Не тот год II
Пролог/Глава 1
ПРОЛОГ
Хайнрих Больгер трясся в кабине неудобного русского грузовика и размышлял. Ничем другим он в данный момент не мог заняться. Только думать о прошлом, о настоящем и будущем. Строить планы и слегка гадать, как его жизнь повернётся в дальнейшем. И это было… Плохо! Раньше он за собой редко замечал подобные философские моменты. Обычно такое происходило при накоплении усталости, или перед сложными заданиями. Но он отдохнул, и задача предстояла простая. Похожих он выполнил уже с десяток за неполный месяц с начала войны с СССР. До этого был захват мостов через каналы Амстердама. Высадка с планеров на форт в Бельгии. И много чего ещё.
Хайнрих родился в царской России в Поволжье. Потом его семью, как и сотни других немецких семей, депортировали в начале Первой мировой в Сибирь. То время он едва помнил из-за слишком малого возраста. Едва власть в стране сменилась через два года, его родители и ещё несколько десятков таких же семейств иммигрировали в Германию. Тогда было очень сложное время. Маленький Хайнрих сполна вкусил всё то, что выпало на их долю. На старой Родине они были чужаками и врагами. На новой происходило всё то же самое. Невероятным напряжением удалось вырваться из нищеты. А когда он попал в армию, то жизнь улучшилась ещё больше. Ещё более резкий поворот произошёл после вступления молодого Больгера в свежесозданную Теодором фон Хиппелем роту особого назначения Бранденбург 800. Очень быстро подразделение стало элитой вооружённых сил Германии. Благодаря своим родителям Хайнрих прекрасно знал русский язык, а учительница помогла овладеть ещё и французским на высоком уровне. Природа наградила отличными физическими статями, а тяжёлое детство укрепило его характер. Благодаря всему этому он и попал в роту.
К России он испытывал ненависть, поселившуюся в каждой клетке его тела. Его семью лишили земель, мельницы и маслобойни, у него самого украли детство. Когда его подразделение получило приказ перед войной перейти границу с СССР и устраивать диверсии, Хайнрих Больгер искренне обрадовался.
Теперь ему с боевыми товарищами предстояло захватить крупный мост, уничтожение которого повысит темпы наступления вермахта и не даст возможность большевикам подготовить позиции для обороны. Меньше двух недель назад взвод его сослуживцев совершил невероятно дерзкую акцию, отбив и удержав почти такой же мост под посёлком Лиды. На парашютах упав на голову охране, они быстро перебили её и смогли удержать объект до подхода основных сил. Эта операция обязательно войдёт в учебники истории. И Хайнрих мечтал повторить то же самое. Он и ещё двадцать три «брандербужца», переодетые в форму бойцов НКВД, вооружённые советскими ППД, СВТ и ДП ехали к цели на двух полуторках. Машины захватили в нескольких километрах от цели, а чуть ранее спрыгнули на парашютах в тылу отступающей Красной армии.
Как только впереди показался мост, лейтенант выбросил из головы все посторонние мысли, настроившись на выполнении задачи.
С обоих концов мост защищало по одной огневой точке из железнодорожных шпал, скреплённых железными «костылями». Из бойницы первой торчало рыльце «максима», из другой выглядывал раструб пламегасителя ДП. Ещё имелся блиндаж всё из тех же шпал для отдыхающего личного состава, плюс несколько стрелковых ячеек. Рядом с огневыми точками перетаптывались русские солдаты. По два человека с каждого конца. Сержант и рядовой с той стороны, откуда подъезжали «бранденбуженцы». Оба были вооружены винтовками «Мосина» с примкнутыми штыками. Проезд по мосту перегораживали две длинные «рогатки» с намотанными витками колючей проволоки.
В данный момент движения на мосту не было. Подкрепления явно не успевали или отсутствовали. А отступающим частям и беженцам перерезали путь к мосту прорвавшиеся моторизованные и танковые части вермахта. Всё это было только на руку переодетым немцам.
При виде подъезжающих грузовиков охрана моста не проявила особых действий. Ствол пулемёта уставился на них. Сержант с бойцом перестали топтаться и уставились на машины. И всё.
— Стой! — протяжно прокричал сержант и замахал левой рукой, правой удерживая за ремень винтовку на плече. — Туда нельзя,
— Сержант, у меня приказ найти сто тридцать второй полк. Он где-то там, — резко ответил ему Хайнрих, одетый в форму старшего лейтенанта НКВД.
— А у меня приказ никого не пущать, товарищ старший лейтенант государственной безопасности, — ответил ему красноармеец, проигнорировав или не разобравшись в нарукавных знаках и петлицах фальшивого энкавэдэшника, которые сообщали о принадлежности того к ГУГБ НКВД. — И вообще, предъявите-ка документики.
— Ты как с командиром разговариваешь, боец? — раздался из кузова грозный рёв одного из «брандендуженцев». По голосу Хайнрих опознал Курта из прибалтийских немцев. Огромный здоровяк с располагающим добродушным лицом. И не скажешь, что этот молодой мужчина является отпетым головорезом. Для него было убить что солдата противника, что женщину или ребёнка, это как затушить двумя пальцами сигарету. Свою внутреннюю суть он буквально на днях в очередной раз продемонстрировал во время резни евреев во Львове, где одна рота из «Бранденбурга» действовала рука об руку с польским батальоном «Нахтигаль» из ОУН под командованием Шухевича.
