Ана прошла мимо шепчущих деревьев и замерла.
Библиотека.
Нет, не здание. Монумент. Храм знаний.
Фасад поднимался ввысь, словно вырезанный из единого чёрного камня. Огромные окна, а на них витражи с изображениями тотемных зверей: волки, ястребы, медведи, лисы. Даже барс. Под самой крышей притаились каменные головы, полуоборотни с вырезанными в камне глазами.
На ступеньках было пусто.
Ана сделала вдох и толкнула тяжёлую дверь.
В нос тут же ударили запахи старой бумаги, воска, пыли и сухих трав. Внутри было полутемно. Потолки терялись где-то в тени, их поддерживали колонны, украшенные резьбой. Изображения охоты, превращений, бегущих волков, сражений.
Она шла, будто по храму. Здесь нельзя было говорить громко. Казалось, что даже мысли звучат чересчур звонко.
Библиотека была устроена по принципу "лабиринта". Никаких прямых коридоров. Всё полукругами, галереями, лестницами, ведущими вверх и вниз. Легко потеряться. Особенно новичкам.
Центральный зал поражал. Он был высотой в три этажа. Балконы тянулись по кругу, перила были коваными, с завитками и символами кланов. Ряды книжных полок — до самого верха. Некоторые книги были прикованы цепями. Другие — закрыты под стеклом. Ана видела древние свитки, кожаные переплёты с выжженными печатями, странные символы.
И всё это про оборотней.
Про их историю. Про превращения. Про древние союзы. Про омег, которые когда-то вели кланы за собой. Про альф, утративших связь с луной. Про старые виды.
Ана прошла вдоль стены и села за стол. Нашла летопись про клан зайцев. Она листала страницы, удивляясь. Оказывается, эти существа были не просто боязливыми грызунами, а хранителями переходов. Они чувствовали границу между мирами, между снами и явью. Некоторые зайцы могли предсказывать гон задолго до луны.
Мысли уносили её дальше. Но не к зайцам.
К Таррену.
Она не могла понять, что в нём раздражает сильнее, запах сильного альфы, или взгляд, который цепляет.
Она мотнула головой. Нет, хватит.
Стоит изучить и про клан волков, но не сегодня.
***
Когда Ана вернулась в комнату, за окнами уже сгустились сумерки. Сверху струился мягкий свет ночных ламп, в коридоре слышался чей-то смех.
— Ана! — вскрикнула Лея, подпрыгивая на кровати. — Ты не представляешь!
— Не представляю чего? — Ана сбросила куртку и села. — Почему ты такая восторженная?
— Я встретила его!
— Кого?
— Ну... — Лея хлопнула себя по щекам. — Леопарда! Он стоял в саду, такой красивый, как будто сошёл с обложки древнего романа. Мощный. Идеальный. С ярко зелёными глазами. Я даже не смогла к нему подойти.
— И ты не спросила, как его зовут?
— Я всего лишь белка. Что я должна была сказать? "Привет, хочешь орехов?"
Ана прыснула со смеху.
— Никогда не знаешь, кого зацепит твоя рыжая башка.
— Надеюсь... — мечтательно протянула Лея и рухнула на подушки. — Представляешь, если он захочет провести со мной гон?
— С тобой? — Ана подняла бровь. — Он, наверное, сейчас молится, чтобы его гон прошёл мимо тебя.
Лея бросила в неё подушкой.
Смех наполнил комнату, а потом всё снова стихло. В комнате двух омег становилось только теплее.
Но в груди Аны оставалось лёгкое напряжение.
Ей показалось, что среди цепей и витражей что-то её влекло.
Что-то, чего она пока не понимала.
Строптивая зайка
08:01
— Ты опоздала, — прозвучал голос у неё за спиной.
Ана не вздрогнула, только сжала пальцы на горячем стакане. Подняла голову и спокойно протянула кофе.
— Всего на минуту. Ветер усилился, я шла против него.
— У альф нет оправданий. У слуг тоже, — сказал Таррен, беря стакан с кофе.
Он сделал глоток. Молча. Долго смотрел на неё, как будто что-то искал, но она стояла спокойно, чуть опустив голову, но не ниже, чем требовала формальность.
— Сегодня у тебя новое задание, — сказал он, наконец. — Забери мою форму из чистки. В корпусе А, крыло для альф. Там тебя встретит Элисса. Она передаст вещи.
— Да, альфа, — тихо ответила Ана, развернулась и пошла прочь.
Его взгляд оставался на ней. Она чувствовала его как давящее прикосновение к лопаткам, как когти, которые вот-вот вонзятся в спину.
Крыло для альф ощущалось чуждым и враждебным сразу, как только Ана ступила туда. Всё здесь будто подчёркивало статус: широкие арочные потолки, тяжёлые дубовые двери, полированный камень, витражи на окнах.
В воздухе витал стойкий аромат звериной силы, насыщенный феромонами. Ана едва дышала, пытаясь не вдыхать глубоко. Сильные, наглые, метящие пространство запахи, проникали сквозь всё.
Каждый шаг отзывался гулким эхом, каждый взгляд ощущался на коже.
— Эй!
Из-за колонны вышла волчица. Высокая, стройная, с русыми волосами, собранными в хвост. Она скрестила руки на груди, будто перекрывая проход.
— Ты та самая служанка? — с прищуром спросила она.
— Я пришла за формой Таррена, — ровно ответила Ана.
Элисса прищурилась. Она шагнула ближе, осматривая зайку с ног до головы.
