зу приглашать к себе бывшего короля сидов да ещё и с супругой? Неужели прознал о соперничестве Этайн с неблагой королевой? Но что за дело могучему повелителю Каменного Пояса до провинциальных интриг? Разве что, кто-то рассказал ему о красоте Этайн? Говорят, что Золотой змей весьма охоч до женских прелестей.
«Неужели это королева решила таким образом от соперницы избавиться?..»
Размышления Мидира прервал шум птичьих крыльев в кустах боярышника за окном.
— Господин, к тебе исправник едет! — С ветки на подоконник перепорхнула большая сорока. — Может, ворота запереть и сказать, что дома никого нет?
— Зачем же? Пусть приезжает, мне скрывать нечего. Или вы с Диланом убили кого-то? Надеюсь, не Хризолита?
— Да жив он, живёхонек! — Анчутка нахохлился. — Приползёт, небось, жаловаться. А только за мной вины нет! Я в своём праве был. Негоже гостю хозяйский дом хаять! За такое морду бьют!
— Я вам что приказывал? — Мидир нахмурился. — Вам надо было разговорить этого змеёныша, выведать тайные замыслы его господина! А не ссориться!
— Да не знает он ничего! Кто бы ему хоть одну тайну доверил, пустобрёху…
— Сгинь с глаз моих! — Мидир хлопнул ладонью по столу. — И не показывайся, пока не помиришься с Хризолитом!
Анчутка исчез. Мидир подошёл к зеркалу, придирчиво оглядел себя. Волосы опять отросли до плеч, но стричь рука не поднимается. Ничего, сейчас это модно. Указывает на утончённую, романтическую натуру, не чуждую поэзии и прочим изящным искусствам. Надо заучить что-нибудь из современных пиитов и цитировать при случае…
Мидир поправил складки синего бархатного шлафрока с серебряными кистями. Не переодеться ли? Нет, пожалуй, не стоит, а то много чести нежданному гостю.
Со двора послышались топот копыт и голоса. Захлопали двери. Мидир поморщился, вспомнив, что с недавних пор остался без лакея, который по жадности своей и глупости решил, что сумеет шпионить за господином и сухим из воды выйти. Квакает теперь на болоте, бесов веселит. А визитёров приходится сенной девке встречать, которая и двух слов связать не может.
Мидир пощёлкал пальцами. Из-под кресла выбрался сонный спаниель Куделька, вопросительно уставился на хозяина.
— Идём, малыш, послушаем, с чем к нам исправник пожаловал. — Мидир потрепал любимца по шелковистым ушам.
Сделанный из отрезанных волос, Куделька усиливал магию хозяина. Конечно, едва ли гость явился с недобрым замыслом, но и недооценивать Неклюдова не следует. В уме исправнику не откажешь, с таким следует держать ухо востро.
— День добрый, Степан Алексеевич! — Мидир солнечно улыбнулся, выходя в гостиную. — Рад, сердечно рад визиту. Давно вам следовало заглянуть ко мне в гости.
Исправник, задумчиво разглядывающий картину с изображением слепого арфиста, вдохновенно играющего на берегу моря, обернулся и склонился в поклоне.
— И вам доброго дня, Мидир Гордеевич! И рад бы по гостям ездить, да служба не даёт. Дела, знаете ли, сами себя не переделают.
— Совсем вы себя не бережёте, любезный Степан Алексеевич. Прошу, присаживайтесь. — Мидир разлил по хрустальным бокалам рябиновую настойку. — Вот, отведайте, у моей ключницы исключительный дар приготавливать напитки, дарующие отдохновение душе и телу.
Исправник принял угощение, принюхался к аромату, пригубил и блаженно зажмурился.
— Амброзия, чистая амброзия! — он сделал второй глоток. — Неужели, из простой рябины?
Мидир усмехнулся, уловив в голосе гостя нечто большее, чем просто вежливое удивление. Слухи о чудодейственной силе рябины, способной одолеть любое колдовство, не то чтобы совсем не соответствовали действительности, но сильно преувеличивали возможности этого растения. На чистокровных сидов оно никакого воздействия не оказывало.
— Рябина, мёд и ещё кое-какие полезные травки. — Мидир уселся в кресло напротив визитёра. Куделька тут же запрыгнул хозяину на колени. — Так по каком делу вы ко мне заглянули, Степан Алексеевич?
Неклюдов посмотрел на собаку, потом на шевелюру Мидира и быстро отвёл глаза.
— Дело, понимаете ли, деликатного свойства. Не хотелось бы огласки…
— Неужели мой воспитанник что-то натворил?
— Нет-нет! Ничего подобного! — Неклюдов неуютно заёрзал в кресле. — Дело касается всего уезда. Видите ли, городничий наш получил из Петербурга письмецо с пренеприятнейшим известием: к нам едет ревизор.
— Соглашусь, что в такой новости нет ничего приятного, — кивнул Мидир. — Но разве это первый снег на голову нашего дорогого городничего?
— Пожалуй, что и первый. До сих пор к нам из столицы с проверкой не приезжали.
— Понятно… — Мидир задумчиво покачал бокал, прикидывая, какую выгоду можно извлечь из этой ситуации. По всему выходило, что никакой. С другой стороны, доверить решение проблемы Элис никак нельзя. За два с лишним века безопасной жизни королева утратила осторожность. А случись что со столичной шишкой, в Неблагой уезд могут и войска прислать. И прости-прощай спокойная жизнь!
— По какой дороге приедет ревизор, известно? — спросил он.
