— Я уже всё знаю.
Следующим был локоть. Потом запястье. Потом вторая рука.
Хамелеон корчился на асфальте, его крики становились всё слабее. Он был в шоке от боли.
— Пожалуйста... — прошептал он. — Я же только выполнял заказ...
— А я выполняю свой.
Я сломал ему рёбра. Одно за другим. Методично, без спешки. Каждый хруст был местью за страдания Трис.
— Ты... ты псих... — еле слышно сказал Хамелеон.
— Нет. Я тот, кто любит.
Когда я закончил, Хамелеон представлял собой жалкое зрелище. Все конечности сломаны, рёбра раздроблены, челюсть вывихнута. Он был жив, но едва дышал.
— Знаешь, — сказал я, поднимая его изуродованное тело, — Фиск думал, что сможет мстить мне даже после смерти. Но он забыл одну вещь.
Я потащил Хамелеона к краю пристани, где в воду уходили старые деревянные опоры.
— Я тоже умею мстить.
Хамелеон пытался что-то сказать, но из его рта вместо слов вытекала кровь.
— Передай Фиску в аду, — сказал я, поднимая его над водой, — что Питер Паркер не прощает обид.
Я бросил его в Гудзон.
Течение было сильным, а с переломанными костями у него не было шансов выплыть. Тело Хамелеона исчезло под тёмной водой за несколько секунд.
Я стоял на пристани, глядя на круги на воде. Месть была завершена, но удовлетворения не чувствовал. Трис всё ещё лежала в коме, а Хамелеон был лишь исполнителем, а не заказчиком.
Но по крайней мере, он больше никому не навредит.
Мой телефон зазвонил, когда я всё ещё стоял на пристани, глядя на тёмные воды Гудзона. Доктор Коннорс.
— Питер, — усталый голос прозвучал в трубке, — как дела с поисками того... человека?
— Нашёл его. Проблема решена.
— Хорошо. — Пауза. — Питер, мне нужно кое-что тебе сказать. Приезжай домой, когда сможешь. У меня есть идея.
— Какая идея?
— Поговорим дома. Это важно.
Он повесил трубку, и я почувствовал беспокойство. Что-то в его голосе было не так — слишком спокойно, слишком решительно.
---
**[Интерлюдия — Доктор Курт Коннорс]**
Я положил трубку и медленно прошёл в свой домашний кабинет. Пустой дом встретил меня мертвенной тишиной — Беатрис лежала в коме в клинике Озкорп, а я остался один со своими мыслями и чувством вины.
Три дня назад я был на пике надежды. Наше лечение работало, Трис поправлялась, рак отступал. А теперь моя дочь находится между жизнью и смертью из-за какого-то наёмника, которого подослал мёртвый преступник.
Я сел за письменный стол и открыл ящик, где хранил свои личные записи. Годы исследований, сотни экспериментов, тысячи часов работы над одной-единственной целью — восстановить утраченную руку.
Сыворотка регенерации на основе ДНК рептилий. Моя навязчивая идея. Моя проклятая мечта.
Я достал пробирку с зелёной жидкостью и поднёс к свету. Теоретически она должна была запустить процессы регенерации в человеческом организме. Но я никогда не решался её испытать — слишком много неизвестных, слишком высок риск.
А теперь риск стал неважен.
Беатрис умирает. Наш препарат с Питером сработал, но этого мало — яд Хамелеона мог причинить необратимые повреждения её мозгу. Даже если она проснётся, какой она будет? Сможет ли вести нормальную жизнь?
Я открыл блокнот и перечитал свои записи в сотый раз:
*"Эксперимент № 247. Сыворотка на основе генетического материала игуаны показала 73% эффективность в регенерации тканей у подопытных мышей. Побочные эффекты: агрессивность, изменение пигментации кожи, аномальный рост мышечной массы."*
*"Эксперимент № 248. Комбинированная сыворотка (игуана + варан) дала 89% эффективность. Побочные эффекты усилились: полное изменение структуры кожи, значительные поведенческие аномалии, потеря способности к социализации."*
*"Эксперимент № 249. Добавление стабилизирующих агентов снизило эффективность до 64%, но практически устранило побочные эффекты."*
Я захлопнул блокнот. Годы осторожности, научной методологии, постепенного приближения к цели. А что мне это дало? Моя дочь умирает, а я всё ещё боюсь рискнуть.
Питер прав. Иногда нужно действовать, а не размышлять.
Я встал и прошёл в домашнюю лабораторию — небольшую комнату в подвале, где проводил эксперименты. Здесь стояло основное оборудование: центрифуга, микроскоп, холодильник с образцами.
Достав пробирку с сывороткой, я ещё раз изучил её состав. Генетический материал пяти видов рептилий, стабилизирующие агенты, усилители клеточного метаболизма. В теории всё должно работать идеально.
А на практике?
Я вспомнил слова Питера: "Доктор, дайте мне неделю. Одну неделю, чтобы найти альтернативный способ лечения."
Неделя почти прошла. А альтернативы нет.
Трис лежит в коме, и никто не знает, когда она проснётся. Если вообще проснётся. А я сижу здесь и жалею себя, вместо того чтобы действовать.
Я подошёл к зеркалу на стене лаборатории и посмотрел на своё отражение. Пятьдесят два года, седые волосы, усталые глаза. Пустой рукав, приколотый к рубашке — постоянное напоминание о собственной неполноценности.