— Ты слишком самоуверенная для зайца. Мне это не нравится.
— Мне не обязательно всем нравится, — сухо ответила Ана.
Элисса склонила голову чуть набок, а её губы изогнулись в кривой улыбке.
— Ещё и дерзкая. Даже без запаха. Жаль, что я не могу почувствовать, как ты боишься. Наверное, боишься. Или прячешь свой страх? — Она бросила свёрнутый пакет с одеждой. — Передай своему хозяину, что я жду его сегодня вечером. Без зайцев!
Ана поймала пакет и пошла прочь, сохраняя шаг ровным, несмотря на жгучее чувство на затылке.
Таррен ждал её в главном корпусе. Он стоял у окна, листая что-то на планшете.
Ана молча протянула форму.
— Что-то случилось? — спросил он, не поднимая головы.
— У твоей подруги острые когти и дурной характер.
Он поднял взгляд. В его глазах мелькнула усмешка.
— Элисса? Не обращай внимания. Она просто...
Он не закончил. Его удивил её взгляд. Она смотрела на него с вызовом?
— Ты что-то хочешь сказать, зайка?
— Я не служанка для разборок с твоими бывшими.
Он прищурился.
— Осторожнее, зайка. Ты забываешь, кто ты.
— Я не зайка. У меня есть имя!
Он схватил её за локоть, не больно, но с силой.
— Что ты сказала?
Ана хотела высказать ему всё, прямо в его наглую рожу, но нельзя. Она играет роль зайца.
— Сказала, что Элисса ждёт тебя сегодня вечером, альфа.
Он резко отпустил её, будто обжёгся. Развернулся и ушёл, не сказав ни слова.
***
К Элиссе Таррен не пошёл. Он сидел в кресле, сжимая в руке кубик льда, который уже почти растаял.
Всё внутри кипело, но не от злости, а от интереса и желания раскрыть тайну.
Волк видел, что в глазах омеги не было ни капли страха. Она его не боялась.
— Кто же ты зайка?
Дверь распахнулась. В комнату ввалились Кай, Нолан и Марк. Троица, вечно появляющаяся без приглашения.
— Ну что, — с ухмылкой начал Кай, закидывая на кровать куртку, — как там твоя зайка? Сдалась?
— Если бы.— буркнул Таррен, не поднимая глаз. — Она не такая, как остальные омеги.
— Это точно. Я слышал, как она тебя сегодня послала в столовой.— хмыкнул Нолан. — "Хочешь кофе, то сам встань в очередь". Она что, не знает кто ты?
— А как она заявила, что не зайка, а Ана, — напомнил Кай.
— Дерзкая, — согласился Марк. — Аж зубы зачесались, я бы её...
— Ага, дерзкая — Кай укусил яблоко. — Или глупая. Хотя… может, она тебя дразнит, Таррен?
Таррен не ответил.
— Напоминает мне Элизу, — тихо сказал Нолан.
В комнате повисла тишина.
Марк нахмурился, а Кай отвёл свой взгляд.
Таррен медленно поставил стакан на стол.
— Не приплетай сюда Элизу! — жестко сказал он.
— Прости, я не хотел… — замялся Нолан. — Просто она тоже была с характером. Она...
— Элиза умерла, — оборвал его Таррен. — И она была волком, а не зайцем. Никогда больше не упоминай её имени!
Волчонок и девочка с кулоном
Остальные ушли, дверь захлопнулась с лёгким щелчком, и голоса за ней начали растворяться в коридоре, постепенно затихая, будто их уносил ветер. А Таррен остался сидеть в кресле, ни единым мускулом не дрогнув, застывший, словно статуя из камня и льда, чьи очертания больше не имели значения.
Он не смотрел по сторонам, не переводил взгляд, не дышал глубже — просто уставился в одну точку, мимо которой текла ночь, и время, казалось, теряло свою последовательность. Его плечи напряжённо поднялись, будто собирались обернуться щитом, пальцы медленно сжались в кулаки, а ногти, острые и твёрдые, впились в ладони до боли, до тёплого покалывания под кожей.
На лице его не отражалось ровным счётом ничего, ни злости, ни тоски, ни сомнений. Только глаза. Те самые глаза, в которых обычно вспыхивала ярость или превосходство, теперь были пустыми, глубокими и холодными, как поверхность замёрзшего озера, под которым давно утонуло всё живое.
И в этой неподвижности, в этой кромешной тишине, где каждый вдох звучал, как удар, его накрыли воспоминания — не мягко, не постепенно, а резко, стремительно, как лавина, как запах прошлых лет, внезапно распахнувших дверь из глубин памяти.
Он снова был маленьким. Ему было десять.
Серый волчонок, худощавый, лохматый и с глазами, в которых пылало упрямство. Сын вожака, слишком гордый, чтобы подчиняться, слишком дерзкий, чтобы слушаться, и слишком уязвимый, чтобы признать собственный страх. Он всегда хотел доказать, что достоин — не просто крови, не просто имени, а силы, альфийского ядра, которое ждали от него с рождения. Доказать отцу, доказать стае. Доказать себе.
Именно поэтому он сбежал. Перепрыгнул через ручей, пересёк границу, которую строго-настрого запретили пересекать. Там, за чертой, были чужие земли — опасные, неизвестные, запретные.
Он не думал, просто бежал, дрожащий от возбуждения и нетерпения, пока лес вокруг не стал совсем чужим, тёмным, плотным, И заблудился.