— Мудро. В полуденный зной движение по пескам становится мучением даже для бессмертных.
Пока воины заканчивали последние приготовления, Крид наблюдал за Танит. Она проверяла упряжь своего коня, раскладывала содержимое дорожных сумок, что-то шептала над амулетами. Каждое её движение говорило об опыте и уверенности.
— Скажи мне, Танит, — обратился к ней Крид, — отчего жрица покидает храм ради опасного путешествия с чужеземцем?
Она подняла голову от седельных сумок.
— А отчего бессмертный воин ищет смерти вместо того, чтобы наслаждаться вечностью?
— Отвечаешь вопросом на вопрос?
— Учусь у лучших, — Танит указала на Имхотепа, который неподалёку беседовал с воинами Крида.
— Значит, ты тоже его ученица?
— Среди прочих. Храм Тота открыт для всех, кто жаждет познания. А познание — моя страсть с детства.
Крид сел на камень рядом с ней.
— Расскажи о себе. Если мы будем путешествовать вместе, я должен знать, на кого полагаюсь.
Танит отложила дорожную сумку и села напротив него.
— Родилась в семье торговцев в Лептис-Магне. Отец был финикийцем, мать — берберкой. Когда мне исполнилось десять лет, родители погибли в набеге разбойников. Меня подобрали жрецы, везшие в Мемфис древние свитки.
— И ты посвятила жизнь храму?
— Поначалу у меня не было выбора. Но постепенно обнаружилось, что у меня есть способности к изучению языков и древних текстов. Я выучила коптский, древнеегипетский, арамейский, берберские наречия. Читала свитки, которые не открывались никому уже столетия.
— И что в них было?
— Знания о мирах, лежащих за пределами нашего. Заклинания, позволяющие говорить с духами. Карты звёздных путей, по которым боги путешествуют между мирами.
В её глазах появился далёкий взгляд.
— Но больше всего меня интересовали записи о тех, кто вышел за пределы человеческой природы. Бессмертные, богочеловеки, те, кто обрёл власть над стихиями.
— И поэтому ты так стремилась встретиться со мной?
— Частично. Но есть и другая причина.
Она помолчала, словно решая, стоит ли продолжать.
— В священных текстах есть пророчество о Стражах Порога. Существах, которые придут в мир в час великих перемен, чтобы либо спасти его, либо уничтожить.
— И ты думаешь, что я один из них?
— Знаю. Твоё появление в нашем мире не случайно, Виктор Крид. Звёзды говорят о приближении времён, когда старые боги проснутся, а граница между мирами станет тонкой.
Крид нахмурился.
— Имхотеп не говорил ничего подобного.
— Потому что он боится тебя испугать. Но я считаю, что ты имеешь право знать правду.
— Какую правду?
Танит встала и подошла к краю развалин, откуда открывался вид на горизонт пустыни.
— Акила Чёрное Сердце — не просто тиран. Он служит силам, которые стремятся разорвать завесу между мирами. Его жертвоприношения — не жестокость, а ритуалы, ослабляющие барьеры.
— И что случится, если барьеры падут?
— Хаос. Демоны и ночные кошмары хлынут в наш мир. Старые боги, которых люди давно забыли, вернутся требовать поклонения. Цивилизация рухнет.
Крид подошёл к ней.
— А я что, должен стать спасителем человечества?
— Если захочешь. Или можешь остаться в стороне и наблюдать, как мир горит. Выбор за тобой.
— И что ты получишь, если я выберу спасение?
Танит повернулась к нему. В её глазах была искренность, которую трудно было подделать.
— Возможность увидеть, на что способен человек, преодолевший границы смертности. Шанс узнать, может ли любовь к человечеству оказаться сильнее отчаяния и гнева.
— Любовь к человечеству? — Крид усмехнулся. — Ты переоцениваешь мои чувства.
— Возможно. Но почему тогда ты создал Камелот? Почему учишь Артура и Мерлина? Почему не остался в стороне, когда узнал о тиране, убивающем невинных?
Вопросы попали в цель, и Крид замолчал.
Тем временем воины закончили сборы. Пятьдесят отборных бойцов ждали сигнала к выступлению. Кони были навьючены, оружие проверено, запасы воды распределены.
— Время идти, — произнёс Имхотеп, подходя к ним. — Путь долгий, а пустыня не терпит опозданий.
Крид кивнул и вскочил в седло. Танит последовала его примеру, и её кобылица встала рядом с его жеребцом.
— Готова показать мне дорогу, жрица? — спросил он.
— Готова показать тебе больше, чем дорогу, — ответила она. — Если ты готов увидеть.
Отряд двинулся в путь, оставляя позади развалины Карфагена и берег Средиземного моря. Впереди простирались бескрайние пески, скрывающие тайны и опасности. А рядом с Кридом ехала женщина, которая обещала изменить его взгляд на собственную судьбу.
— Скажи мне ещё одну вещь, Танит, — произнёс Крид, когда они выехали на открытую пустыню. — Ты действительно жрица или что-то большее?
Она повернулась к нему, и солнечный свет заиграл в её тёмно-зелёных глазах.
— А ты действительно просто бессмертный воин или что-то большее?
