Флэш заинтересованно поднял бровь:
— Какая вечеринка? Можно и меня пригласить? Обещаю не крушить мебель.
— Конечно, старик, — рассмеялся Гарри. — Чем больше народу, тем лучше. Только предупреждаю — дресс-код строгий. Тема «Голливуд золотых времен».
Прозвенел звонок на первый урок. Физика с мистером Уорреном — один из моих любимых предметов, особенно с учетом того, что я мог демонстрировать знания, которые официально должен был получить только через несколько лет.
— Ладно, мужики, побежали, — сказал я, захлопывая шкафчик. — А то Уоррен опять будет читать лекцию о пунктуальности.
Мы направились к кабинету физики, и я невольно подумал о том, как странно складывается моя двойная жизнь. Днем — обычный школьник с друзьями и домашними заданиями, а ночью...
После уроков я направился на футбольное поле, где команда уже разминалась под присмотром тренера Кравчински. Старый поляк кивнул мне с одобрением — за эти дни я успел заслужить его уважение своими нестандартными методами тренировок.
— Паркер! — рявкнул он. — Сегодня работаем над командной игрой. Покажи этим увальням, как правильно читать поле.
Я улыбнулся и подошел к команде. Большинство парней уже относились ко мне с уважением — Флэш постарался распространить слухи о моих аналитических способностях и знании биомеханики. Конечно, они не знали истинного источника моих знаний, но результат был налицо.
— Окей, мужики, — начал я, указывая на расстановку. — Джейсон, твоя проблема в том, что ты слишком рано телеграфируешь свои намерения. Защитник видит твой взгляд и уже знает, куда ты побежишь. А ты, Майк, перестань полагаться только на силу. Скорость реакции важнее грубой мощи.
Я провел их через серию упражнений, используя знания спортивной психологии и тактики, которые официально должен был получить только в университете. Парни внимательно слушали — результаты говорили сами за себя. За неделю команда стала играть как слаженный механизм.
— Брэд, — обратился я к здоровяку ростом под два метра, — ты же понимаешь, что твоя задача не просто снести противника, а создать пространство для товарищей? Используй массу как инструмент, а не как дубину.
Брэд Дэвис, капитан команды, сначала скептически относился к советам «ботаника», но теперь ловил каждое мое слово. Парень был из тех, кто решал проблемы кулаками, и такие связи могли пригодиться в будущем.
— Питер прав, — поддержал Флэш. — Вчера мы разобрали игру «Патриотов», и их защита работает именно по такому принципу.
Тренировка продолжалась полтора часа. Я следил за каждым движением, корректировал технику, объяснял тактические нюансы. Паучьи чувства позволяли мне замечать мельчайшие детали — как игрок переносит вес, куда направляет взгляд, как меняется дыхание перед рывком.
— Отличная работа, Паркер, — подошел ко мне тренер, когда команда отправилась в раздевалку. — Ты думал о карьере тренера? Или спортивного аналитика?
— Пока сосредоточен на науке, мистер Кравчински, — ответил я. — Но помогать команде — это удовольствие.
В раздевалке атмосфера была дружественной. Парни шутили, обсуждали приближающийся матч с соседней школой. Несколько ребят подошли ко мне поблагодарить за советы.
— Слушай, Питер, — негромко сказал Брэд, когда мы остались почти одни. — Если тебе когда-нибудь понадобится помощь... ну, любого рода... обращайся. Мы не забываем хорошего отношения.
Именно этого я и добивался. В этом городе, где каждую ночь происходили странные инциденты, где появлялись люди в масках и костюмах, иметь союзников среди обычных, но крепких парней было не лишним. Команда «Мидтаун Хай» могла стать хорошим прикрытием и поддержкой в случае необходимости.
— Спасибо, Брэд. Взаимно, — кивнул я, пожимая ему руку.
Выходя со стадиона, я заметил, как несколько девушек из группы поддержки обсуждали тренировку. Лиз Аллан помахала мне рукой с трибуны — симпатичная блондинка явно заинтересовалась «новым» Питером Паркером.
Но сейчас у меня были более важные дела. Через час работа в лаборатории Коннорса, где я планировал продолжить изучение его экспериментов. А вечером — время заняться созданием собственного костюма. Куртка для мотокросса и тактическое снаряжение были хорошим началом, но этого было недостаточно для серьезной работы на улицах.
Вернувшись в кампус к Коннорсу и помогая ему по мелочи, я быстро остался один в лаборатории. Доктор ушел на совещание с деканом, оставив меня «приводить в порядок рабочее место» — отличная возможность заняться собственными исследованиями.
Убедившись, что коридоры пусты, я достал из укромного места несколько пробирок с образцами крови, которые тайком взял у себя в первые дни после пробуждения. Тогда это казалось глупой затеей, но теперь я понимал — изучение собственной мутации может дать ответы на множество вопросов.
Включив микроскоп и центрифугу, я принялся за работу. Мои знания биохимии и генетики, унаследованные от прошлой жизни, помогали разбираться в сложных процессах. Первое, что бросилось в глаза — измененная структура гемоглобина. Красные кровяные тельца были почти в полтора раза крупнее обычных, что объясняло повышенную выносливость и скорость восстановления.
