Тем не менее Санджая мучило чувство вины. Накануне вечером он не явился на работу, не проявил элементарную вежливость — не предупредил Дипака, что не приедет, да еще прибег к услугам юриста, с которым ни за что не смог бы расплатиться, если бы действительно был только лифтером. Прямо с утра ему следовало бежать к Дипаку с извинениями. Перед этим он попил чаю, быстро принял душ, оделся и, прежде чем заплатить за номер, усомнился, что теперь Дипак примет его под своей крышей. По пути на Пятую авеню, в дом № 12, Санджай терзался угрызениями совести. То, что начиналось как игра, день ото дня все больше превращалось в мистификацию. Он дал себе слово покончить с ложью и поговорить с Хлоей.
При появлении в холле племянника Дипак снял очки.
— Ты предупредил тетю? — спросил он нарочито сдержанно.
— О чем?
— Что ты жив. Она глаз не сомкнула, всю ночь обзванивала все городские больницы.
— Мне ужасно жаль, я отвык предупреждать родных, что вечером не вернусь.
— Ты еще дерзишь?! Можно узнать, почему ты не позвонил? Какое унижение! Из-за тебя мне пришлось солгать.
— Я не мог, потому что ночевал… в полицейском участке.
Дипак оглядел Санджая с головы до ног.
— Что, появились четырехзвездочные тюрьмы?
— Я переоделся у Сэма.
— Не знаю, кто такой Сэм, — сказал Дипак со вздохом. — Что ты наговорил полицейскому, почему он посадил тебя в тюрьму?
— Я ничего ему не наговорил, а вот некто, советовавший мне взвешивать каждое слово, сказал ему, что в доме никогда не было ограблений, пока здесь не стал работать я.
— Я сказал не так…
— Полицейский понял тебя именно так.
Дипак прищурился.
— Странная история! Не с крыши же спустился этот грабитель! Каким образом он умудрился войти и выйти так, что ни ты, ни я ничего не видели и не слышали?
— Не имею ни малейшего понятия, — ответил Санджай. — Ну вот, со вчерашним мы разобрались…
— Так ты просишь прощения? — Дипак опустил руку в карман. — Меня вызывают. Жди здесь, я быстро.
Вскоре Дипак спустился вместе с Хлоей. Он открыл дверь дома и с удивлением заметил, что она задержалась около его племянника, как будто ждала, что он что-нибудь скажет.
— Шикарный костюм! — бросила она наконец и выехала в дверь.
На тротуаре она не позволила Дипаку остановить для нее такси, сообщила, что хочет проветриться и доберется до студии на метро.
На обратном пути Дипак столкнулся с Санджаем.
— Ты что?
— В какую сторону она поехала?
— Хочешь, чтобы я повторил тебе мои три правила?
— Направо или налево? — От волнения Санджай схватил дядю за плечи.
— Точно не направо, — ответил тот, стряхивая его руки.
Санджай помчался к 9-й улице, на бегу чуть не врезавшись в фонарный столб, сделал крутой поворот и кинулся на Шестую авеню.
— Подождите! — взмолился он, задыхаясь.
Хлоя, уже поворачивавшая на переход, обернулась. Санджай настиг ее и замер перед ее креслом.
— Мне стыдно за мое поведение только что в холле, но при Дипаке я не…
— С меня довольно вчерашнего ожидания, — перебила его Хлоя. — Из-за вас я опоздаю в студию, пустите!
— Сначала объясните, чем я вызвал ваш гнев.
— Разве у меня разгневанный вид?
— Честно? Да.
— Я ни о чем не просила, ничего не предлагала, но вы… Это была игра, пари? Удастся ли вам соблазнить девушку в инвалидном кресле? У вас было право передумать, но элементарная вежливость требовала по крайней мере мне ответить.
— Со вчерашнего дня каких только упреков я не слышу, но сейчас ничего не понимаю!
— Скажете, что не прочли записку, которую я вам оставила на конторке?
— Когда мы мне ее оставили?
— Вчера вечером, чтобы вы пришли и прочли. Я отдала ее Дипаку, а он человек надежный. Так что не рассказывайте мне сказки.
— Вряд ли я смог бы ее прочесть, потому что был в тюрьме.
— Час от часу не легче! С каждой встречей вы предносите мне все больше сюрпризов! Вы сбили женщину?
— Как смешно! Полагаю, вы слыхали о пропаже ожерелья? Я — подозреваемый номер один.
— Скажите мне, что вы не виновны!
— Это, пожалуй, слишком. Но я и вправду не виноват. Что было в вашей записке?
— Вам пока рано об этом знать. А теперь пропустите, я могу опоздать.
Санджай остановил такси, уже привычным движением поднял Хлою и посадил в машину, убрал в багажник кресло и плюхнулся рядом с ней на сиденье.
— Угол Двадцать восьмой улицы и Седьмой авеню! — скомандовал он водителю.
Через десять минут они были на месте. Санджай проводил Хлою к дверям здания, где находилась студия.
— Так о чем говорилось в вашем письме? — не отставал Санджай.
— Что я согласна, — ответила она, толкая дверь.
— Согласна на что?
— Не на что, а с чем. С вашей теорией о конце света и счастье напоследок. Даю вам сутки на искупление вины. Приходите за мной завтра в половине шестого.
— Почему не сегодня?
— Сегодня я занята.
Начало любовных историй странно и парадоксально. Оба испытывают страх, боятся признаться в том, что думают только друг о друге. Они готовы отдать себя целиком, но при этом берегут силы, экономят счастье, не желая его расходовать. Новорожденная любовь безрассудна и ранима.