И снова вопрос вместо ответа. Но на этот раз Крид не стал настаивать. Пустыня раскрывала свои секреты постепенно, и он подозревал, что его спутница — один из таких секретов.
Глава 2
Рассвет в пустыне всегда был особенным временем. Ночной холод медленно отступал под натиском первых солнечных лучей, и воздух наполнялся странной, почти магической тишиной. Отряд Крида остановился на ночёвку у подножия небольшой скалы, защищавшей от ветра и песчаных вихрей.
Крид не спал. Сон был для него скорее роскошью, чем необходимостью, и в последние столетия он всё чаще предпочитал проводить ночные часы в размышлениях. Он сидел на краю лагеря, наблюдая за игрой теней и света на песчаных дюнах.
Именно тогда он почувствовал приближение чего-то иного.
Воздух над костром начал мерцать сильнее обычного. Языки пламени потянулись вверх, формируя причудливые узоры, и вскоре из огня начала проступать фигура. Сначала это были лишь размытые очертания, но постепенно они обрели форму — высокий, изящный силуэт, сотканный из живого пламени и раскалённого воздуха.
Элементаль огня материализовался полностью, когда первые лучи солнца коснулись горизонта. Его лицо было андрогинным, с чертами, словно высеченными из янтаря, а глаза пылали внутренним светом, более ярким, чем само пламя. Волосы развевались, как языки огня, переливаясь от золотого до алого.
— Приветствую тебя, Сын Времени, — произнёс элементаль голосом, напоминающим треск горящего дерева. — Давно я не встречал того, кто способен видеть меня без страха.
Крид кивнул, словно встреча с огненным духом была для него обыденностью.
— И тебе приветствие, Хранитель Пламени. Что привело тебя из твоих чертогов в мир смертных?
— Любопытство, — ответил элементаль, усаживаясь на воздух напротив Крида. Под ним песок начал плавиться, превращаясь в стекловидную массу. — Редко встретишь существо, которое несёт в себе отголоски первичного огня, но не принадлежит к моему племени.
За спиной Крида раздался приглушённый возглас. Один из воинов проснулся и увидел беседующих. Его глаза расширились от ужаса, рука инстинктивно потянулась к мечу, но он замер, не решаясь вмешаться.
— Смотри, — элементаль указал на небо, где последние звёзды всё ещё мерцали в предрассветной мгле. — Как прекрасна их агония. Каждое утро они умирают под натиском моего великого брата, Солнца, и каждую ночь возрождаются вновь.
Крид проследил его взгляд.
— Да, в этом есть своя красота. Вечный цикл смерти и возрождения. Звёзды принимают своё поражение с достоинством, зная, что оно временно.
— Ты понимаешь, — в голосе элементаля прозвучало удивление. — Большинство смертных видят в рассвете лишь начало нового дня. Но ты видишь космическую драму, разыгрывающуюся над нашими головами.
— Когда живёшь достаточно долго, начинаешь замечать узоры, скрытые от торопливых глаз, — ответил Крид. — Каждый рассвет — это маленькая война между светом и тьмой, и в этой войне есть своя жестокая поэзия.
Элементаль наклонился ближе, и жар от его тела заставил воздух заплясать.
— Скажи мне, Сын Времени, что ты чувствуешь, глядя на умирающие звёзды? Жалость? Печаль?
— Принятие, — без колебаний ответил Крид. — Они выполняют свою роль в великом представлении. Их смерть не менее прекрасна, чем их жизнь, потому что она позволяет родиться дню.
— Мудрые слова. Но применимы ли они к тебе самому? Ты тоже играешь роль в великом представлении, но сопротивляешься ей.
Крид усмехнулся:
— Ты хорошо осведомлён о моих проблемах.
— Огонь — это память вселенной. Каждое пламя хранит отголоски всех костров, что горели прежде. Твоя история написана в языках огня по всему миру.
Тем временем в лагере начали просыпаться другие воины. Первый шок сменился благоговейным страхом. Люди шептались между собой, не решаясь приблизиться, но и не в силах отвести взгляд от необычной беседы.
Танит поднялась со своей подстилки и медленно подошла ближе. В её движениях не было страха — лишь сдержанное любопытство. Она остановилась на безопасном расстоянии, но достаточно близко, чтобы слышать разговор.
Имхотеп тоже проснулся и, увидев происходящее, почтительно склонил голову. В его глазах читалось глубокое уважение — не только к Криду, но и к самой ситуации. Далеко не каждый смертный удостаивался беседы с элементалем.
— Посмотри на них, — элементаль указал на людей. — Они видят чудо и пугаются. А ты принимаешь мой визит как должное. Почему?
— Потому что чудеса — это вопрос перспективы, — ответил Крид. — Для муравья человек — чудо. Для человека чудо — ты. Для тебя чудом может быть нечто ещё более великое. Всё относительно.
— И тем не менее твои спутники трепещут.
— Они молоды, даже старейший из них. Им ещё не довелось увидеть, сколь разнообразен мир за пределами их представлений.
Элементаль рассмеялся, и его смех был похож на потрескивание смолы в костре.
— Сколько тебе лет, Сын Времени?
— Достаточно, чтобы понять: возраст измеряется не годами, а опытом. А опыта у меня предостаточно.