– Терплю, куда деваться…
– Как успехи по восстановлению контура? – с интересом спросил Велмар. – В Совете все спорят, как скоро метка исчезнет с твоей руки, успеет контур восстановиться или нет.
– Вряд ли успеет. Ну и хорошо – сам знаешь, это ректорство мне уже давно обрыдло. Ты должен был стать ректором, и если бы за неделю до церемонии я не отхватил звание архимагистра, так бы все и получилось. Пришла пора восстановить справедливость.
– Сплюнь. – Велмар закатил глаза. – Не дай Защитник, сбудется.
– Тебе-то что? Ты и так за меня все обязанности выполняешь.
– Берт, честное слово, – Агрирус явно рассердился, – был бы рядом – стукнул. Стать ректором, конечно, хочется, особенно с учетом моего финансового положения в последнее время, но не в ущерб же тебе!
Арманиус кивнул, но спрашивать, как у Велмара дела, не стал.
Далеко не всем аристократам везло с детьми, и сын Агрируса родился практически без дара. И сам Велмар, и Алан страдали от этого всю жизнь. Других детей у проректора не было, как они с женой ни старались, а единственный сын не мог творить магию. Зато он часто играл в карты, а Велмар потом оплачивал его долги. Небольшие, но постоянные.
Берт вдруг вспомнил Эн Рин. А ведь уровень ее дара ниже, чем у Алана, однако парень только кулинарное училище осилил окончить…
– Так что, помогает тебе лечение? Есть успехи?
– Есть. Послушай, Велмар, а ты ведь знаешь эту… Эн Рин?
– Естественно.
Ну конечно, все ее знают, кроме него.
– Это она Арчибальдом занималась?
– Она. Талантливая девчонка, упорная очень. – Агрирус усмехнулся. – Вон даже принц в любовниках.
Берт дернулся от неожиданности.
– Чего?
– Ты и об этом не слышал? Арчибальд ведь ей орден Золотого орла дал. Вылечила она его, конечно, но это же не причина так награждать-то, да еще и орденом только для аристократии. И, говорят, видят их вместе регулярно. А уж в последнее время…
– Закон… – протянул Берт понимающе. – Точно, он же лоббирует этот свой закон о праве передачи титула не по наследству, а за заслуги.
– Ага, – рассмеялся Велмар. – Хочет Энни аристократкой сделать. Может, жениться собирается, демоны его разберут. Но девочка талантливая и с характером. Сам знаешь, Валлиус других в ученики никогда не брал.
– Да, – Арманиус поджал губы, – не брал…
Значит, любовница Арчибальда. Что ж, если это так, то принцу можно только позавидовать.
Много-много лет назад, когда меня, как говорит Валлиус, еще не было даже в проекте и Альганна только образовывалась, аристократия была придумана не зря и вполне заслуженно. Титулы полагались лишь магам, у магов были всевозможные привилегии, ведь они защищали простых людей от порождений Геенны. Аристократы бесплатно учились в школах и университетах, женились только на себе подобных, чтобы избежать «утечки магического дара» по распространенной теории о размывании магической крови немагической, и получали постоянные дотации от империи. Особенно охранители.
Но шли годы, и все менялось. Связано это было в первую очередь с тем, что очень многие аристократы имели на стороне любовниц из простого люда, которые рожали от них детей. Две трети получались обычными мальчиками и девочками, но оставшиеся рождались магами. Пусть они были слабее магов потомственных, но все же дар у таких детей имелся.
Поначалу положение подобных магов-неаристократов было весьма плачевно – в учебные заведения их без титула не принимали, в результате они жили как обычные люди и даром не пользовались – не умели. Потом кто-то из императоров понял, что теряет солидный и многочисленный ресурс, и неаристократическим детям было дозволено учиться магии. За плату или в кредит, как, к примеру, училась я, – когда сначала получаешь образование, а потом отдаешь долг за обучение.
Справедливо? По-моему, не слишком. Но эту несправедливость никто не спешил устранять – подобное положение дел было выгодно всем. Государство получало неплохих магов во временное трудовое рабство, неаристократы – возможность чего-то достичь в жизни и без титула, а аристократия… ну, их-то вообще все это никак не касалось. Привилегии как были, так и остались.
И если обычный люд относился к аристократии несколько подобострастно – ну как же, волшебники, чудеса творят и живут в два раза дольше! – то маги нетитулованные[2] частенько не любили своих титулованных коллег по дару. Знать действительно вырождалась, и среди аристократов уже было много немагов, так же как и среди простых людей – магов.
Справедливостью тут и не пахло, именно поэтому Рон ругался. Ему приходилось выбивать себе все привилегии по́том и кровью, а аристократам они давались по праву рождения. Хотя дар у Рона неслабый, даже более чем сильный – восемьдесят пять магоктав. Со временем и архимагистра сможет получить, если мастерства наберется…
Уровень дара в течение жизни не меняется, но на одном уровне далеко не уедешь, надо учиться. Первая ступень мастерства – маг, получают его при окончании университета. Вторая ступень – магистр, ее дают после учебы в аспирантуре, защиты диссертации и сдачи экзаменов. Невозможно получить магистра, будучи магом меньше чем с тридцатью магоктавами дара. У меня всего две магоктавы, поэтому диссертацию я защищу, но магистром мне не стать никогда.
