Я принялась смотреть на то, как мой любимый городок исчезает позади. Мелькнули шпили колокольни школы «Брайс Гамильтон», возвышающиеся над грядой холмов. Мой брат резко свернул на проселочную дорогу, вдоль которой росли приземистые колючие кусты. Прощай, Венус-Коув — место, которое я называла домом!
Внезапно меня пронзила догадка. Ясно, почему Гэбриэль разогнался, как лихой гонщик. Он хотел побыстрей замести следы. Дорога была неровная — то бугор, то яма. Из-под колес веером разлетались камешки, бока джипа хлестали ветки кустов. Казалось, растения замышляют что-то против нас. У меня на глазах тучи начали извиваться и принимать необычные очертания. Масса плотных облаков истончилась, и сквозь нее словно протянулась рука. Огромный перст нацелился прямо на нас. Через секунду видение рассеялось. У меня на душе стало тяжело: я узнала символ осуждения. Мой брак с Ксавье — это мятеж, измена Царству Небесному, наказуемая по законам, над которыми не властно ни одно живое существо. Вдобавок я приобрела много человеческого, и Небесный кодекс мог показаться мне странным, чуждым. Встреча с Ксавье поколебала мою верность этим правилам, и я не чувствовала связи с родиной.
Мы ехали в горы: воздух за окном стал разреженным. Чтобы отвлечься от мучительных мыслей, я принялась считать лошадей, которые паслись на выгулах. Хоть бы брат и сестра излили свой гнев на меня, а не на Ксавье! Тогда я, конечно, извинюсь. Но я не жалела о содеянном. По крайней мере — пока.
День, еще несколько часов назад казавшийся идеальным, образно говоря, лежал в руинах. А я потеряла счет времени. «Пересекли ли мы границу штата или нет?» — недоумевала я. У меня появилось ощущение, что мы не в Джорджии. Пейзаж определенно изменился. Деревья здесь росли гуще и были более высокими. Похоже, мы направлялись на север, я различала впереди туманно-синие контуры гор, но не решалась задать вопрос брату. Ксавье молчал. Я понимала, что он переживает из-за отца Мела и мысленно проигрывает жуткую сцену гибели священника и ругает себя почем зря. Мне захотелось утешить его, но я не могла сгладить боль, прогнать чувство вины, мучившее Ксавье.
Наконец мы остановились около неприметного бревенчатого дома с крашеной зеленой дверью.
— Где мы? — расхрабрилась я, вдыхая аромат сосен.
— В Дымных горах, — негромко ответил мой брат. — Северная Каролина.
Я лишь успела прочесть на фасаде название «Ивовый приют» и заметила пару самодельных кресел-качалок на крыльце. Гэбриэл, не мешкая, вытащил из кармана ключи и втолкнул нас внутрь дома. Я ступила на дощатый пол и замерла возле камина с очагом и плитой из грубо отесанного камня.
Я была благодарна Гэбриэлу за то, что он явился нам на выручку, но я ужасно устала, и меня раздражало поведение брата. Мы с Ксавье не детишки! Разве Царство Небесное имело право диктовать Ксавье, как ему жить? Ксавье — человек, и на Земле его действия были весьма похвальными. И меня сейчас волновал только его мир. Возможно, мы с Ксавье вели себя импульсивно, но мы не заслужили зловещих намеков и недомолвок. Зачем нас судить? Нам нечего стыдиться.
А Гэбриэл утратил самообладание. Он схватил меня за плечи и встряхнул.
— Когда ты повзрослеешь? — крикнул он. — Ты живешь той жизнью, которая тебе не принадлежит! Ты не смертная, Бетани! Почему ты не можешь уразуметь простые вещи?
— Полегче, Гэбриэл, — Ксавье шагнул вперед. — Ты за нее теперь не отвечаешь.
— И кто же за нее несет ответственность? Ты? И как ты намерен ее оберегать?
— Стойте! — осадила я обоих. Еще не хватало мне ссоры брата с его новым родственником. — Я приняла решение и приготовилась к последствиям. Мы с Ксавье любим друг друга. Мы будем вместе, и нас не разлучат.
Я произнесла эти слова и почувствовала себя сильной, но Гэбриэл издал сдавленный стон.
— Ты бредишь!
— Я не могу жить, как вы, — заявила я. — Не умею прятать свои эмоции и притворяться.
— Верно, Бетани, ты в них купаешься, они тобой руководят. Кроме того, ты основываешься исключительно на собственном эгоизме.
— Ты не понимаешь, что такое любовь, Гэбриэл! — взорвалась я.
— Речь идет о долге, Бетани! А тебе данное понятие, судя по всему, неведомо.
— Давайте все остынем, — попыталась разрядить обстановку Айви.
Думаю, они выбрасывали накопившееся раздражение по очереди. В атаку бросился Гэбриэл, и Айви тут же стала спокойнее — в противоположность настроению брата.
— Споры бесполезны. Что сделано, то сделано. Нужно найти способ, как помочь Бет и Ксавье.
Ее невозмутимый тон заставил нас задуматься. Гэбриэл нахмурился и переглянулся с сестрой. Несомненно, они знали какую-то тайну. Гэбриэл заговорил вновь — гораздо более сдержанно.
— Мы с Айви вас покинем. Ненадолго. А пока оставайтесь в доме. Бетани, не приближайся к окнам. Ты…
И брат оборвал себя.
— Кто меня разыскивает? — спросила я.
— Потом, Бетани.
