оставшиеся на другом берегу.
Однако, никто не собирался ждать, пока он раздумывает. Плохо быть самым молодым из кулака: никому не интересны твои мысли. Остальные охотники ушли далеко вперед, и не оставалось ничего другого, как плестись за ними, но и не особо торопиться. Расстояние между ним и остальными охотниками оставалось примерно одинаковым, пока они не пропали из виду, скатившись с небольшого косогора. Ничего, догонит.
— Бу-бу-буу….
Чужеродностью звук был похож на тот, который издавали дети чужаков только намного громче. Молодой охотник подбежал к краю косогора. Догнали они все-таки мужчин из племен Хррх.
— Эой, эой…
Драка была в самом разгаре. Чужаки спрятались за уже знакомыми ему деревянными повозками, да так, что и не видно их. Только иногда сверкают на солнце наконечники копий. На повозки безуспешно пытались взобраться мужчины племен Хррх, а оставшиеся позади кидали в невидимого противника камни и короткие копья. К ним на помощь бежали четыре охотника озерного племени.
Неужели они не видят? В стороне появились еще чужаки, которые закрылись плетенками и слились в одно целое, напоминая многоногого зверя. Не двигаются с места, ждут. Чего они ждут стало ясно, когда с противоположной от них стороны появился такой же зверь.
— Бу-буу-бууу…
После повторного громкого звука сверкающие линии копий понеслись на скопившихся у повозок мужчин, среди которых были и пришедшие с ним люди озерного племени.
Сердце колотилось. Он порывался броситься к ним на помощь, но остался на месте, заставив себя досмотреть все до конца, пока чужаки не затоптали людей племен Хррх, и некому стало с ними сражаться.
Драка давно закончилась. Чужаки снимали одежду и обувь с лежащих на снегу тел, а молодой охотник все продолжал стоять на месте, пока не почувствовал на себе уже знакомый чужой взгляд. Пора уходить, чтобы рассказать об увиденном старшим охотникам племен и Адэху. Он отвернулся и побежал по натоптанной тропе, по которой сегодня от реки пришел кулак мужчин озерного племени.
Вкусное мясо оказалось у молодого кабана, который зачем-то выскочил из зарослей прямо на Лэнсу. Младший охотник был очень быстр— и на ночном костре сегодня грелся не надоевший бульон в горшке, а жарилось жирное мясо. Сытый Энку растянулся на шкурах криворога, которые уложил прямо на снегу. Настоящего криворога, с длинной шерстью колечками, который водится у Круглой горы, где жили большеносые, а не похожего на него короткошерстного животного, обитающего в окрестностях Каменной стоянки.
На санях похрапывает Иква, не упускающая момент поспать при любой представившейся возможности. Мысли лениво крутились в голове большеносого. Для сна еще рано, а после сытной еды идти к Эссу не хотелось. Что у него может найтись кроме окаменевших лепешек с сушеным жиром? Странный все-таки этот Эссу. Разозлился, когда узнал, что белогорцы идут по их следу. А они по-своему правы: каждая семья сама решает, где ей находиться. Только на чужие охотничьи угодья нельзя заходить. А где у людей Длинной дороги угодья? Нет их, пока на летнюю стоянку не остановятся. А это когда еще произойдет.
Кто-то споткнулся и упал прямо на него, больно заехав коленом в живот. Не иначе как один из длинноногих, расположившихся рядом с их отрядом, это они в темноте не очень хорошо видят. Энку вскочил на ноги, чтобы с помощью удара кулаком в лицо научить неуклюжего длинноногого смотреть себе под ноги.
— Эссу?
Неужели пришел узнать, почему он не появился по своему обыкновению у вечернего костра? Но нет, Эссу знаком показал идти за ним. Значит, случилось что-то важное.
Впереди каравана царила суматоха— бежали в темноте куда-то младшие охотники, сильные женщины «каменщиков» под присмотром Эхоута двигали сани, перегородив ими путь на восход. Сильно они все-таки растянулись. В его санях сейчас спит Иква и не подозревает, что здесь что-то происходит. И хорошо бы, если и ему кто-то все объяснил.
— Энзи сообщил, что на реку пришло много мужчин темнокожих. И они идут в нашу сторону.
— Это рядом, даже ленивая Иква дотолкает туда сани до следующего заката.
— Да, мы не успеваем поставить временную стоянку. Ты отправишься с Энзи и младшими охотниками. За реку не переходите, но если темнокожие направятся в нашу сторону, то мы должны знать об этом.
Энку сидел один у костра. Два захода солнца прошло, как он с Энзи и младшими охотниками достигли реки. Чтобы их не заметили, они расположились ниже по течению от места, где на реке находился брод. Сначала исчез Тень с Айолом, с умелым охотником, с которым он часто проводил время, а потом и остальные, чтобы появиться только в сумерках. И целый день он остался в полном одиночестве. Скучно. Надоело сидеть на месте. Покрутился вокруг костра, а затем ноги сами повели его поближе к берегу реки.
Большеносый нашел себе развлечение: он спрятался в камышах и наблюдал за бредущими по противоположному берегу группками темнокожих, которые время от времени направлялись в сторону брода. Одна из них числом пальцев одной руки как раз и шла совсем рядом. С любопытством рассмотрел молодого охотника, который выделялся черной бородой. А тот вдруг остановился и начал вертеть головой. Энку замер на месте. Странно, не встречал он раньше такого, чтобы темнокожие чувствовали чужой взгляд.
