей и Борис Строгановы, «Земля лиловых облаков». Читано-перечитано, а вот иногда снова читать тянет...
Он бережно погладил рукой пожелтевшую от времени книжную страницу.
Когда все началось? В конце пятидесятых? Или в начале шестидесятых? Нет, все-таки в пятьдесят девятом, осенью…
Как-то ему, молодому и перспективному партийному работнику, инструктору обкома, приехавшему в столицу из провинции в командировку, попалась на глаза вот эта самая книжица. «Земля лиловых облаков». Взял он тогда ее с книжной полки распределителя в ГУМе просто от скуки - нужно было скоротать как-то вечер в гостинице: в Москве пришлось задержаться по партийным делам еще на сутки, хорошей компании, чтобы достойно провести вечер не было, и он решил удариться в чтение. Повысить, так сказать, свой культурный уровень.
Фантастику, кстати, он тогда терпеть не мог. Все эти Казанеевы, Адамишины, Белякины... Тут голова и так кругом идет от хрущевских обещаний построения коммунизма через двадцать лет. А еще писательские бредни читать про это самое будущее коммунистическое общество. Нет, уж увольте, дорогие товарищи инженеры человеческих душ! Мозги даже у партработника не железные. Мозгам тоже нужно давать перекур.
Поэтому он тогда и не стал брать ни книг Адамишина, ни тяжелых томов Казанеева. Выбрал на полке спецмагазина вот эту не такую уж и толстую книжку никому тогда еще не известных братьев Строгановых. Триста пятьдесят страниц – если читать бегло, то как раз хватит, чтобы чем-то занять скучный вечер.
Он поужинал в цековской столовой, вернулся к себе в номер, устало растянулся на удобно-пружинистой кровати, раскрыл купленную книгу и...
Когда он перевернул последнюю страницу «Земли лиловых облаков», была уже половина третьего ночи.
Он потом долго еще не мог заснуть, лежал, устремив взгляд в лепнину из розочек на белом гостиничном потолке, и думал.
А ведь схватило за самую душу, проняло до самого сердца, да… Вот как нужно писать книги для тех, кто завтра будет строить наше светлое коммунистическое будущее! Для тех, кто через два-три года станет у жарких мартенов, поведет трактора в целинной степи, отправится к планетам и звездам на космических ракетах. Братья Строгановы! Вот на чьих книгах нужно учить молодежь коммунизму, воспитывать настоящего советского человека, патриота социалистической Родины и творца!
Потом в его жизни еще были «Дорога к Юпитеру», «Новобранцы», «Непросто стать Богом»... Каждая книга была открытием, настежь распахнутой дверью в чудесный будущий мир коммунаров. Он читал произведения Строгановых взахлеб, буквально впитывал в себя каждую буковку, каждое слово. Мало-помалу, его собственная жизнь начала выверяться по героям строгановских книг. Он часто ловил себя на том, что временами пытается быть похожим на мужественного и немногословного Быкова, интеллигентного и ироничного Юрковского, веселого и улыбчивого Жилина. Нет, он не фиглярничал, не красовался сам перед собой или перед другими. Он просто действительно пытался быть коммунаром и жить по-коммунарски. Он был реальным воплощением литературных героев из книг Строгановых, их живым идейным учеником.
Но с конца шестидесятых все вдруг круто изменилось. Сломалось. Строгановы в своем творчестве начали заруливать явно не в ту степь. «Перелетные гуси», «Разрушенный город», «Утяжеленные злом»... Куда и делся светлый полуденный мир двадцать второго века! Сплошная диссидентщина и хулительство...
Еще два десятилетия заблудших Строгановых мягко пытались хоть как-то вразумить и наставить на путь истинный. Любыми не силовыми методами. Годами держали в творческой опале, конфисковывали тиражи уже отпечатанных книг, методично и больно долбили в комсомольской и партийной прессе. Но все без толку. Становилось с каждой их новой книгой только хуже и хуже. Последней каплей, переполнившей чашу терпения Политбюро, стал роман «Двадцать седьмая аксиома этики». Откровенно злой и антисоветский пасквиль.