— Известно, но… Вы поймите, Мидир Гордеевич, непростой человек едет-то. Нельзя его задерживать! Никак нельзя!
— Не беспокойтесь, любезный Степан Алексеевич, я понимаю всю глубину ваших затруднений, — Мидир подался вперёд, ловя взгляд гостя. — Доверьтесь мне.
Неклюдов замер. Глаза Ардагова медленно менялись: по небесной лазури растекалось расплавленное золото. Пальцы зарылись в шерсть спаниеля. Куделька тихо поскуливал, уткнувшись носом в колени хозяина.
Имя ревизора, как и яркий образ дороги, по которой он ожидался, лежали в сознании исправника на поверхности. Но раз уж представилась оказия, грех не воспользоваться случаем и не узнать что-нибудь любопытное… Мидир скользнул глубже.
Куделька жалобно тявкнул, вывернулся из-под руки, предупреждающе куснул пальцы. Мидир откинулся на спинку кресла, досадуя на себя, что не почуял вовремя преграду, о которую и расшибиться недолго. Надо же, какой сильный амулет носит исправник! Да, непростой человек, надо им заняться… Но не сейчас. Мидир прикрыл глаза.
— Что?.. — Неклюдов вздрогнул, приходя в себя. Левая рука метнулась к груди, что-то нащупывая под мундиром. — Прощу прощения, я, кажется, задремал?
— Совсем вы себя не жалеете, Степан Алексеевич, — Мидир подлил ему настойки в бокал. — Выпейте-ка ещё на дорожку. И очень советую прямо сейчас отправиться домой и хорошенько выспаться. А то ведь эдак и заболеть недолго. Что же касается вашей проблемы… Вот так сразу я ничего посоветовать не могу, но обязательно что-нибудь придумаю. Не беспокойтесь, в конце концов всё решиться ко взаимному удовлетворению.
Не переставая говорить, он проводил исправника до коляски, подсадил на козлы и пожал руку на прощание. Неклюдов, запинаясь, поблагодарил за гостеприимство и уехал. Куделька звонко залаял ему вслед.
— А ну-ка, малыш, — приказал Мидир, — беги, разыщи Анчутку.
Дилан бережно прикладывал пропитанную целительным бальзамом тряпочку к опухшей щеке Хризолита. Тот шипел и морщился:
— Щиплет!
— Терпи, зато к завтрашнему дню и следа не останется.
Дилан закрепил примочку удерживающим заклинанием и занялся своим плечом. Он крепко приложился о камень, когда оттаскивал Анчутку от змея. Хорошо, что Хризолит не горел желанием продолжать драку. «А ведь это странно, — подумал Дилан. — Даже в ответ не ударил, хотя и ростом выше, и выглядит сильнее».
— Ещё где-то болит? — спросил он.
— С чего бы? Он меня больше ни разу не достал, — Хризолит самодовольно улыбнулся. — Я умею ускользать.
Он сидел на кровати Дилана, обложившись подушками. В доме хватало свободных комнат, но господин Ардагов поселил гостя в мансарде, где обитал тилвит тэг. «Молодое к молодому тянется, — объяснил Мидир своё решение Дилану. — Глядишь, и разговорится наш гость. А ты слушай и запоминай».
— У тебя тут недурственно, — Хризолит с интересом осматривал просторную мансарду, завешанную по стенам домоткаными ковриками, гирляндами из сухих трав и венками. — Не жарко и не холодно. Сам зачаровывал?
— Нет, Мидир Гордеевич заклинание на весь дом наложил, чтобы летом прохладно было. А зимой от печных труб тепло. — Дилан закупорил бутылку с остатками бальзама и убрал в сундук.
Хризолит дотянулся до своей сумки, висящей на столбике кровати, вытащил серебряное зеркальце и опасливо заглянул в него.
— Надо же, и впрямь помогает! Ты где учился лекарской науке?
— Дома ещё. — Дилан не стал уточнять, что сводить синяки он учился на себе. Нет, его не били, но как-то само собой получалось, что неуклюжий полукровка постоянно оступался на лестницах и не успевал увернуться во время игры в мяч.
— А хочешь к нам переселиться? — предложил Хризолит. — В подгорных мастерских лекари всегда нужны. И платит Полоз щедро.
— Нет, — Дилан покачал головой. — Я Мидиру Гордеевичу клятву дал. И друзья у меня здесь.
— Какие друзья? Русалки эти бесстыжие, что ли? Так они же тебя в огонь отправили! А бесу, промежду прочим, платят, чтобы он за тобой присматривал. Какая же это дружба?
— Меня устраивает! — отрезал Дилан. — А ты, ежели слухи собираешь, так сквозь частое сито их просеивай, чтобы правду от брехни отличить.
— Да уж разберусь как-нибудь, — Хризолит прищурился. — Ты лучше скажи, что хочешь в оплату за лечение?
— Научи меня делать вот такое, — Дилан показал на цепочку из хитро оплетённых серебряной проволокой камешков, украшавших сумку змея. Это рукоделие сразу запало юному тилвит тэг в душу.
— Запросто! — оживился Хризолит. Порылся в сумке, вытащил моток серебряной проволоки и пригоршню самоцветов — зелёных, как его глаза, и синих, похожих на кусочки неба. — Вот это камень-хризолит, а это лазурит. Тебе какой больше нравится?
Дилан разложил камешки. Представил, как лазурит будут смотреться на русалках. Алёнка любит бусы. А для Ивки можно браслет сплести…
— Подарки задумал? — Хризолит ехидно улыбнулся. — К глазам подойдёт, вот только нежить серебро не любит.