— Темнокожие перешли реку,— его нашел Энзи, пора им обратно.
Эхекка умчался предупредить людей Долгой дороги, а они сопровождали темнокожих, которые двигались на заход, стараясь не попадаться им на глаза. Не так уж их и много оказалось.
— Не все пришли,— Энзи словно читал его мысли.— Большинство мужчин остались на другом берегу.
Энку сидел на снегу и гладил свой топор. Долго стоят, темнокожие о чем-то спорили, столпившись на одном месте. Ждут что ли остальных? Или их заметили. Немного привстал и увидел, что те, наконец-то, с неохотой продвинулись дальше, но совсем скоро опять остановились. Снова разговаривают. А место, где остановились люди Долгой дороги отсюда совсем близко. Влететь бы в эту толпу размахивая топором Гррх, да так, чтобы все разбежались от страха, как маленькие олени. Зажмурив глаза и представив эту картину, большеносыйпричмокнул от удовольствия.
А когда открыл их, то увидел Энзи, стоящего во весь рост и нимало не беспокоящегося о том, что его могут увидеть. Показавшись противнику, Тень не спеша направился на восход.
— Эой…
Преследующие их темнокожие наконец-то увидели стоянку людей Долгой дороги. Временная стоянка, о которой говорил Эссу, была со всех сторон прикрыта санями, попробуй подступиться. Только очень храбрые мужчины полезут на них рискуя получить удар копья снизу. Довольный Энку от избытка чувств дал сигнал из горна. Темнокожие сейчас побегут обратно.
Не побежали, но и не бросились, как стадо быков на спрятавшегося противника. Они, рассыпаясь по равнине, старались найти слабое место и проникнуть на стоянку. Швыряли издалека принесенные с собой камни, пока они не закончились, затем, приблизившись поближе, метали короткие копья. Только после этого одним прыжком старались запрыгнуть на покрытые шкурами сани, размахивая копьями и длинными ножами из черного камня. Энку знал, насколько они острые, пусть и не такие крепкие, как его нож или топор из растаявшего камня, но распороть живот им можно очень хорошо.
Но чего они ждут? Пора помочь людям Гррх, которые остались на стоянке.
Тем временем темнокожим сопутствовал успех. Может против них оказались не опытные мужчины, а младшие охотники, но им удалось разобрать сани, и теперь почти вся толпа собралась на одном месте, стараясь проникнуть на стоянку. Энку переминался с ноги на ногу в шеренге вместе с каменщиками и не понимал, почему они не ударят вбок увлекшемуся противнику, который совсем не обращал на них никакого внимания.
— Дай сигнал из рога, Энку,— долгое ожидание прервал появившийся Эссу. Выглядел он каким-то осунувшимся, большеносый даже пожалел его. Надо ему свежего мяса поесть — на бульоне с лепешками сил не наберешь.
— Ду-ду-ду…— рог Рэту, откуда он здесь.
Уже на бегу Энку увидел, как с противоположной стороны к темнокожим бежит еще одна шеренга, но удивиться уже не успел, а потом и забыл про это, увлеченный начавшейся дракой.
— Гррх!
— Эой…
Никто не ушел.
Пятна крови на снегу, валяющиеся раздетые тела темнокожих, веселые голоса возбужденных мужчин и женщин, которые собирают в кучи добычу. Андрей сидел на санях и пытался унять боль в боку. Тяжело дался ему рывок, даже отстал немного от лесовиков, бегущих в последней шеренге. Хорошо, что никто не заметил этого.
— Белогорцы заберут часть добычи,— довольный Рэту крутит в руках дротик с большим обсидиановым наконечником. Андрей ничего не имеет против: в конце концов, это была идея рыжего ударить одновременно с двух сторон, дождавшись, когда темнокожие увлекутся дракой на стоянке. Удачная идея, надо признать. И помощь белогорцев он предложил самолично явившись на месте строительства временной стоянки. Но все равно, когда люди Долгой дороги покинут равнину между двух рек, то пусть держится подальше от них.
— Выпей, Эссу,— Грака принесла дурно пахнущий напиток в чаше расписанной медведями. Заметила, что ему не по себе. Рэту внимательно смотрит, как он морщится, но пьет. Боль в боку утихла, Андрей встал на ноги. Нет времени праздновать победу, людям Долгой дороги необходимо пересечь реку, прежде чем наступит оттепель. До заката солнца они разберут и выстроят сани, чтобы уже утром отправиться дальше.
— Теплый ветер, Эссу,— Эзуми счистил ставший липкий снег с обуви.
— Лед на реке не сойдет так быстро, мы успеем пересечь ее.
Проблемы возникнут, если кроманьонцы не пропустят их через реку или попробуют еще раз напасть на них, пока они находятся в пути. Но зачем им это? Ведь люди Гррх и так покидают эти места и оставляют им благодатную равнину с обильными стадами быков, маленьких оленей и злаками. Неразумно терять мужчин, когда желаемое само идет в руки. А на неразумных они не похожи. Племена местных кроманьонцев, пожалуй, самые развитые из всех, каких они встретили на своем пути. Семьям Ахоя или хромоногого Арху, отца Айола, до них далеко. Кроманьонцы с равнины между двух рек и многочисленны, и сильны. Но они при этом умудрились не перебить друг друга в стычках за охотничьи угодья, значит, способны договариваться. А такое чудо, как Каменная стоянка, только сообща и можно построить. Может, кто-то сильный заставляет их оставить дрязги и приходить к согласию. Жаль, что он никогда не узнает больше об их жизни.