Не влюблены
Али Хейзелвуд
ГЛАВА 1. ВСЕ ПРОСТО
РУТА
– Это не риторический вопрос, дамы, мне правда интересно, как вам удается выживать в современном мире, не зная таких элементарных вещей?
Такого унижения я еще не испытывала. И главное кто ставил под сомнение мои способность жить продуктивно? Младшая сестра лучшей подруги. Сестра, которую мы не пускали в домик на дереве; которая у всех на глазах ела козявку на рождественской вечеринке две тысячи девятого года, и которую вскоре после этого застукали целующейся взасос в бельевом шкафу!
С другой стороны, когда-то и мы с Тиш (будучи старше Ниоты на три года) задирали перед ней нос. Теперь маленькой Ниоте двадцать четыре, она вундеркинд юридической школы и новоиспеченный юрист по банкротствам. Один час ее работы стоит больше моего дорогущего ежемесячного страхового взноса за машину. Кроме того, я подписалась на нее в Instagram, и теперь знаю, что она лежа выжимает вдвое больше собственного веса, потрясающе выглядит в монокини и может испечь «с нуля» фокаччу с луком и розмарином.
Кстати, Ниота так и не подписалась на меня в ответ.
А теперь мы разговаривали с ней по FaceTiming, ютясь в моей офисной кабинке размером со стенной шкаф.
– Ты нас знаешь, – ответила я, предпочитая честность гордыне. Достоинство было наименьшей из наших забот. – Мы едва справляемся.
– Ты можешь просто ответить на вопрос? – ощетинилась Тиш. Если для меня это было унизительно, то для нее и подавно. В конце концов, Ниота ее сестра.
– Правда? Вы звоните мне посреди рабочего дня, чтобы спросить, что такое переуступка кредита? Не могли погуглить?
– Мы гуглили, – ответила я, опустив, что добавили в поиск слова «для чайников», – и, кажется, уловили суть.
– Отлично, тогда ты просто чудо. Я отключаюсь, увидимся на День благодарения...
– Однако, – перебила я. – Реакция других в «Клайн» наводит на мысль, что мы что-то не поняли.
Я могла закрыть глаза на сотрудника отдела кадров, который в наглую, прямо на рабочем компьютере, просматривал вакансии на сайте по поиску работы. Могла махнуть рукой на химиков, которые столкнулись со мной и убежали, не сказав даже: «Ой!». И отсутствующий взгляд моего обычно деспотичного босса Мэтта, когда сообщила, что отчет, который он ждет, займет еще как минимум три часа, я тоже могла оставить без внимания. Но, когда лаборантка вдруг разрыдалась, пока я поливала цветок-долгожитель (он уже был в комнате отдыха, когда я пришла в «Клайн») и предложила: «Заберите цветок домой, доктор Зиберт. Он не должен умереть только из-за того, что вот-вот случится», я поняла: происходит что-то непонятное.
Мне нравилась работа в «Клайн». Самый важный проект в моей жизни находился на переломном этапе, и я была слишком некоммуникабельной, чтобы легко перейти на другую работу.
– Через пятнадцать минут начнется общее собрание, – объяснила я, – и мы… э-э… хотели бы прийти туда с лучшим представлением о том, что...
– Ру, хватит мямлить, и просто выплюни! – приказала Тиш.
– Вы же доктора наук, – заметила Ниота, и это не был комплимент.
– Ладно, слушай внимательно, мисс крутой юрист, когда мы защищали докторскую диссертацию по химической инженерии, тема частных инвестиционных компаний и распределения займов не поднималась. Я знаю, это шокирующая оплошность, и уверена, что ООН запросит внеочередное заседание, НАТО захочет вмешаться, а суд в Гааге провести судебный процесс…
– Заткнись, Тиш. Ты не можешь язвить, когда тебе что-то от меня нужно. Как ты узнала о переуступке кредита?
– Сегодня утром Флоренс разослала письмо по электронной почте всей компании, – ответила я за подругу.
– Флоренс – генеральный директор «Клайн»?
Простое «да» показалось мне слишком простым, поэтому я уточнила:
– И основатель.
Это все еще не было исчерпывающим описанием Флоренс, но сейчас было не время и не место для фанатизма.
– В письме что-нибудь говорилось о том, кто выкупил ваш кредит?
Я бегло просмотрела текст письма.
– Группа «Харкнесс».
– Хмм. Что-то знакомое. – Ниота начала печатать на ноутбуке, а за ее спиной мерцал Нью-Йорк. Ее офис находился в небоскребе: за тысячи миль и в целой вселенной от Северного Остина. Как и мы с Тиш, она стремилась уехать из Техаса. Но мы вернулись обратно, а она осталась. – Ах, да. Эти парни, – сказала она в конце концов, прищурившись на экран.
– Ты их знаешь? – спросила Тиш. – Они, типа, знаменитые?
– Это частная инвестиционная компания, а не К-поп группа. Но они хорошо известны в узких кругах, – она прикусила губу. Выражение ее лица стало противоположным обнадеживающему, и я почувствовал, как Тиш рядом со мной напряглась.
Я отказывалась паниковать. Я работала в «Клайн» еще до получения докторской степени, и знала историю компании.
– Не в первый раз происходит нечто подобное. Постоянно происходят перестановки в руководстве и проблемы с инвесторами. Но все всегда утрясается.