— Чего ты боишься, Курт? — спросил я своё отражение. — Стать монстром? Потерять человечность?
А что такое человечность, когда твой ребёнок умирает?
Я вернулся к столу и начал готовить инъекцию. Набрал в шприц пять миллилитров сыворотки — достаточно для запуска процесса регенерации.
*Если это сработает*, подумал я, *я не только восстановлю руку. Получу силы, которые помогут защитить Беатрис. Стану сильнее, быстрее, выносливее. Смогу бороться с любыми угрозами.*
*А если не сработает...*
Я не дал себе додумать эту мысль.
Сыворотка была комнатной температуры, почти бесцветная с лёгким зеленоватым оттенком. Я поднёс шприц к своей единственной руке, нашёл вену на запястье.
— За Беатрис, — прошептал я и ввёл иглу.
Сыворотка вошла в кровоток медленно, разливаясь тёплом по руке. Сначала ничего не происходило — только лёгкое покалывание в месте инъекции.
Потом началось.
Сердце забилось быстрее. Температура тела начала подниматься. Я почувствовал, как мышцы напрягаются, словно готовясь к невероятной нагрузке.
— Работает, — выдохнул я, наблюдая за изменениями.
Пульс подскочил до ста двадцати ударов в минуту. Кожа стала горячей, покрылась испариной. В голове начал нарастать гул, словно где-то включили мощный двигатель.
Я сел в кресло, готовясь к долгому процессу трансформации. По моим расчётам, изменения должны были занять несколько часов.
Но уже через полчаса стало ясно, что что-то идёт не так.
Боль. Невероятная, всепоглощающая боль, которая начиналась в костях и растекалась по всему телу. Словно меня разрывали изнутри.
Я упал с кресла, корчась на полу лаборатории. Кости удлинялись, мышцы увеличивались в объёме, кожа натягивалась до предела.
— Что... происходит... — прохрипел я сквозь стиснутые зубы.
Процесс шёл намного быстрее и агрессивнее, чем я рассчитывал. Сыворотка не просто восстанавливала утраченную руку — она перестраивала весь организм.
Я почувствовал, как что-то растёт на месте ампутированной конечности. Сначала это была просто выпуклость под кожей, потом начали формироваться кости, мышцы, сухожилия.
Рука восстанавливалась. Но не человеческая рука.
Через плечо проступали чешуйки — мелкие, зелёные, плотно прилегающие друг к другу. Пальцы, которые формировались на новой руке, были длинными, с острыми когтями на концах.
— Нет... — простонал я. — Не так... должно было быть не так...
Но остановить процесс было уже невозможно. Трансформация набирала обороты.
Кожа по всему телу начала меняться, покрываясь чешуёй. Мышцы росли, кости становились плотнее и крепче. Рост увеличивался — сто восемьдесят сантиметров, сто девяносто, два метра.
Лицо тоже изменялось. Челюсти выдвигались вперёд, зубы становились острее. Глаза приобретали жёлтый оттенок с вертикальными зрачками.
Я превращался в рептилию. В чудовище.
*Но я стану сильнее*, пронеслась мысль в изменяющемся сознании. *Смогу защитить Беатрис.*
Человеческие мысли становились туманными, отступали на второй план. Вместо них приходили более простые, примитивные инстинкты.
Голод. Территория. Доминирование.
Процесс трансформации завершился через два часа. Я встал на ноги — теперь я был больше двух метров ростом — и посмотрел на свои руки.
Обе руки. Восстановленная конечность была полностью функциональной, покрытой зелёной чешуёй, с когтями длиной в несколько сантиметров.
Я подошёл к зеркалу и увидел своё новое отражение.
Ящер. Гуманоидная рептилия с мощным телосложением и хищными глазами. Кошмар, рождённый наукой.
Но также — существо невероятной силы.
Я ударил кулаком по лабораторному столу. Металлическая поверхность смялась как фольга. Попробовал когтями — они легко прорезали сталь.
Сила. Скорость. Регенерация. Всё, о чём я мечтал.
Но ценой человечности.
*Неважно*, решил я. *Беатрис важнее.*
Человеческая часть сознания всё ещё сопротивлялась, пыталась взять контроль. Доктор Курт Коннорс боролся с рептильными инстинктами, которые нашептывали о насилии и доминировании.
*Я всё ещё врач*, напомнил я себе. *Всё ещё отец. Моя цель не изменилась — спасти дочь.*
Но как? В таком виде я не мог появиться в клинике. Люди поднимут панику, вызовут полицию или армию.
Нужен был план.
Я прошёл в свой кабинет и сел за компьютер. Печатать когтями было неудобно, но я справился. Открыл файлы с исследованиями по лечению комы.
Экспериментальные препараты для стимуляции мозговой активности. Новейшие методы пробуждения пациентов. Всё, что могло помочь Беатрис.
Большинство этих препаратов были недоступны через официальные каналы. Слишком экспериментальные, слишком опасные. Но у меня теперь были другие возможности.
Я составил список нужных веществ и их местонахождение. Некоторые хранились в исследовательских лабораториях Колумбийского университета. Другие — в фармацевтических компаниях. Третьи — в секретных правительственных проектах.