Архимаг дается минимум за пятьдесят октав, нужно провести большую научную работу и пройти специальные испытания. Архимагистр – за восемьдесят с плюсом, очередную научную работу и успешно пройденные тяжелые испытания. И до этой ступени почти никто не доходит. Кто-то – из-за уровня дара, кто-то не хочет проходить испытания. Они действительно тяжелые.
Вот Байрону точно дадут магистра, а потом, может, и до архимагистра постепенно дорастет. Восемьдесят одна магоктава, и упорства не занимать…
Примерно об этом я думала, пока мы с Асириусом проводили наш первый эксперимент. Конечно, над больным, который согласился на подобное безобразие. Подозреваю, что Байрон ему заплатил. По крайней мере я ни за что бы не согласилась, чтобы надо мной какие-то аспиранты эксперименты ставили. Одно дело – разрушенный контур, и совсем другое – обратимые повреждения. Вдруг хуже сделаем?
Для начала я попробовала вколоть нашему подопытному несколько специальных реактивов, а Байрон записывал реакцию организма. Которой не было.
Он почему-то страшно расстроился, словно ожидал, что мы сразу начнем творить чудеса и исцелять страждущих. Вот что значит – хирург. Как говорит Валлиус: «У нас, хирургов, пока мозги думают, руки уже делать начинают. Только это не всегда хорошо».
– Не переживай ты так, – сказала я, выходя из хирургического отделения. Я направлялась к себе, а Байрон – на обед. – Сразу ничего не бывает. Поначалу я почти три месяца билась над различными вариантами лечения, пока мне удалось получить хоть какой-то результат. С Арчибальдом, считай, повезло…
– Да тебе вообще везет, – огрызнулся Асириус. – И с руководителем повезло, и с темой работы. Я только потом понял, почему Валлиус тебе этот бред утвердил, с твоим-то уровнем дара. Никто из больных близко не подпустил бы тебя к себе. Кроме безнадежных.
Я усмехнулась. Неприятно мне не было – я много раз слышала подобные слова, сказанные как в лицо, так и за глаза. Привыкла.
Конечно, когда я выбирала, чем именно заниматься, учитывала и собственные способности, и неприязнь ко мне магов-аристократов. Но так должен поступать любой нормальный ученый. Это называется «ответственность».
Поэтому я оставила слова Байрона на его совести, спросив:
– Что мы с нашим подопытным делать-то будем? Он же переломанный весь, долго терпеть не станет. А другого искать для эксперимента как-то…
– Станет, – вновь огрызнулся Асириус. – Я об этом позабочусь.
Да уж, деньги способны решить если не все, то многое.
А вечером, когда я вышла из здания госпиталя, меня ждал сюрприз.
Поначалу я заметила золотой магмобиль[3] и отстраненно подумала о том, что в госпиталь приехал кто-то из императорской семьи. Только ее члены могли передвигаться на магмобилях золотого цвета.
А потом дверца с моей стороны открылась и наружу вышел Арчибальд.
Что-то внутри меня нервно стукнуло о ребра. Наверное, сердце.
– Добрый вечер, Эн, – сказал принц, мягко улыбнувшись. Сделал шаг вперед, и снег захрустел под его ногами. Именно благодаря этому звуку я и очнулась…
– Добрый, ваше высочество, – ответила я тихо, чуть приседая и склоняя голову.
Защитница, что же так неловко? И безумно хочется развернуться и убежать.
– Вам понравились цветы? – поинтересовался Арчибальд, делая еще один шаг вперед. Глаза его лукаво блестели.
Можно подумать, я могу ответить «нет».
– Конечно, ваше высочество.
– Эн… – Принц подошел уже совсем близко и осторожно, медленно взял меня за руку. – Вы позволите пригласить вас…
– Не нужно. – Я аккуратно освободила руку и спрятала ее за спину. – Ваше высочество, прошу, не обижайтесь, но…
– Я вам не нравлюсь?
Я запнулась, внезапно невероятно смутившись. Я не привыкла прямо говорить о таких вещах, и подобный вопрос, заданный откровенно, в лоб, выбил меня из колеи. Кажется, я начала краснеть…
Арчибальд удовлетворенно улыбнулся, глядя на мои заалевшие щеки. Как будто это признак того, что он мне нравится!
– Эн, пожалуйста, дайте мне шанс.
Аристократы императорской крови… Понимает ведь, что я не могу здесь и сейчас никак взбрыкнуть – под окнами госпиталя, в который мне возвращаться на следующее утро.
Когда я представляла, как в эту секунду все больные и врачи прилипли к окнам, у меня холодел позвоночник.
Может, отпроситься у Валлиуса на завтра?
– Ваше высочество, я не могу. Пожалуйста, простите меня, – выдохнула я рвано и, не дожидаясь, пока принц придумает очередной ответ, чтобы меня задержать, быстро пошла прочь.
Было бы нечестно с моей стороны обещать что-то Арчибальду. Принцесса из меня никогда не получится.