— Ходил кругами? — быстро соображают ткачи, лучше других знающие ту местность.
— Да, — киваю. — Но и это не всё. С кем-то он говорил на дари; и они клянутся, что это его родной язык. На улице менял он говорил на пашто, без чётких признаков, характерных для определённой местности. А дровосеки говорят, что с парой наших мальчишек он о чём-то говорил на туркане. Насколько хорошо, дровосеки сказать не могут, поскольку сами на туркане не говорят. Я послал в наш лагерь, чтоб нашли этих парней; но это займёт время.
— Три разных человека? — задумчиво роняет Иосиф, щёлкая ногтем по ободку своей пиалы. — Одетые примерно одинаково; так, что их можно принять за одного?
— Скорее, двое таких людей, — говорю. — Потому что вот их описания. Водовозы видели человека вот такого роста, — показываю на себе. — А с нашими парнями из Орды разговаривал кто-то вот на столько ниже, — обозначаю пальцами разницу.
— Ты очень хорошо сделал работу Стражи, Атарбай, — вежливо и чуть удивлённо говорит новый глава Гильдии ткачей.
— Присоединяюсь, — кивает Иосиф. — По мере объяснения всё становится понятным, но предыдущая стража…
— Это не всё, — спешу сместить фокус общего внимания со своей персоны. — Эта пара людей не могла убить охрану склада ранее часа Зухр, поскольку в это время их ещё видели живыми. А вот доблестные стражники шаха в это время уже были на виду, никуда не исчезали и к кварталу амбаров даже не приближались. Это не связанные между собой происшествия.
Глава 7
То, что брат дочери Степного Хана далеко не дурак, Актару было ясно с самого начала. В принципе, пуштун и относился к новому знакомому по-товарищески и приязненно в первую очередь именно из-за того, что со степняком было интересно.
Атарбай, хоть и будучи намного моложе, об окружающем мире мыслил зрело и по-взрослому. Не смотря на явные различия языков и культур, Актару порой казалось, что между ними общего гораздо больше, чем можно было бы ожидать. Да и в обычаях пашто степняк явно понимал.
Не знай всей подноготной, Актар бы даже заподозрил, что брату ханской дочери довелось весьма немало пожить среди разных каумов. Что в его возрасте и с его историей напрочь исключалось.
Если бы Актар оперировал понятием «культура», он бы, после некоторого размышления, признал бы в степняке «своего», именно что по признаку культурной общности.
— Но самое интересное, что и это ещё не всё. — Продолжил тем временем Атарбай, с благодарностью кивая сестре (подвинувшей ему чай). — Я же не успокоился, когда понял, что это разные группы… Я пробежался кое-где повторно.
— Это после того, как мы переговорили у Иосифа? — уточняет Актар.
— Да, — кивает степняк. — И вот что выяснил. Они побродили по городу достаточно немало, если их действительно двое. После часа Зухр этого человека — или людей? подходящих под это описание? — видели последовательно снова на улице Менял. Затем — в мясных рядах. Затем они как будто исчезли куда-то ненадолго, по крайней мере, мне не удалось найти никого, встретившего их. А потом, ровно между Зухр и Аср, похожего человека вспомнили у загонов коней у рынка.
— Выбирали коней! — мгновенно вскидывается Актар. — Для побега после всех дел?!
— Угу… — Атарбай внимательно рассматривает собственные записи, кажется, пытаясь разобрать написанное собственной рукой. — Затем примерно за один час был вскрыт рыбный амбар, убиты два человека охраны, ваш и наш; похищены несколько рыбин каждого вида из отдельной ямы, а это непросто. — Атарбай поднял глаза на окружающих. — Кроме Бехроза и меня, туда никто не ходит. Вот я вам скажу, что взять рыбу с ледника в двух ямах из четырёх можно только если ты акробат. Или если у тебя рука длиной как мой рост.
Окружающие засмеялись.
— Таких рук нет даже у самых больших обезьян, — явно что-то вспоминая, роняет Иосиф.
— И я о том же… Я пока не узнал точно, ибо спешил сюда. Но один из загонов с конями был вскрыт. — Степняк потёр в размышлениях переносицу.
— Какой из загонов?! — моментально подбирается Алтынай.
— Э-э-э, квадратный такой, — неожиданно запинается её брат. — Второй, если считать от нашего лагеря.
— А-а-а, не страшно, — моментально успокоившись, встряхивает непокрытыми волосами ханская дочь. — Пожалуйста, подождите все немного.
Поскольку эта беседа происходит в личных покоях семьи Хана, девочка выходит в соседнее помещение и буквально сразу же возвращается с тремя листами пергамента.
— Это был загон с кобылами и жеребцами-слабосилками, — объявляет она через секунду. — По счастью, там все кони переписаны, — присутствующим показывается испещрённый письменами лист. — Это в третьем загоне всех переписать не успела, а тут все кони были учтены…
— А вскрыли его потому, что его охраняли хуже? — понимающе роняет Актар под уважительные взгляды Иосифа и сидящих напротив дари.
— Видимо да, — кивает ханша. — Это же так называемые «мясные» кони, мы их собирались отправить на шужык.
