развернуть достаточно крупные силы, у противника было в избытке, а те, что видны сейчас, скорее всего, простые загонщики.
Суда между тем уверенно нагоняли, выходя на траверз, но не пытались подойти ближе чем на сорок кабельтовых. Их обоих удалось хорошо разглядеть. Довольно крупные вооруженные пароходы, в прошлой жизни возившие пассажиров по океанам. Достаточно быстроходные. Даже при такой волне они уверенно делали не менее пятнадцати-шестнадцати узлов. На «Урале» и «Николае» сквозь помехи постоянно принимались обрывки их телеграмм, но перебивать передачи не решались, с тревогой ожидая новостей от своего авангарда. Но тот молчал.
А японцы (в этом уже не оставалось сомнений, поскольку трепетавшие на ветру хиномару разглядели давно) держались на траверзе. С таким сопровождением к вечеру и миновали мыс Сириязаки, начав втягиваться в пролив. Только теперь получили телеграмму от «Амура», что он благополучно достиг пункта назначения, известил всех на берегу о возвращении наших судов и перекрыл подступы к Хакотдате с запада. Посторонних по дороге не встретил, что изрядно озадачило штаб Небогатова.
Просто так пропустить русских в пролив, упустив возможность напасть сразу с нескольких сторон на неуклюжую жертву?! Как-то это было нелогично. Совсем не похоже на все предыдущие стычки с японцами в Тихом океане, где они неизменно демонстрировали маниакальное упорство, не считаясь с потерями. Возникло подозрение, что корабли ведут на засаду. Должно быть, в проливе затаились миноносцы или даже подлодки.
Разведке и дозорным силам приказали еще раз тщательно осмотреть воды к востоку от Хакотдате и выдвигаться навстречу. Ответ пришел совсем скоро. Сообщалось, что ни с берега, ни с судов никого постороннего не видят, вплоть до мыса Таппи. Но западнее него бродят дождевые шквалы, обрезая горизонт милях на двух, а то и меньше. Отмечалось, что в проливе волна заметно резче, поскольку сильное течение из Японского моря встречается с тяжелой зыбью, идущей с океана, образуя толчею. Это полностью исключало вероятность минной атаки легких сил или из-под воды.
Очень скоро специфику волнения в узости почувствовали все, особенно буксировщики. Ход снова упал до пяти узлов. Однако когда развернулись на курс в Хакотдате, зыбь оказалась почти попутной, и идти стало легче. Видимость здесь была намного лучше, так что спешивший навстречу «Амур» разглядели почти сразу. Он тоже заметил караван и, приняв семафор с флагмана, подозрительно легко отогнал соглядатаев. Это снова напрягло.
Но японцы, петляя и юля, совсем из поля зрения не уходили, рассыпавшись в цепь поперек выхода из пролива. Они словно желали убедиться, что Небогатов повернул именно на запад. Только когда «Николай» и «Нахимов» покинули общий строй, резко переложив руля, и двинулись прямо на них, начав сближаться, отбежали за пределы видимости, поднявшись севернее. Но ненадолго.
Обладая заметным превосходством в скорости, они то пропадали, то вновь появлялись, продолжая вести наблюдение и телеграфирование. При этом упорно не спускались дальше середины пролива, даже не пытаясь укрыться под своим берегом. Тем самым вынуждая бродить по одному месту взад-вперед на переменных курсах наши тяжелые корабли, перекрывавшие им дорогу дальше на запад.
Это начинало беспокоить Небогатова, поскольку объяснения такой покладистости противника он не находил. Чтобы увеличить разрыв между медленно ползущей вверх по проливу группой «Днепра» и японцами, их начали постепенно вытеснять в океан, чему они не особо противились. Даже когда к ним подошли еще два похожих вспомогательных крейсера, вопреки ожиданиям, попыток прорваться за линию заслона, обойдя ее с южного фланга, не последовало.
Складывалось впечатление, что противник просто контролирует восточное устье Цугару, возможно, защищая свои перевозки на Хоккайдо. Глубоким рейдом на восток это можно было бы быстро выяснить. Однако в данный момент атаковать кого-либо эскадра Небогатова уже не имела ни малейшей возможности. Люди валились с ног от усталости, а корабли нуждались в починке после шторма. Да и уголька сыпануть в ямы не помешало бы. К тому же появились новые поводы для беспокойства.
В половине пятого часа пополудни где-то довольно далеко на западе, то есть за спиной у нашей завесы, прикрывающей отход инвалидной сцепки, прогремел сильный взрыв. Спустя полчаса – еще один, на этот раз гораздо ближе. С «Николая» даже видели вздыбленный им белый столб воды милях в пяти юго-западнее. При этом рядом с ним не было никого!
Марсовых загнали на клотики, но они и оттуда ничего не увидели. Объяснить, чем вызван этот подозрительный взрыв, так и не смогли. На шальной снаряд было совсем не похоже. По своей мощи это был даже не двенадцатидюймовый «чемодан», а целый «чемоданище»! Да и откуда ему прилететь?! Выстрела пославшей его пушки никто не слышал. Хоть какой-то посудины, претендующей на авторство, в ближайшей округе не просматривалось.
