— Нет! — возмущенно заявил ребенок. — Я так делаю, потому что буду доктором, как дядя Роберт, и начинаю изучать их реаткции{4}.
— Ты, гляжу, много знаешь о таких вещах.
— Ага. Я все знаю. Если вы прыгаете достаточно далеко, когда взрывается ловушка, это реаткция, вы показали ее. Ты такое не понимаешь, Эффи.
— Мы все будем счастливы, когда он уедет, сэр, — поделилась горничная с Роджером. — Он невозможен. Только сегодня утром я застала его в приемной. Он схватил множество бутылочек и пытался приготовить лекарство. Не знаю, что скажет доктор.
— Я не пытался, — сообщил возмущенный пострел. — Я самое настоящее лекарство готовил. Доктора знают про лекарства, а? И я могу ходить в приемную, когда хочу. Тетя Анджела сказала, что могу. Круто же!
— Мой рецепт, — сказал Роджер горничной, воистину милой и обаятельной девушке, — посечь его по задним частям самой гибкой розгой, какую сможете найти. До свидания.
Он отправился по своим делам.
Переходя, погруженный в свои мысли, дорогу, он обнаружил, что кто-то почтительно спрашивает, не он ли мистер Шерингэм. Он охотно признал это.
— Везде ищу вас, сэр. Мистер Дэйн, это дворецкий из Силвердейна, сказал мне пойти найти вас.
— Да?
— Я садовник, сэр, и мистер Дэйн говорил со мной, когда вы ушли, и сказал ему, что весь тот день, когда хозяйка умерла, работал в саду, возился с астрами. Он подумал, что вам будет интересно.
— Это звучит очень интересно, хотя не могу сказать, что так уж люблю астры. Это все?
— Мистер Дэйн думал, что вам будет интересно узнать, потому как вы говорили с ним про окна в гостиной.
— О! — Интонация Роджера переменилась. — А где именно вы работали?
— На клумбе напротив дома, прямо рядом с гостиной.
— Вы были там с трех до четырех?
— Я там был с двух до пяти, сэр. Я должен был там немножко прополоть, чтобы цветы потом выросли.
— Дьявольщина! — сказал Роджер.
Вся основа его теорий взлетела на воздух.
Он продолжил свой путь и вновь свернул на Хай-стрит к офису адвоката, а его ум в это время лихорадочно работал. Переступив порог, он пожал плечами и сказал вслух:
— Но тогда это и должна быть правда.
Роджер вновь пожелал видеть главу фирмы.
Маленький пожилой адвокат посмотрел на него с кривой улыбкой.
— Итак, мистер Шерингэм? Вы уже раскрыли тайну?
— Да, — сказал Роджер, усаживаясь в кресло.
— Как? Вы уже? Господи благослови! — Он протер очки в позолоченной оправе и с сомнением вгляделся в Роджера.
Роджер скрестил ноги и явно погрузился в созерцание раскачивающегося носка ботинка.
— Да, уже. Должен был раскрыть, потому что это единственное возможное объяснение. Но мне пришлось серьезно скорректировать мои идеи. — Он изложил содержание своих бесед и построенную на этом теорию.
— Как видите, предполагая убийство, считая доказанным, что бутылочка, не покидавшая рук доктора Рида с момента приготовления до передачи мальчику для доставки, не содержала яд, когда была принесена в комнату больной, и основываясь на моем личном суждении, что никто из обитателей дома не виновен, я остался при единственном возможном решении — что мышьяк был введен в отсутствие сиделки с трех до четырех часов кем-то извне, проникшим в дом через французские окна в гостиной, единственным явно не охраняемым путем. Но теперь у нас есть свидетельство садовника, что никто не мог пройти этим путем, и мы должны снова начинать с самого начала.
— Да-да, — покивал его собеседник. — Вижу.
— Поэтому, считая уже доказанным, что после попадания бутылочки в дом яд мог попасть в нее только в это время и этим способом, мы очевидно приходим к заключению, что он не попадал туда после того, как бутылочку привезли в дом. Другим словами, он был уже там.
— Господи благослови! Тогда доктор Рид...
— С другой стороны, мы имеем несомненную уверенность доктора Рида, что он этого не делал и не мог сделать, и я ее принимаю. Тогда он был добавлен не доктором Ридом, а кем-то еще.
— Но, насколько я понимаю, полиция убеждена, что яд должен был быть добавлен после того, как лекарство попало в дом, поскольку первые две дозы не вызвали симптомов отравления.
— Думаю, мы можем это объяснить. Нет, истинная суть дела, по-моему, в том, что лекарство содержало все необходимые ингредиенты плюс мышьяк. Можно сказать, что это доказывает, что мышьяк был добавлен позже, но так ли это?
