Он просто предложил ей английского эля. По традиции на мясо скидывались, а пили каждый свое, но Яра не знала, и стояла немного потерянная с шампуром обугленной свинины в руке. Без алкоголя она боялась не справиться с таким количеством общения. И тут прекрасный принц с таким же шампуром сказал, что она выглядит точно как девушка, которая вряд ли будет пить «Балтику».
Эль был отличный. Организаторы тоже не сплоховали. И алкоголь, Игорь, организаторы — все помогли ей влиться и впервые за долгое время вернуться домой с потрясающим ощущением наполненности энергией. У нее кружилась голова — то ли от эля, то ли от общения. Она лежала в кровати, закинув руки за голову и наблюдала за кружащимися огоньками на потолке.
В следующие выходные она снова поставила плюсик и принесла испанское вино. Конечно, она поделилась с Игорем, который пришел без всего, даже чтобы скинуться на мясо одолжил денег у Яры. Сумма была копеечной, ей было не жалко, к тому же он спросил ее телефон, чтобы вернуть на неделе.
Так они стали общаться в мессенджерах, и логи их переписок росли в геометрической прогрессии.
Coda
Маяки засияли.
Демон словно второй раз открыл глаза.
Все было так чисто и ясно, как никогда — вообще никогда.
Он не был раньше старшим в роду и к нему не сходились лучи маяков, но теперь он понимал, насколько это все меняет.
Он будто прозрел.
И поумнел.
И понял, что своей жадностью при пробуждении чуть не погубил все, что ему повезло просто чудом.
Демон пообещал себе больше не убивать даже больных без нужды.
Через сто лет их ценили гораздо больше прежнего и просто так нельзя было изъять нужных ему людей.
Или можно?
Достаточно ли того, что они придут к нему добровольно, выполнят работу и вернутся к родным, забыв обо всем?
Это было бы слишком просто.
10.1
Утро. Метро. Дешевый кофе из автомата. Очередной офисный центр.
— Какие у вас планы за ближайшие пять лет?
— Вы замужем?
— Какая ваша самая большая слабость?
— Откуда вы узнали о нашей компании?
— Продайте мне эту ручку.
— Мы не принимаем женщин.
— Мы не берем людей старше двадцати пяти.
— Мы не работаем с людьми младше тридцати.
— Почему вы ушли с предыдущего места работы?
День за днем. День за днем.
— Нет, никто не звонил по объявлению.
— Нет, мужчину с такими приметами на этой неделе не привозили.
— Вы знаете, сколько людей каждый день пропадает в городе?
— Не объявлялся. Вещи когда заберете? И заплатите за остаток месяца!
— Да уж давно с ним не общался. Вот как он с тобой стал встречаться.
Ночь за ночью.
Яра уже забыла, что значит — прижиматься к кому-то теплому в кровати. Яра снова стала готовить ужины на одну себя и перестала забивать холодильник мясом. Яра вновь стала засыпать, включив гирлянду огоньков над собой. Мечтательная — и одинокая.
Иногда Яра пугалась этой новой привычки: она ходила в магазин, на собеседование, звонила Дашке, смотрела сериалы и ни разу за час, за два, за вечер не вспоминала о Игоре. Он таял в памяти, хоть горе и оставалось где-то в горле клокотанием слез, но оно становилось все обезличенней. Просто — все плохо. Нет работы и денег, подруга занялась карьерой, друзья куда-то пропали… ах да, еще Игорь пропал. Словно злое колдовство.
Мысль о колдовстве помогла ей продержаться еще месяц.
— Ярослава Новицкая, я с вами уже разговаривала насчет вакансии.
— Записываю. Двенадцать тридцать, да, адрес получила, спасибо.
— Конечно, приду, меня очень интересует это место!
Ярослава провела ревизию своих карточек и карточек Игоря и поняла, что у нее больше нет роскошной возможности заниматься поисками, горевать и проводить алкогольные сеансы гадания с Дашей. Денег хватит только на бюджетную версию горя — трудоголизм. К счастью, та компания, куда она так и не доехала, была не единственной, которой требовались такие люди как Яра. В этот раз она вышла заранее, никуда не сворачивала, по сторонам не смотрела и благополучно доехала на собеседование.
Увы, все эти усилия оказались зря — конторе требовались менеджеры по продажам. Объявление было составлено так искусно, что о подставе Яра догадалась только попавшись. Честно говоря, она даже хотела взять контакты того, кто составлял объявление и попросить о мастер-классе, но постеснялась. Хотя зла была ужасно.
10.2
Возвращалась домой на каком-то непонятном трамвае, который обещал привезти к метро, но почему-то увез в обратную сторону. Яра выскочила из него, когда увидела, что он сделал оборот и едет обратно, но другим путем, и решила пойти пешком. Летний день был солнечным и ярким, настолько прекрасным, каким может быть летний день в городе, и хотелось погулять в плотном запахе цветущих лип в центре города. Правда Яра моментально заблудилась и гуляла почему-то уже не под липами, а на задворках заводов, ресторанов и в проходных дворах. Заводы были как декорации к пост-апокалипсису, от ресторанов вкусно пахло недоступной ей по финансовым причинам едой, а во дворах было развешено белье и старики играли в домино. Яра даже огляделась — не попала ли она случайно в прошлое. Но дети сидели рядом со смартфонами в руках, а один катался на гироскутере.