С видневшейся на севере горы Моунт в ответ на запрос сообщили, что никаких чужих кораблей за весь день поблизости не наблюдали, хотя пролив с нее просматривался на всю ширину. Телеграфное сообщение с Хакотдате исправно. Согласно полученной четверть часа назад сводке оттуда, конвой уже почти достиг залива. С ним все благополучно. Но этот взрыв уже не первый.
Судя по тому, что периодически бабахает уже более двух часов, в проливе что-то происходит. Потеряно одно из дозорных судов. С берега видели очень большой всплеск или даже сразу два, вставших рядом у его борта, после чего оно быстро затонуло. Спасти никого не успели. Предполагают атаку подлодки, исходя из чего контр-адмирал Энквист рекомендует убрать все корабли из пролива.
Однако в штабе Небогатова эту версию сразу отмели. Погода явно не та. Скорее мины посрывало. Может, даже и наши. Гибель сторожевика это вполне объясняло. Но самоподрывы?! С мостика «Николая» зачастил прожектор, передавая приказ для передачи в Хакотдате: «Патрулирование продолжить! Усилить бдительность, искать сорванные с якорей мины! Ходить зигзагом!»
На отряде пробили «отражение атаки», начав также выписывать бессистемные коордонаты влево и вправо. Но общую тревогу вскоре отменили. Вместо этого выделили по дежурному плутонгу на каждом борту, сменяемому через час, да поменяли, а после удвоили вахты на марсах. Заодно выставили команды стрелков с винтовками на баке «Амура», «Николая» и «Нахимова». Пытались предусмотреть все, не понимая еще, чего именно следует опасаться.
Оставшиеся немногие часы, пока сцепка вспомогательных крейсеров доползла до гавани Хакотдате, ставшей уже родной, растянулись на целую вечность. Лишь на закате, получив телеграмму с «Урала» о достижении им и его подопечными прохода в бонах, «Николай» и «Нахимов» развернулись на северо-запад и полным ходом, все так же на зигзаге ушли в пролив под свой берег.
Попыток преследования отмечено не было, но еще один раз громыхнуло где-то слева в отдалении. Гору Хакотдатеяма увидели издалека, поскольку прожекторы на ее вершине практически не гасли и активно шарили по поверхности воды. Подозрительные взрывы никому не давали покоя и там.
Переданный фонарем личный позывной начальника морских сил пролива Цугару на форте приняли сразу, отмигав «добро» на вход в фарватер. Навстречу высыпала целая толпа местных эрзац-сторожевиков, постоянно стряхивавших волны с палуб. Несмотря на изрядную болтанку, они разбежались широким поисковым веером, буквально обнюхивая все вокруг своими слабосильными прожекторами.
На батареях и кораблях ждали нападения. Момент был подходящий. Большие, тяжелые туши едва ползут, втягиваясь в проход. Их заливает светом, а вокруг сгустилась тьма, едва протыкаемая дрожащими, тонкими тусклыми лучиками! Но ничего так и не последовало. Еще до полуночи миновали проход в бонах и заграждениях и вошли в залив, совсем скоро встав на бочки в глубоководной внешней части гавани порта.
Глава 8
Неожиданным появлением едва ползущего русского отряда в зоне видимости своих береговых постов, еще задолго до достижения им залива Хакотдате, японцы воспользовались в полной мере. Хотя «спустить с поводка» многочисленные миноносцы, так кстати оказавшиеся именно сейчас под рукой, в этот раз не позволил прямой приказ из Токио, они сделали все, чтобы воды пролива Цугару стали смертельно опасными для плавания по другой причине.
Минные силы Цугару подняли по тревоге рано утром 17 октября. Это всех взбудоражило. Командовавший ими капитан первого ранга Ноаки после нескольких весьма болезненных стычек еще в самые первые недели после прихода русских предпочитал исключительно скрытные ночные действия, а сейчас впереди был весь световой день.
Но только что назначенный командующим морским районом Оминато вице-адмирал Мочихара[14] был непреклонен. Он получил прямой приказ из главной квартиры о применении плавающих мин Макамура[15]. Из-за этого даже отменили планировавшееся нападение миноносцев и вспомогательных крейсеров, чье сосредоточение для удара почти закончили, на гавань порта Хакотдате и русские корабли в проливе.
В соответствии с приказом из Токио все, что было можно, немедленно следовало выводить на постановку плавучего заграждения. К такому повороту дела тщательно готовились всю вторую половину зимы и весну. Но сейчас условия принципиально отличались от заложенных в планы применения этого секретного оружия. К тому же за тревожные летние месяцы навык оказался подзабыт, затерт выполнением многих других, порою весьма неожиданных задач. Однако шансы на успех все же были.
Русские заграждения, выставленные в проливе Таиродате и на подходах к нему со стороны Цугару, уже обнаружили и аккуратно огородили или вытралили, так что угрозы они не представляли. Где-то их выдали мотавшиеся на волнах минные салазки, попавшиеся на глаза рыбакам следующим утром после постановки, где-то всплывшие мины, оборвавшие свой трос. Наиболее используемые маршруты продолжали регулярно проверять, но мин больше не находили. Последний месяц плавание в пределах залива Муцу считалось достаточно безопасным не только ночью, но и днем тоже. А вот в самом проливе…