— Вы же не имеете в виду, что... что мышьяк уже был в бутылке, когда доктор Рид приготовил лекарство?
— А что, разве это так невероятно? — заулыбался Роджер.
— Это... вполне возможно, полагаю, — нерешительно начал юрист. — Но едва ли вероятно, не так ли?
— Это зависит от того, кто мог оставить там мышьяк.
— Но, конечно, — возразил адвокат, — никто не допустит столь преступной неосторожности.
— Снова зависит от обстоятельств. — Роджер минуту подумал. — Что касается двух первых доз, не вызвавших симптомов, самое простое объяснение состоит в том, что сиделка не встряхивала бутылочку. Мышьяк не растворяется автоматически и едва ли был так уж заметен в лекарстве. Это тяжелый порошок, и он опустился на дно, оставив в верхней части бутылочки количество, достаточное только для легкого дискомфорта. Перед третьей дозой сиделка, очевидно, встряхнула бутылочку.
— Да, да, — признал маленький адвокат. — Несомненно, этот момент звучит убедительно. Сиделка может вспомнить.
— Может, не сомневаюсь.
— Но кто положил мышьяк в бутылочку? Вот, в конце концов, наша главная загадка.
— Думаю, — сказал Роджер, тщательно подбирая слова, — что знаю, кто позволил положить мышьяк в бутылочку. И как это было сделано. Но не могу это доказать. На этой стадии ответственное лицо будет, конечно, все отрицать. Думаю... да, думаю, я попытаюсь. Можно воспользоваться вашим телефоном?
Он полистал страницы местного справочника и набрал номер.
— Марстон-693? Я хотел бы поговорить с мисс Берри, спасибо. Это срочно. Пожалуйста, скажите ей, что это мистер Шерингэм. — Он подождал.
— Но что вы собираетесь делать? — спросил адвокат.
— Проверить все дело, — кратко сказал Роджер. — Это единственный возможный путь. Алло! Да? Это мисс Берри? Мисс Берри, прошу вас, слушайте. Вы помните, что сказали мне, что сделаете все, чтобы очистить мистера Брейси? Да, я звоню вам посоветовать, что вы можете сделать. Просто напишите правду, всю правду, и ничего, кроме правды, и пошлите в полицию. Да, думаю, вы понимаете. Я имею в виду, как мышьяк попал в лекарство. Нет, я точно знаю и через два часа доверю свое знание полиции. Но в ближайшие два часа предпринимать ничего не буду. Позвольте мне продемонстрировать вам, что я действительно знаю, сказав следующее: банка с углекислой магнезией была вымыта и снова наполнена из запасной емкости, чтобы быть уверенной, что следов не осталось. Не так ли? Уверен, вы поняли. Изложите все это в письме в полицию, каждую деталь. Иначе Брейси повесят. До свидания.
Он повесил трубку.
— Что это, мистер Шерингэм? Что все это значит?
Роджер посмотрел на него.
— Вы знаете, что мисс Берри безнадежно влюблена в Брейси? — резко бросил он. — Вот так. И она из тех людей, кто верит в то, во что хочет верить. В этом случае ей нетрудно было поверить, что если Брейси лишится жены, то женится на ней. Поэтому она занялась гастроэнтеритом миссис Брейси, положив несколько пилюль с мышьяком в верхнюю часть банки с углекислой магнезией. Видите ли, порошки очень похожи, равно как и симптомы. Она увидела из книги выписи рецептов, что в то утро не приготовлялось иного лекарства, содержавшего углекислую магнезию, так что, опустошив банку, как только доктор Рид выйдет, чисто вымыв ее и наполнив вновь, можно было быть уверенной, что нет опасности отравить кого-либо еще. Гениально, не так ли?
— Да, но... что она сказала? Она-то что сказала?
— Ничего. Но, думаю, все сделает.
— Но вам не следовало предупреждать ее, — проскрипел маленький адвокат. — Это было в высшей степени неуместно. Вам следовало изложить теорию соответствующим властям. Не знаю, что со всем этим делать.
— О, оставьте ей шанс. Если она не воспользуется им, это ее дело. Но оставьте его ей. Хотя она, конечно, не слишком симпатичная личность. У нее заготовлена вторая линия обороны в лице омерзительного племянника, которого, конечно, именно она вдохновила ходить в приемную играть с лекарствами. Очень хитро. Слишком хитро. Но дайте ей ее шанс.
— Шанс? Не понимаю. Какой шанс?
— Я заметил, — сухо сказал Роджер, — что вопреки всем правилам доктор Рид не хранит свои яды под замком.