Санджай, хоть и изрядно опоздал, пришел на встречу в безмятежном настроении. Сэм уже привык к его своеобразной пунктуальности по-мумбайски. Увидев друга у стойки информации, Санджай приготовился к худшему: этим утром ему, видимо, придется выслушать кучу упреков и долго оправдываться. Тем не менее Сэм не стал его ругать и вообще, судя по всему, был в превосходном настроении. Он не произнес ни слова, пока не вошел в лифт, где вежливо попросил Санджая нажать на кнопку.
— Мастер, сразу видно! — воскликнул он.
— Очень смешно! — огрызнулся Санджай.
В конце рабочего дня Санджай заторопился на Пятую авеню. После церемонии смены караула Дипак поехал навестить Риверу.
В больнице он сначала не решался рассказать об истории с ожерельем, но, поскольку он не умел врать, а Ривера то и дело спрашивал, чем он так озабочен, он сдался и рассказал все как есть.
— Я даже не знал, что у нее есть такое дорогое ожерелье, — задумчиво проговорил Ривера. — Уверен, не будь оно подарком мужа, она давно бы его продала. Ведь она не купается в золоте.
— Мне ничего об этом не известно. Я в их жизнь не лезу, — отозвался Дипак с отсутствующим видом.
— О чем ты думаешь?
— Каким образом неведомо кто сумел войти в дом и остаться незамеченным? Мы всегда на месте.
— Не всегда, — возразил со вздохом Ривера.
— Очень тебя прошу, не задавай мне этот вопрос! Нет, мой племянник совершенно ни при чем.
— Я не собирался об этом спрашивать.
— Главное, не задавай этот вопрос себе.
— Тогда кто? И как?
— Кто у нас любитель детективов? Вот ты и ищи преступника!
— Будем рассуждать по порядку, — начал Ривера с видом опытного старого сыщика. — Мотив на поверхности — деньги. Теперь поразмыслим о том, как действовал грабитель…
Сидя в кровати, Ривера погрузился в раздумья, а Дипак, развалившись на стуле, — в глубокий сон. Прошел час. Дипак вздрогнул и проснулся от вопля Риверы:
— Удар нанесен изнутри!
— Ты о чем?
— Пошевели мозгами! Если бы копы увидели кого-нибудь на пленке, они бы уже предъявили нам фотографию для опознания. Выходит, вор не входил и не выходил, и понятно почему: он находился в доме! Раз ты ручаешься за племянника, то это…
— Ну кто?
— Никто. Забудь мою болтовню. Не надо было мне налегать сегодня на успокоительные.
— Не пори чушь, при мне ты не принял ни одной таблетки!
— Все равно я устал, ты тоже.
Дипак понял намек, взял плащ и ушел еще более озадаченный, чем раньше.
Его настроение ничуть не улучшилось, когда он пришел домой и увидел Лали в ужасном состоянии. Жена сидела за пустым кухонным столом. Ни приборов, ни ужина — ей было не до того.
— Мой племянник угодил в тюрьму! — простонала она, едва сдерживая слезы.
— Милая, его просто задержали, а потом отпустили, — сказал Дипак, опускаясь перед ней на колени.
Крепко обнимая Лали, он успокаивал так нежно, как только мог.
— Они сделали это, чтобы его напугать, — продолжал Дипак. — Наверное, надеялись добиться признания, но Санджай ничего им не сказал, потому что ни в чем не виноват.
— Разумеется, не виноват! Эта страна была землей обетованной для таких иммигрантов, как мы. Мы вкалывали до изнеможения, из чувства долга и из благодарности — и погляди, как с нами поступают! Иностранцы для них — преступники. Если это и есть сегодняшняя Америка, лучше мне вернуться в Индию.
— Погоди, Лали, успокойся, скоро все выяснится.
— Если такого порядочного парня, как мой племянник, хватает полиция, то что будет с нами?
— Вспомни, еще несколько дней назад ты его даже не знала.
— В его жилах течет моя кровь, поэтому если я говорю тебе, что он честный человек, значит, так и есть, не сомневайся!
— Может, вспомнишь о том, как с нами обошлась твоя семейка?
Лали отпихнула табурет и выбежала из кухни.
— Сейчас не время выяснять, кто прав, а кто ошибается! — крикнула она и захлопнула дверь спальни.
Дипак пожал плечами, открыл дверцу холодильника и достал остатки вчерашней еды — тушеную бамию, которую съел холодной в полном одиночестве.
В эту ночь пришла его очередь не смыкать глаз. Его одолевали мрачные мысли. Что, если Лали права? Чтобы доложить о закрытии дела, полиции необязательно ловить истинного преступника, достаточно кого-то им назначить. На эту роль прекрасно подходил Санджай.
23
Над городом грохотала гроза, нарушившая привычный утренний распорядок. Холл здания напоминал Ноев ковчег: из-за потопа здесь застряли все — или почти все — жильцы.
Дипак, чей зонт вывернулся при первых же порывах ветра, успел вымокнуть до нитки, тем не менее доблестно махал рукой, пытаясь поймать такси. Вода текла по его затылку, заливалась под плащ, насквозь промочила рубашку, прилипшую к спине. Униформа утратила свое великолепие. Когда проезжавший мимо грузовичок окатил грязной водой его брюки, к грому небесному добавился и другой, не менее мощный раскат. Гнев Дипака нарастал с каждой минутой. Даже остановившаяся рядом полицейская машина не привела его в чувство.