Не время умирать
Глава 1
Багряный диск солнца медленно погружался в воды Средиземного моря, окрашивая небо в цвета крови и золота. У древних развалин Карфагена, там, где некогда стояли гордые стены пунийской столицы, теперь покачивались на волнах семь кораблей под чёрными парусами.
Флагманский корабль — массивная римская либурна с железной обшивкой носа — шёл впереди. На его корме развевался новый стандарт: чёрный дракон на алом поле. Остальные суда следовали строем — захваченные галеры, быстроходные лембы и даже одна варварская драккара с резным драконьим носом.
На палубе флагмана стоял человек в тёмном плаще, его золотые волосы развевались на морском ветру. Голубые глаза Виктора Крида внимательно изучали африканский берег. Даже после стольких веков странствий этот континент оставался для него terra incognita — землёй неизведанной.
— Господин, — подошёл загорелый мужчина с изуродованным шрамом лицом. Это был Марк Вителлий, бывший капитан пиратов, а ныне — адмирал крошечного флота Крида. — Берег свободен. Местные рыбаки поспешно убрались при виде наших парусов.
Крид кивнул, не отрывая взгляда от руин.
— Что известно о здешних землях?
— Римляне контролируют побережье, но их влияние слабеет по мере продвижения вглубь материка, — доложил Вителлий. — За пустыней лежат царства, о которых ходят странные слухи. Говорят, тамошние жрецы умеют оживлять мёртвых и повелевать духами.
— Именно то, что нужно, — проговорил Крид. — Пристань у развалин цирка. Высадим треть людей для охраны кораблей, остальные идут со мной.
Корабли развернулись к берегу. Вскоре их кили заскрежетали по гальке древней гавани Карфагена. Матросы бросили якоря и начали спускать шлюпки.
Крид спрыгнул в мелководье первым. Его сапоги со звонким плеском коснулись африканской земли. За ним последовали двести отборных бойцов — бывшие пираты, римские дезертиры, кельтские наёмники, даже несколько саксов, которых он завербовал в Британии.
— Лагерь разобьём среди развалин, — скомандовал Крид. — Костры не разжигать без приказа. Вителлий, выставь дозоры на все четыре стороны. Если увидим римский патруль — не трогаем, пока они сами не начнут.
Воины рассыпались по руинам, обустраивая временную стоянку. Крид поднялся на возвышение, где когда-то стоял карфагенский акрополь. Отсюда открывался вид на бескрайнюю пустыню, уходящую на юг до самого горизонта.
Неожиданно из-за обломков колонны вышла фигура в белых одеждах. Это был пожилой человек с тёмной кожей и проницательными глазами. В руках он держал посох, увенчанный символом анкха.
— Добро пожаловать в земли предков, Виктор Крид, — произнёс незнакомец на безупречной латыни. — Мы ждали тебя.
Рука Крида инстинктивно легла на рукоять меча.
— Откуда ты знаешь моё имя?
— Звёзды говорят о многом тем, кто умеет их слушать, — улыбнулся старик. — Я — Имхотеп, верховный жрец храма Тота в Мемфисе. Мы знаем о твоих деяниях в далёкой Британии, о твоих поисках способов разорвать узы бессмертия.
— Значит, слухи о ваших способностях не преувеличены, — осторожно произнёс Крид.
— Мы владеем знаниями, которые старше египетских пирамид, — кивнул Имхотеп. — Но такая мудрость не даётся даром. Ты готов заплатить цену?
— Какую цену?
— Служение. Не тебе, а делу справедливости. Есть в южных землях тиран, который поработил множество племён, принося их детей в жертву тёмным богам. Остановить его — вот твоё испытание.
Крид усмехнулся:
— Я не наёмник, жрец.
— Нет, — согласился Имхотеп. — Ты учитель. И учение, которое ты даёшь в Камелоте, может распространиться далеко за пределы одного острова. Но сначала докажи, что достоин высшего знания.
Бессмертный воин долго молчал, глядя на пески пустыни. Где-то там, в глубине Африки, его ждали ответы на вопросы, мучившие уже полтысячелетия. А в Британии остались Артур и Мерлин, которым ещё предстояло многому научиться.
— Говори подробнее об этом тиране, — наконец сказал он.
— Его зовут Акила Чёрное Сердце. Он объединил под своей властью племена от истоков Нила до берегов великого южного озера. Его армия насчитывает сто тысяч воинов, но главная его сила — в союзе с демонами пустыни.
— Демоны не бессмертны, — холодно заметил Крид. — А значит, их можно убить.
— Можно, если знать как, — подтвердил жрец. — Но путь долог и полон опасностей. Тебе придётся пересечь пустыню, пройти через земли диких племён, одолеть стражей древних святилищ.
— А мои люди?
— Часть может идти с тобой. Остальные пусть остаются здесь — им найдётся применение. Римляне не слишком дружелюбно относятся к вооружённым чужеземцам на своей земле.
Крид обернулся к своим воинам. Они разбили лагерь с военной точностью, выставили караулы, приготовились к долгой стоянке. Эти люди прошли с ним через штормы и битвы, захватили семь кораблей и дошли до края известного мира.
— Вителлий! — позвал он.
Бывший пират подошёл, отдавая честь по-римски.