Демонстрируя вроде как свою значимость над простой «махрой» и недовольство поведением красноармейца, солдаты в кузове встали со своих мест. На самом же деле они приготовились к атаке по сигналу своего лейтенанта.
Сержант вытянулся по стойке смирно.
— Не могу без проверки документов никого пропустить. Приказ немедленно открывать огонь на поражение.
— Вот мои документы, — Хайнрих достал удостоверение НКВД из кармашка гимнастёрки и протянул её бойцу.
— Э-э, старший лейтенант… — он отвёл взгляд от «корочек» и вопросительно посмотрел на «бранденбужца».
— Старший лейтенант главного управления государственной безопасности Крапивин, — отчеканил Хайнрих полное звание и должность, чтобы русский унтерменш, стоящий напротив, прочувствовал его тон и дух грозного наркомата. Ему очень хотелось приказать солдатам атаковать прямо сейчас. А самому лично пристрелить недалекого сержанта, наслаждающегося своей маленькой властью или просто не понимающего всей полноты власти командира, которого посмел остановить. Но по плану обе огневые точки должны уничтожаться одновременно. Сначала мост проедет его грузовик. При этом второй изобразит поломку едва въехав на него. Это и станет сигналом атаки. В противном случае у группы диверсантов будут серьёзные потери. Мало того, большевики могут подорвать цель их операции.
— А тут не Крапивин, а Крапивкин. Смотрите сами, — удивился красноармеец и протянул командирскую книжку её владельцу. Тот машинально её принял и опустил взгляд на строчки, хотя знал их лучше молитвы Деве Марии. Ошибки в фамилии точно быть не могло. Если только сержант сам не умеет читать, окончив пару классов церковно-приходской школы. — Работаем!
От громкого крика Хайнрих сильно вздрогнул. В следующее мгновение сержант рванул дверь грузовика, которую сам же немец слегка приоткрыл, схватил лейтенанта за ворот и рванул на себя, запуская в долгий полёт. «Брандендужец» ещё был в воздухе, когда рядом оглушительно зазвучали пулемётные очереди. Его уши уловили среди этого грохота звук впивающихся в доски бортов и кабин грузовика пуль, рикошеты от металлических деталей, крики умирающих солдат.
Упав на пыльную дорогу, он перекатился и, как кошка взлетел на ноги. За пистолет взяться он не успел — русский был уже рядом и замахивался для удара. Увернувшись, Хайнрих выхватил нож из рукава и полоснул клинком перед собой, метя в чужой живот. Вот только к его большой досаде противник оказался крайне ловок. Он не только увернулся от острой стали, но успел перехватить руку лейтенанта и сначала толкнуть её от себя, а затем рванул к себе, проводя залом. Жалеть немца у сержанта не было в планах. И через секунду одновременно с хрустом сустава, Хайнрик непроизвольно заорал от вспышки ослепляющей боли:
— А-а-а!
Удара в висок, отправившего его в беспамятство, он уже не заметил. Пришёл в себя от боли в ушах.
— Всё, Ванька, заканчивай ему уши тереть, он очухался, — услышал он голос сержанта, а затем и увидел его, склонившегося над ним. — Очухался, Ганс или как там тебя? А может Саша или Вилкас, а? Ты же из Бранденбурга, мил человек? А там ведь или наши, или литовские предатели служат.
Хайнрик промолчал. На нём не было ничего. Всю одежду вплоть до исподнего и медальона с него сняли, а руки и ноги связали. Не посмотрели на то, что у него запястье сломано.
«Нужно было глотать капсулу, а не за нож хвататься.», — с досадой подумал он. Вбитые рефлексы подвели. На нападение он ответил атакой, не подумав о последствиях. Слабым успокоением был тот факт, что уничтожили диверсантов и захватили их командира явно не простые красноармейцы. Их ждали у моста, это факт. Ждали давно, успев подготовиться.
Бойцы из Бранденбурга 800 не сдавались в плен. Захватить их можно только тяжелоранеными в бессознательном состоянии. У каждого при себе имелась ампула с сильнодействующим ядом. Вот только свою лейтенант Больгер проглотить не успел.
— Молчишь? — усмехнулся сержант. В его руке как по волшебству появился нож. Очень знакомый клинок. Ещё недавно он принадлежал самому Хайнрику. — Слушай расклады, немчура. Ты мне сейчас всё расскажешь: кого тут ждали, когда у моста появятся твои камрады, кто это будет и какие знаки с паролями они ждут. Если вдруг решишь поиграть в героя, то просто вспомни тех, кто оказывался на твоём месте в твоих руках. Многим из них удалось сохранить свои тайны? И сам ты такой же как те немногие молчуны или пожиже будешь?
Хайнрик вместо ответа плюнул в лицо большевику.
Тот вновь усмехнулся, вытер лицо ладонью, а затем обтёр ладонь о штаны. После чего перевернул немца на живот и схватил его за ладонь.
— А-а-а! — дико заора