– А дом причем?
– А он там давно шастает. Слышала я, ночью его там видели. А вы, молодые, не верите, тронули дом. Вот и начались беды. Не надо связываться с Негодным!
Наевшись горохового супа до отвала, Саша с Ириной еле выползли из дома и как две заправских старушки бахнулись на завалинку. Ни та, ни другая шагу сделать не могли.
– Леонардо да Винчи говорил, что после сытной еды надо двигаться. Хотя бы постоять в вертикально положении после еды.
– Так встань!
– Не могу.
– Вот и я не могу.
– Ирин, я погуглила, не знает интернет про Негодного. Только в одном словаре старом пишут, что это имя черта.
– Ну, раз с рогом, точно черт. – Ирина троекратно мелко перекрестилась на далекие купола.
Саша подпрыгнула. – А у вас дети в церковь ходят?
– В какую церковь?
– Да хоть в какую. Исповедаться там, причаститься.
– Ходят вроде. А какие дети?
– Пацаны. Ну, подростки.
– Кто их знает. А что?
– Знаешь, где живет священник, ну, из того храма, что над рекой, где три в одном. Маленький такой, седенький.
– А, из Георгиевского? Это отец Георгий.
– Георгиевский храм в Георгиевске и отец Георгий. Креативно тут у вас. Пошли.
– Куда?
– К отцу Георгию.
Домой к отцу Георгию идти не пришлось. Он был «на посту», к вечерне готовился.
Спустились с моста, прошли по узкой улочке, где с одной стороны дома с садиками, с другой- речка с лодочками у ветхих деревянных мостков. Дома здесь добротные, один краше другого, то темно-синие, с белыми резными наличниками и деревянными украшениями на заборе, то зеленые, да еще и в полосочку: за темной доской шла светло-зеленая. Каменные купеческие дома остались за рекой, за холмами городских валов, здесь уже деревня и ничто не напоминало, что Георгиевск – самый настоящий город, хоть и маленький.
Пять минут прогулки среди высоких берез вдоль реки – и показался храм. Первый из трех, старинный, приземистый, белокаменный.
– Отец Георгий, ваша помощь нужна.
– Ну, говори, зачем понадобился. – Маленький старичок приосанился, погладил торчащую бородку.
– Мне б мальчишек найти, которые недавно в старый дом лазили. У одного из них мать фотографии отняла, он их из того дома забрал.
– А я тут причем?
– Вы в городе всех знаете. – Про исповедь Саша решила промолчать, помнила, что тут хоть пытай – настоящий священник не выдаст тайны. – Наверняка что-то слышали.
– А тебе зачем?
– Это может помочь найти убийцу. Той женщины что тело нашли, а может и Алины, которую убили год назад. А может и того скелета… тьфу, то есть девушки, чей скелет нашли. Это важно для следствия.
– А ты, значит, следовательница.
– Я адвокат! – Гордо сообщила Саша. – Просто помогаю, – и добавила туманно: – попросили.
– Адвокат, значит. Но не помогу я тебе. Пацаны в тот дом лазят, знаю. А кто именно, и чтоб фотографии оттуда забрать – не слышал.
Девушки дружно поникли головами.
– Но я вот что тебе скажу, следовательница. На Базарной вечером пацаны собираются. Главный там у них Анатолий Фомин, Толяном они кличут. Уговоришь – расскажет.
Саша закивала благодарно и хотела рвануть с низкого старта, но священник остановил.
– Погоди, торопыга. Спешишь, мельтешишь. Так дела не делают. Ты замедлись, помолись, попроси Господа о помощи. В благом деле всегда поможет.
– Батюшка, мы… это… мы помолимся. Но не сейчас, некогда. – Умоляюще сложила ладони Ирина.
– А ты что передо мной-то оправдываешься, ты не передо мной, ты вон перед Ним за суету свою винись, – отец Георгий кивнул куда-то вверх, где красный свет закатного солнца смешался с золотом куполов и превратился в розовую дымку.
– Мы повинимся. Честное слово! – снова виновато заверила Ирина.
А Саша грустно кивнула:
– Нам правда некогда. Это ж убийство… А вот скажите, отец Георгий, вы тоже слышали про Негодного, все эти сказки?
– Какие ж это сказки, – священник снова огладил бороду. – в храм не ходите, вот и лезет всякая нечисть.
– Да ладно? Как вы можете верить в эти сказки? Я – не верю.
– А в добро веришь?
– В добро верю.
– А где добро- там и зло. Равновесие правит нашим миром. Слышала, в электричестве – плюс и минус. Так и во всем. Холодно-жарко, лето-зима, добро-зло. Не будет равновесия, мир рухнет.
– А весна и осень?
– А это между. Как серая полоса между черной и белой. Ты вот сейчас в добре или зле?
– Не знаю.
– Вот и получается та самая переходная полоса. А уж какую сторону выберешь – тебе решать.
– Какой-то вы странный священник. Вроде не тому учить должны.
– А чему тут учить, когда все так и есть. Эх, молодежь, все вы суетитесь… – старичок перекрестил подруг: – С Богом, торопыги!
Двери бывших торговых лавок на Базарной закрыты накрепко, некоторые на большие висячие замки. Большинство лавок уже лет сто, а то и двести не работало, но на парочке красовались вполне современные вывески, где «Хозтовары» а где – кривая, с жирным восклицательным знаком- «Обувь здесь!».