— Слушаю, командор.
— Выбери пятьдесят лучших. Остальные остаются охранять корабли. Если через полгода я не вернусь — отплывайте в Британию и доложите Артуру о моей судьбе.
— Понял. А что с местными римлянами?
— Не трогать без крайней нужды. Мы здесь не за наживой.
Вителлий кивнул и удалился выполнять приказ. Имхотеп терпеливо ждал решения.
— Хорошо, жрец, — сказал наконец Крид. — Веди меня к этому тирану. Но учти — если окажется, что ты лжёшь или ведёшь в ловушку, я убью тебя, невзирая на твои магические способности.
— А если я говорю правду и веду к спасению тысяч невинных?
— Тогда получишь то, чего хочешь — справедливость.
Имхотеп склонил голову:
— Значит, наши цели совпадают. Отдохни до рассвета, Виктор Крид. Завтра начинается долгий путь через пески времени — туда, где ждут ответы на твои вопросы и новые испытания для твоего бессмертного духа.
Солнце окончательно скрылось за горизонтом, и над развалинами Карфагена зажглись первые звёзды. Африканский ветер приносил ароматы пряностей и дыхание пустыни. Где-то вдали завыл шакал, словно приветствуя нового завоевателя, ступившего на древнюю землю фараонов и берберов.
Крид стоял среди развалин некогда великого города и думал о том, что каждое путешествие — это не только поиск цели, но и бегство от прошлого. Но прошлое, как тень, всегда следует за путником, и рано или поздно приходится встретиться с ним лицом к лицу.
Солнце уже высоко поднялось над развалинами Карфагена, когда Крид и Имхотеп уединились в тени древней колонны. Воины готовились к предстоящему походу, проверяли снаряжение и запасы воды. Лишь изредка до философов доносились приглушённые голоса и звон оружия.
Имхотеп расстелил на камнях белое полотно и достал из кожаного мешка несколько свитков. Его движения были размеренными, словно каждый жест являлся частью давно отработанного ритуала.
— Ты говоришь о поисках способа разорвать узы бессмертия, — начал жрец, внимательно изучая лицо Крида. — Но скажи мне: что именно в твоём существовании причиняет страдания?
Крид откинулся на камень, его голубые глаза потемнели от воспоминаний.
— Я видел, как рождаются и умирают империи. Видел, как те, кого я считал друзьями, стареют и превращаются в прах. Каждая привязанность становится источником боли, каждое достижение — пустым, потому что время обесценивает всё.
— И ты решил, что смерть избавит тебя от этой боли?
— Разве не так? — В голосе Крида прозвучала горечь. — Смертные живут с надеждой на покой, на завершение. У них есть цель — прожить жизнь достойно, оставить след. А что у меня? Бесконечное повторение одних и тех же ошибок.
Имхотеп медленно развернул один из свитков. На папирусе были начертаны сложные иероглифы и астрономические диаграммы.
— Посмотри на эти звёзды, — он указал на схему созвездий. — Они светят тысячи лет, видят рождение и гибель миров. Страдают ли они от своего долголетия?
— Звёзды не чувствуют.
— Откуда такая уверенность? — В глазах жреца мелькнула улыбка. — Возможно, они чувствуют совсем иначе, чем мы. Возможно, их страдания и радости нам просто недоступны для понимания.
Крид нахмурился:
— К чему ты ведёшь?
— К тому, что проблема не в бессмертии, а в ограниченности восприятия. Ты смотришь на свою жизнь глазами смертного, хотя уже давно им не являешься.
Жрец встал и подошёл к краю развалин, откуда открывался вид на море.
— Когда я был молод, я тоже страдал. Моя возлюбленная умерла от лихорадки, родители погибли в набеге нубийцев. Я проклинал богов за жестокость, винил судьбу в несправедливости.
— И что изменилось?
— Понимание. Я начал изучать древние тексты, постигать природу времени и вечности. И постепенно осознал: смерть — это не конец, а переход. Рождение — не начало, а продолжение.
Крид поднялся и подошёл к жрецу.
— Красивые слова. Но они не отменяют реальности страданий.
— Не отменяют, но меняют отношение к ним, — согласился Имхотеп. — Скажи, Виктор, когда ты в последний раз чувствовал настоящую радость?
Вопрос застал Крида врасплох. Он долго молчал, перебирая в памяти события последних лет.
— Когда видел, как Артур впервые сумел разоружить опытного рыцаря честным поединком. Когда Мерлин научился управлять своей силой и создал первый настоящий защитный барьер.
— То есть когда ты помогал другим расти и развиваться?
— Да, но...
— Никаких "но", — мягко перебил Имхотеп. — Ты нашёл источник радости в обучении, в передаче знаний. Но почему ограничиваешь себя двумя учениками? Почему не видишь бесконечных возможностей, которые даёт бессмертие?
Крид задумался. Действительно, моменты с Артуром и Мерлином были островками света в море его существования.
— Потому что они тоже умрут, — наконец сказал он. — Рано или поздно я останусь один.
— И тогда найдёшь новых учеников. И новых. И новых, — жрец развёл руками. — Каждое поколение будет нести частичку твоей мудрости дальше. Разве это не бессмертие более глубокое, чем простое сохранение тела?