— Интересно, — пробормотал я, делая заметки в блокноте. — Ускоренный метаболизм, но при этом клетки не изнашиваются быстрее. Наоборот, они как будто обновляются эффективнее.
Следующим этапом стал анализ ДНК. Здесь все становилось еще загадочнее. В хромосомах явно присутствовали чужеродные последовательности — не человеческие, но и не полностью паучьи. Что-то среднее, гибридное.
Но самое интересное обнаружилось, когда я начал изучать нейромедиаторы. В образцах спинномозговой жидкости, которую удалось получить с помощью тонкой иглы (благодаря усиленной регенерации процедура прошла безболезненно), содержались неизвестные науке соединения.
— Феромоны? — задумчиво произнес я, рассматривая молекулярную структуру. — Или что-то еще более сложное?
Дальнейший анализ показал поразительную вещь. Эти вещества могли воздействовать на поведенческие центры мозга других людей, вызывая подсознательное доверие и готовность следовать указаниям. Не полный контроль сознания, но достаточно мощное влияние, чтобы формировать лояльность и командную иерархию.
— Ген подчинения альфе, — усмехнулся я, записывая наблюдения. — Природа предусмотрела все. Паук-самец должен не только охотиться, но и контролировать свою территорию.
Это многое объясняло. Почему Флэш так быстро изменил отношение ко мне. Почему футбольная команда беспрекословно принимала мои советы. Почему даже тренер Кравчински стал относиться с уважением. Мое тело вырабатывало биологические сигналы, которые на подсознательном уровне устанавливали меня как лидера группы.
Звук шагов в коридоре заставил меня поспешно спрятать образцы и переключиться на официальную работу. Когда доктор Коннорс вернулся, я как ни в чем не бывало мыл лабораторную посуду.
— Как дела, Питер? — спросил он, снимая пиджак. — Надеюсь, ты не скучал в одиночестве?
— Все отлично, доктор. Как прошло совещание? — невинно поинтересовался я, продолжая работать.
— Очередная бюрократическая волокита, — махнул рукой Коннорс. — Комиссия по этике опять докапывается до наших экспериментов. Боятся, что мы зайдем слишком далеко.
Он не знал, насколько был прав. И насколько далеко уже зашел я сам, изучая тайны собственной мутации. Информация о феромонах альфа-доминирования открывала новые возможности. Если я смогу усилить этот эффект или научиться контролировать его сознательно...
— Доктор, — сказал я, заканчивая уборку, — а что вы знаете о социальном поведении пауков? О том, как они устанавливают иерархию в группах?
Коннорс удивленно посмотрел на меня:
— Большинство пауков — одиночки, Питер. Но некоторые виды действительно демонстрируют сложное социальное поведение. А что тебя заинтересовало в этой теме?
— Просто любопытство, — улыбнулся я. — Хочу лучше понимать биологические основы лидерства.
Если бы он только знал, как близко к истине подошел в своих словах о том, что мы можем зайти «слишком далеко». Но пути назад уже не было. Мутация развивалась, способности росли, а вместе с ними — и амбиции.
Покидая кампус, я столкнулся с какой-то бледной голубоглазой блондинкой с крайне милым личиком. Девушка несла стопку учебников и явно торопилась, но при виде меня остановилась.
— Извините, — произнесла она мелодичным голосом с легким акцентом. — Вы не Питер Паркер случайно? Лаборант моего отца?
Я удивленно поднял бровь. Коннорс никогда не упоминал о дочери, хотя в лаборатории иногда можно было заметить семейные фотографии на его рабочем столе.
— Верно, это я. А вы?..
— Беатрис, — улыбнулась она, протягивая свободную руку для пожатия. — Беатрис Коннорс. Папа очень хорошо о вас отзывается. Говорит, что у вас редкий дар к науке для старшеклассника.
Пожимая ее прохладную ладонь, я невольно отметил, насколько она отличается от отца. Где доктор Коннорс был весь в работе, постоянно напряженный и сосредоточенный, его дочь излучала спокойствие и какую-то особенную грацию. Белокурые волосы аккуратно собраны в косу, голубые глаза смотрели с искренним интересом.
— Приятно познакомиться, — ответил я. — Ваш отец тоже упоминал... — соврал я, поскольку Коннорс держал личную жизнь в строжайшем секрете. — Вы тоже изучаете биологию?
— Химию, на втором курсе, — кивнула Беатрис. — Но биология тоже интересна. Особенно то, чем занимается папа. Регенеративная медицина может изменить мир, не правда ли?
В ее голосе слышалась гордость за отца, но и что-то еще. Беспокойство? Или просто любопытство к работе, которую она понимала лишь частично?
— Определенно, — согласился я. — Ваш отец — выдающийся ученый. Работать с ним большая честь.
— Скажите, — неожиданно спросила она, поправляя ремень сумки, — он не выглядит переутомленным? Последнее время папа почти не бывает дома, только работа, работа, работа. Мама беспокоится.