– Не уверена, что и сейчас так будет, Ру, – Ниота нахмурилась. – Послушайте, «Харкнесс» – частная инвестиционная компания.
– Все еще не понимаю, что это значит! – взорвалась Тиш.
– Объясняю для непонятливых. Частные инвесторы – это группа людей, у которых много-много денег и свободного времени. И вместо того, чтобы просто хранить свои кровно заработанные в банковских хранилищах или на сберегательных счетах, как вы двое...
– Смело с твоей стороны предполагать, что у меня есть сбережения, – пробормотала Тиш.
– ...они используют их для покупки других компаний.
– И они купили «Клайн»? – спросила я.
– Нет. «Клайн» не стала публичной, то есть его акции нельзя купить на бирже. Но когда компания только основывалась, ей нужны были деньги на разработку... равиоли? Это то, чем вы там занимаетесь?
– Пищевые нанотехнологии.
– Притворюсь, что понимаю. В любом случае, когда Флоренс основала «Клайн», она взяла крупный кредит. Но теперь тот, кто дал ей деньги, решил продать этот заем «Харкнесс».
– То есть, теперь «Клайн» должен деньги «Харкнесс»?
– Верно. Видишь, Рута, ты не совсем безнадежна, в отличии от моей сестры, которая никогда не перестает ... – голос у Ниоты дрогнул и она, нахмурившись, уставилась в свой ноутбук.
– Что? – встревожилась Тиш. Ее сестра была не из тех, кто останавливается на полуслове.
– Ничего. Я просто читаю о «Харкнесс». Они пользуются большим уважением. Ориентированы на технологические стартапы среднего размера. Полагаю, это означает, что среди них есть ученые? Они приобретают перспективные компании, предоставляют им капитал и поддержку для развития, а затем, продают с прибылью. Покупка кредита кажется немного не в их стиле.
Тиш впилась пальцами в мое бедро. Я накрыла ее руку своей. Ко мне редко обращаются за утешением, и еще реже я его представляю, но сделать исключение для лучшей подруге не составило труда.
– Значит, Флоренс нужно выплатить кредит, и тогда «Харкнесс» исчезнут с нашего горизонта? – спросила я.
Это казалось достаточно простым, и не нужно искать другую работу.
– Только в радужном мире с единорогами, в котором ты живешь, Рута. У Флоренс просто нет таких денег.
Хватка Тиш усилилась.
– Что это означает на практике? Они получат контроль над компанией?
– Возможно. Это будет зависеть от условий кредитного договора.
Я покачала головой.
– Флоренс никогда этого не позволит.
– У нее, возможно, не будет выбора, – голос у Ниоты вдруг стал мягче, и именно это меня напугало. – В зависимости от условий соглашения, «Харкнесс» может иметь право назначить нового технического директора и серьезно вмешиваться в деятельность компании.
Вопрос о том, кто такой технический директор, не приблизил бы меня к тому, чтобы Ниота подписалась на меня в Instagram, поэтому я просто сказала:
– Ладно. В чем суть?
– Может, «Харкнесс» и не станет проблемой, а может, станет причиной, по которой вам нужно искать новую работу. Прямо сейчас это невозможно сказать.
– Блядь, – тихо пробормотала Тиш.
«Флоренс, – подумала я. Во рту пересохло. – Где сейчас Флоренс? Как она?»
– Спасибо, Ниота, – сказала я. – Это было очень полезно.
– Позвоните мне после сегодняшнего собрания. Тогда у нас будет больше информации и идей, что делать. – С ее стороны было мило сказать «у нас». – Но на всякий случай вам не помешает привести в порядок свои резюме. Остин – отличное место для технологических стартапов. Поищите в Интернете, поспрашивайте своих друзей-ботанов. У вас, ведь, есть еще какие-нибудь друзья, кроме друг друга?
– У меня есть Брюс.
– Брюс – кот, Тиш.
– И? К чему ты клонишь?
Они начали препираться, а я задумалась, какова вероятность, что мы с Тиш вместе найдем работу в другой компании? Работу, которая будет хорошо оплачиваться и обеспечит нам научную свободу. Флоренс даже позволила...
Ужасающая мысль пронзила меня.
– А как же наши личные проекты? Патенты на технологии сотрудников?
– Хм? – Ниота склонила голову набок. – Патенты на что?
– В моем случае, бионанокомпозитное покрытие, которое...
– Ага, придержи это для выступления на научной конференции, а мне можно и попроще.
– Благодаря этому, продукты дольше остаются свежими.
– Ага, – она понимающе кивнула, и взгляд у нее потеплел.
Что ей известно? Тиш никогда бы ничего не рассказала, но Ниота наблюдательна и вполне могла догадаться. В конце концов, я много лет проводила каждую свободную минуту в их доме, чтобы не возвращаться в свой.
– У тебя есть соглашение, гарантирующее право собственности на эту технологию?
– Да. Но если «Клайн» перейдет в другие руки...
– Если соглашение заключено на бумаге, а не устно, все в порядке.
Я вспомнила электронное письмо от Флоренс: длинные слова, мелкий шрифт, электронные подписи, и меня накрыло облегчение.
«Спасибо тебе, Флоренс».
– Постарайтесь не слишком переживать из-за этого, хорошо? Идите на собрание. Кстати, вы на него уже опаздываете. Узнайте все, что сможете, потом расскажите мне. И ради всего святого, Тиш, обнови свое чертово резюме. Ты не занималась уходом за домашними животными со студенческих времен.