— Колбаса такая у нас, — добавляет на всякий случай Атарбай под общий взрыв хохота. — Чего вы? — чуть смущается он. — У вас же такого слова в языке нет? Или есть?
— Мы от вас это слово первым узнали, — громогласно хохочет один из пашто. — Как пример того, что у вас есть нельзя.
Присутствующие поддерживают его ещё одним взрывом хохота.
Пашто, в отличие от туркан, конину не ели принципиально, почитая её практически за харам.
— Ну, вы не едите, а мы решили попробовать её заготавливать централизованно, сразу на всех, — дипломатично скругляет углы Алтынай. — В общем, через час, м-м-м… даже чуть меньше, я смогу вам сказать, все ли кони на месте. И если пропали, то какие именно.
— Так вы что, совсем их никак не охраняли?! — не смог поверить услышанному один из дари.
— Да говорю же, мы этот загон планировали на мясо, — разводит руками Алтынай. — Там только достаточно старые кобылы и очень слабые жеребцы. Во-первых, в городе же последнее время воровства не было…
— Потому что руки ни у кого не лишние, — рефреном бормочет её брат.
— А что кто-то может позариться на обычное мясо, лично мне и в голову не приходило, — завершает пояснения Алтынай, по инерции чему-то удивляясь. — Эти кони — всё равно что мясо, понимаете? Да тем более, мы при массовом забое скота всё равно до одной десятой потом на садака отдаём. Так что…
_________
Через час там же.
— Исчезли несколько коней… — чуть запыхавшаяся, дочь хана с довольным видом размещается рядом с братом. — Одна кобыла с натяжкой сойдёт за гужевую; один жеребец — верховой, если всадник не огромный, — Алтынай, хохотнув, без затей хлопает брата по спине. — Ещё пара сойдут за заводных.
— Это всё? — Иосиф вежливо наклоняет голову к плечу.
— Почти. Ещё один, достаточно резвый в молодости, жеребец в случае необходимости может недолго, но быстро нести одного всадника.
— В отрыв уходить, — переводит сам себе вполголоса Атарбай, добавляя затем непонятное слово. — Спринтер. Ты уверена? — зачем-то переспрашивает он, веселя окружающих (поскольку в городе уже все знают, что в конях здоровяк не силён. Чтоб сказать мягко. В отличие от младшей сестры).
— Мне это важно, — осторожно добавляет здоровяк, не смущаясь неприкрытым весельем окружающих.
— Пф-ф-ф… — дочь Хана, хихикнув про себя, одаривает его красноречивым взглядом, явно не желая ругаться при всех. — Могу даже сказать, из какого кто приплода, от каких родителей и кто были родители родителей этих коней, — Алтынай в конце фразы не удерживается от насмешки. — Но и это не всё.
— Внимательно слушаю, дочь Хана, — Актар, влезая между двумя родственниками, пытается дипломатично переключить внимание присутствующих с неловкого момента.
— Это кто-то не наш, — уверенно продолжает Алтынай. — Заводные были из третьего приплода от текинцев, каурые.
На самом деле она называет один из доброго десятка оттенков коричневого, различаемого её народом в отношении масти лошадей. Но в языках присутствующих таких тонкостей нет.
— Неплохие. Даже где-то выносливые, хотя и не на траве ваших земель… Но за ними не "уйдёт" последний жеребец — ему надо отдыхать чаще них. Он будет тормозить всех, — пожимает плечами Алтынай. — А если распределить украденную рыбу с гужевого на заводных, то уже они будут немного тормозить: я узнала, рыбы немаленькие. В общем, вор взял не лучших коней в своих категориях, — дочь Хана сообщает свой итоговый вывод. — С другой стороны, в том загоне у них и возможностей особо не было.
— А ты бы могла подобрать в том же загоне коней так, чтоб они между собой сочетались лучше? — аккуратно, словно боясь спугнуть какую-то мысль, уточняет Атарбай.
— Два варианта, — уверенно кивает Алтынай. — Которые лучше, если говорить о средней скорости. Даже три, — чуть подумав, добавляет она. — Последнего жеребца вообще не брать, но взять коней более выносливых. Можно будет держать среднюю скорость движения такой, чтоб не приходилось пересаживаться на быстрого коня ненадолго.
— Это точно, дочь Хана? — внимательно следя за собеседниками, уточняет Актар.
— И ты туда же! Спросите любого старика-туркан, — фыркает в ответ Алтынай. — Или старуху. Или даже не туркан. Спросите хоть наших, хоть ваших, кто кочевал на конях.
— А почему именно старика? — Актар не успокаивается и его интонации приобретают тот въедливый характер, когда он в чём-то пытается разобраться основательно. — Ты не похожа на старуху. А суждения о конях выносишь твёрдо.
— А потому, что остальным молодым, как и мне, вы не поверите, — весело хлопает оторопевшего Актара по плечу Алтынай (для чего ей приходится наклоняться через стол). — И будете тратить кучу времени, перепроверять. А вот старикам поверите сразу. Как говорит мой старший брат, молодёжь для вас гораздо меньше авторит