Над площадью ветер колыхал флажки и гирлянды, оставшиеся с праздника. Но народу- ни души, словно все вымерло.
Чуть дальше, за рядами и колокольней с уже закрытым хлебным ларьком, начиналась пешеходная улица Георгиевска. Ни кофеен, ни ресторанов, ни магазинов на ней не было, лишь лавки под деревьями, и одинокая аптека, но положено городу иметь пешеходную улицу для вечерних прогулок- ее и соорудили.
У одной из скамеек как комары вились местные тинейджеры, девчонки в обтягивающих джинсиках, пацаны в спортивных костюмах. Чуть поодаль у стены – компания постарше, девчонок там не было. Туда и направились Саша с Ириной.
Пацаны расступились, удивленно глядя на двух тетенек, стремительно приближавшихся к их тусовке.
– Мне Анатолий нужен.
– Какой еще Анатолий, Толян что ли?
– Толян.
– И че? Где я его возьму? Зачем нужен?
– Поговорить надо.
– Из ментовки что ль?
– Нет, не из ментовки. Это мы нашли тело убитой старухи.
– И че?
– Говорю ж, поговорить надо.
– Ну, я Толян. Говори. – высокий парень в штанах с надписью «адидас» нехотя оторвался у стены за скамейкой и в развалочку направился к Саше. Возвращение в 90е, не иначе, изумилась девушка.
Тинейджеры куда-то отправились всей толпой, на безлюдной пешеходной улице только они с Ириной и парни, обступившие их со всех сторон.
– Мне нужны фотографии.
– Какие фотографии? За порнухой, тетка, тебе не к нам.
Парни заржали.
Я тетка? Дожила! – подумала Саша, пока Ирина дергала ее за руку: – Пошли, хватит, пошли.
– Я серьезно. Кто-то из парней недавно был в доме у леса. И взял оттуда фотографии. А мать их отняла. Мне нужны эти фото.
– Сколько дашь? – Прищурился один из парней.
– Погоди. – Ухмыльнулся Толян. – Я знаю, что это за парни. Получишь ты свои фото, если…
– Если?
– Мы их как добыли? С риском для жизни. Скажете, не так? – парни одобрительно загудели. – В общем, ты это… – Толян победно оглядел своих приятелей, – переночуй в том доме. Выдержишь – будут тебе фотки. Нет- я их сам сожгу. Тимон, не выкинула мать фотки?
– Неа. В сарай унесла.
– Забери и принеси мне.
Тимон кивнул.
– Погоди, ты хочешь, чтоб я одна переночевала в том доме, и тогда ты дашь мне фотографии?
– Ну, а я о чем? Не, если хочешь, можешь подружку взять. Мы ж не одни туда ходили.
– Я не могу, я ночью должна быть дома, – заторопилась Ирина.
– Вишь? Значит, одной придется. Раз у тебя такие подружки, ладно, все по-честному, не всю ночь. До двух часов. Идет? Нет- я фотки сожгу.
– Так там полиция же все опечатала.
– Все уж сняли давно. Боишься? – парни захохотали.
– И переночую! – Саша сама от себя такого не ожидала. Будут еще малолетние гопники над ней прикалываться!
– Сегодня?
– Сегодня. Одно условие.
– Ну?
– Все по-честному. Я ночую, но вы никаких приколов мне не устраиваете.
– Лады.
– А тебе верить-то можно?
– Теть, я ж сказал! Но следить будем. Может ты через пять минут оттуда свалишь. Если храбрая- отдам фотки. Ментов натравишь – фотки не получишь. Тимон их сожжет. Да, Тимон?
– И не сунетесь, не будете изображать призраков? – Саша протянула руку, – Под твое честное слово.
– По рукам! – протянул свою Толян.
– Ты в своем уме? Я ушам своим поверить не могу. – Ирина слов не находила от возмущения. – С местной шпаной она договорилась! А случись что, кто будет отвечать?
– А что там может случиться? Скелет нашли, дом весь обыскали, со стороны пацаны присмотрят. Чего бояться то? Вот только где там я спать буду…
– Спать есть где, полиция же остановила работы. Волонтер разъехались. Мебель вся на втором этаже осталась. Подушку и одеяло я тебе найду.
– Вот и чудненько. Куплю воды, бутерброды сделаю, и туда. С твоей подушкой.
– Саш, я тебе удивляюсь. Взрослая женщина, вроде.
– Фото наша последняя зацепка.
– А если там ничего нет на них, никаких зацепок?
– Нет, так нет. Но рискнуть стоит.
– Может, не надо? передумай, пока не поздно.
– Я с убийцей встречаться пошла, а ты про пустой дом мне говоришь.
– Он не пустой. Ты же слышала? Там Негодный.
– Ну, сказками меня точно пугать не надо, пошли за подушкой.
Глава 19.
Солнце скрылось за горизонтом и наступило то странное время суток, которое иногда называют синим часом, сумерки. Предметы словно меняют свои очертания, все кажется зыбким, нечетким, кажется, что слегка садится зрение. Саша подумала, что на самом деле призраки должны появляться именно в это время, а совсем не ночью.
Как там сказал отец Георгий? Серая полоса между летом и зимой, добром и злом, днем и ночью. Пограничное время неопределенности, когда еще не понятно, что будет дальше. Стихает ветер, умолкают птицы. Даже соловей в сумерках умолкает, словно прислушивается к чему-то, чего-то ждет.