Меня больно кольнули угрызения совести, и я перестала винить Гэбриэла. Брат постоянно исправлял мои ошибки и совещался по поводу меня с Ковенантом. А мы с Ксавье поженились, что привело к новой трагедии. Просто гром среди ясного неба, но что поделаешь?
— И последнее, — добавил Гэбриэл. — Рекомендую вам воздержаться от… физической близости.
Напутствие прозвучало так, будто он просил о чем-то обыденном! Нечто вроде: «Не забудьте выключить свет».
— Что? — вырвалось у меня. — Интересно почему?
Брат немного растерялся.
— Возможно, тогда к тебе отнесутся милосердно, — пояснила Айви.
— Еще неизвестно, — возразил Гэбриэл. — Интуиция подсказывает, что для Бетани и Ксавье было бы правильно написать послание…
Он запнулся.
— Им нужно покаяться? — предложила Айви, и Гэбриэл кивнул.
— Но это будет неправдой! — выпалила я, но вспомнила об отце Меле и одумалась. — Но… мы не думали, что кто-то пострадает.
— Будь умнее, Бетани, — проговорил брат.
Он не хотел разводить лишние дебаты.
— А по-моему, ты не имеешь права об этом рассуждать, — дерзко заявил Ксавье.
— Мы пытаемся вам помочь, — мягко вымолвила Айви. — Но сначала необходимо понять, что происходит.
— То есть вы сами не в курсе? — удивилась я.
Гэбриэл и Айви всегда настроены на связь с Царством Небесным, как на четкую радиоволну.
— Ваш случай беспрецедентен, — продолжала сестра. — Такое было лишь однажды.
Мы с Ксавье вытаращили глаза. Айви надо изъясниться попроще.
— Айви говорит о нефилимах,[6] — буркнул брат.
— Ладно тебе! — выдохнула я.
— Кто они? — спросил Ксавье.
— Так названо потомство, родившееся в стародавние времена, когда «сыны Божии» спустились с Небес и были сражены красотой «дочерей человеческих», — сказала я. — От их союзов родились полулюди-полуангелы.
— Серьезно? — Ксавье вздернул брови. — Когда мы изучали Библию, нам такого не сообщали.
— Это не общепринятая доктрина, — сухо бросил Гэбриэл.
— Но разве мы имеем отношение к нефилимам?
— Нет! — с жаром ответила я. — Те ангелы, которые вступали в связь со смертными, — падшие. Они лишились благодати Божьей. Они восстали против Господа. В Царстве Небесном вряд ли могут считать наш проступок настолько серьезным? Правда?
— Не знаю, — негромко отозвалась Айви. — Но ты связала себя с миром смертных — точно так же, как те ангелы.
Айви права. А от взгляда Гэбриэла не укрылось, что я поглаживаю свое обручальное кольцо. Я опустила голову и залюбовалась сиянием бриллиантов в гаснущем свете заходящего солнца. Я была уверена, сама судьба предначертала мне всегда носить его. Я не собиралась с ним расставаться — по крайней мере, без боя.
— Сними его, — довольно грубо предложил Гэбриэл.
— Что?
— Не надо его демонстрировать, — с каменным лицом произнес мой брат.
— Нет, — заявила я без малейших колебаний. — И пусть весь Рай злится.
Гэбриэл приготовился пререкаться со мной и дальше, но Айви порывисто подошла к нему и что-то шепнула брату на ухо. Мы с Ксавье разобрали только последнюю фразу.
— Хватит, — сказала Айви. — Все равно уже ничего не изменишь.
Как я ни хорохорилась, но вдруг поймала себя на том, что дрожу от страха.
— Тебе плохо? — заботливо спросил Ксавье, обнимая меня за талию.
А я вспомнила, что тех падших ангелов постигла печальная участь. Неужто я навлекла на свою голову смертный приговор? Нет, не только на себя, а на нас обоих? Мои брат с сестрой прочли мои мысли.
— Не делай поспешных выводов, — вымолвил Гэбриэл.
— Запасемся терпением, — утешила меня Айви.
Она потянулась к столику, на котором лежали ключи от машины, но Гэбриэл накрыл ее руку своей ладонью.
— Оставим им джип. Не бойся. Если вы попадете в беду, мы это почувствуем. А вы в таком случае уезжайте. Мы вас разыщем.
Ксавье кивнул.
Он оказался более понятливым: быстро прошел по комнате и старательно задернул шторы.
— Мы постараемся вернуться как можно скорее, — произнес Гэбриэл. — И обязательно заприте за нами дверь.
— Эй, а как мне быть с родителями? — воскликнул Ксавье. — Наверняка они жутко волнуются.
Пару минут Гэбриэль молча сверлил взглядом пол.
— Я об этом позаботился, — заявил он наконец.
— Вот как? — возмутился Ксавье.
До сегодняшнего дня Вудсы оставались вдали от наших проблем, и я знала: Ксавье устраивает подобный расклад.
— Что ты сделал с моей семьей?
— По легенде, в последний раз тебя видели в «Брайс Гамильтон» перед выпускной церемонией, — начал Габриэль. — Затем ты пропал. О твоем местонахождении нет никаких сведений. Уже завтра департамент шерифа заведет дело о твоем розыске. Через две недели решат, что ты вовсе не жаждешь вернуться домой.
Ксавье замер на месте.
— Надеюсь, ты шутишь… Значит, отец и мать решат, что я сбежал из Венус-Коува?
— Так будет лучше.
— Нет!..
— Позвони им, — перебила его Айви. — Но тогда ты подвергнешь их риску. Ситуация очень серьезная.