Яра так и выходила из двора — поминутно оглядываясь и думая, какое бы роскошное кино можно было бы там снять. Потом она еще немного поплутала по закоулкам и неожиданно выскочила к заднему двору той самой «страшной» больницы, откуда ее увезли ребята со Скорой. С обратной стороны больница была непривычно суетливой и живой.
От грозной мощи темно-красного фасада здесь остались только кирпичи, сложенные двумя горками рядом с флигелем, который то ли реновировали, то ли реставрировали. Узнала больницу Яра только по высокому куполу без креста, который посчитала домовым храмом.
На входе располагался КПП, но время было как раз приемное, поэтому Яра проскользнула на территорию, избежав допроса. Наверное, можно было притвориться, что она хочет купить здесь страховку, но не хотелось оставлять данные своего паспорта. Черт знает, почему, но Яре хотелось пока скрывать свой интерес к больнице.
Правда на территории так и было непонятно, что делать. Пациенты курили, реставраторы — или реноваторы — штробили стены флигеля, рабочие катали туда-сюда железные платформы, а врачи — блестящие каталки.
Яра решила обойти здание по кругу и поразилась тому, как резко меняются «климатические зоны» больницы. Только что шумный задний двор с перфораторами и сигаретным дымом вдруг сменился тихим закоулкам, судя по запахам — рядом с кухней и столовой. Десяток разноцветных кошек в хаотическом порядке разлеглись на нагретом солнцем асфальте и зевали в сторону жирной куриной кожи, выложенной для них прямо на траву. Рыжая и полосатая, самая худенькая, сделала вроде бы ленивое движение в сторону Яры — погладь меня! Но на полпути передумала и снова закрыла зеленые глаза. Яре и самой захотелось спать.
Следующая зона была рядом с приемным для скорых. То ли Яре было неспокойно после недавней поездки, то ли все тревоги сконцентрировались тут в воздухе, но теплый солнечный летний день показался вдруг нервным, напряженным, будто ожидающим чего-то. Вокруг не было ни единой живой души, и даже трава не смела пробиваться сквозь асфальт, и деревья стояли голые и сухие. Яра ускорила шаг, словно что-то страшное могло прыгнуть на нее из звенящего жаркого воздуха.
И с облегчением выдохнула, увидев дальше полянку с разнотравьем, такую яркую, словно кто-то хорошенько обработал ее в Фотошопе. Она даже узнала эту полянку — здесь она в апреле ждала Игоря на скамейке под яблоней. Тогда на полянке только нагло торчала мать-и-мачеха и одуванчики. Сейчас и не узнать. Трава была такая густая и сочная, так одуряюще пахла — летом и счастьем, настоящим запахом луга, а не истерическим ароматом свежескошенной еще зеленой травы — травы умирающей под триммерами городских служб. Яра не удержалась и вышла в самую середину, закрыла глаза и запрокинула голову.
Все было ужасно — Игорь пропал, денег нет, работы нет, с Дашей какая-то экзистенциальная хрень — но в этот момент можно было на полминуты забыть обо всех проблемах. Очень терапевтичная трава. Даже захотелось лечь в нее и долго смотреть в пронзительно-голубое безоблачное небо. И даже уснуть, как те кошки.
Яра огляделась по сторонам — никого. Жизнь в больнице, кажется, бурлила только на задворках. Она несмело села на землю, вытянула ноги, откинулась на руки и сощурилась на солнце. Отлично ей было.
Тогда она махнула на все рукой и легла.
Высокие травы взметнулись выше ее головы, живые, непохожие на газонную стрижку. Разноцветные лепестки ссыпались прямо на лицо, и солнце стояло высоко. Даже кажется перестало быть слышно неумолчное шоссе неподалеку. И застыло время, спрятав в свой тайный кармашек Яру. Пока она тут — больше ничего плохого не случится.
Она дышала и не могла надышаться запахом лета и покоя. И наслушаться тишины, той самой, что бывает только далеко за городом.
Странно, что в этой тишине Яра далеко не сразу услышала шорох шагов. Пока она соображала, откуда в ее далеком одиночном раю шаги, пока привставала с кружащейся от солнца и запахов головой, шаги почти удалились.
Она приоткрыла один глаз, еще не готовая к погружению в реальность и вдруг ей показалось, что идущий по дорожке на другом конце луга человек ей знаком.
Игорь!
10.3
Сердце рвануло с вялых пятидесяти ударов сразу в три раза. Яра запуталась в траве, запуталась в юбке, поскользнулась, вскочила, снова упала на одно колено — и все это не отрывая глаз от Игоря, который шел по дорожке, совершенно не обращая на нее внимания и удалялся, уходил! Яра попыталась крикнуть, но горло сжал спазм. Она только прохрипела что-то едва слышно. Ноги не желали ее слушаться, стали ватными как во сне. И все-таки это был он! Совершенно точно он, она бы его ни с кем не спутала!