Глава 11
Звонок телефона поднимает меня в несусветную рань.
Аж в восемь утра.
Это каким же надо быть подлецом, чтобы позвонить нормальному человеку в это время в субботу?
— Да! — рявкаю я в трубку, еще не разлепив глаза.
— Госпожа дизайнер, какой у вас этаж? — до меня даже не сразу доходит, о чем говорит ехидный голос.
Отнимаю телефон от уха и всматриваюсь в экран. Юдин.
— Я вам номер телефона дала не для того, чтобы вы мне спать мешали!
— Ну как же? Я вашу визитку всю ночь у сердца держал.
— Ну если вам ночью больше нечем было заняться, то это ваши проблемы! — сварливо отвечаю я. — А я вот потратила время с пользой, и сейчас хочу спать!
Голос Юдина суровеет:
— Работать, негры, солнце уже высоко!
— Можете собой гордиться, я проснулась и через часок буду готова, — ворчу я, сонными глазами разглядывая пятна шампанского на футболке, в которой я вчера и отрубилась. Чудом, что не в кресле. При каких обстоятельствах я перебралась в постель, я уже не помню, но пустая бутылка из-под "Мондоро", стоящая возле кровати, многое объясняет.
— Час ждать у подъезда я не собираюсь.
Не собирается он… Что?
— Вы что? Уже притащились? Мы же договаривались на десять утра!
— Я проснулся пораньше и решил, что надо заняться делами.
Это заявление вызывает у меня искреннее отвращение. Я не доверяю людям, которые в законный выходной встают пораньше полными сил и энергии и при этом не выглядят как жертвы пятидневной рабочей недели. Еще больше непрязни вызывают персоны, стремящиеся вовлечь меня в этот порочный образ жизни.
— Я вас не пущу! — уверенно говорю я. — Я вам соболезную и все такое, но сейчас слишком рано, чтобы я могла пережить ваше общество. Мне надо, как там полагается? Чашечку кофе, потом какао… Так что и нечего насиловать домофон.
— Спешу сообщить, что домофон у вас не работает. Дверь открыта, и все, что мне нужно знать, это на каком этаже шестидесятая квартира.
Вот дебилы! Вчера до ночи кто-то переездом занимался и переносил мебель туда-сюда. Ну точно. Они и сломали. Козлы. Сто пудов и лифт, значит, скоро сломается. Таскали бы свои кровати по лестнице! Стоп!
— А откуда вы знаете номер моей квартиры? На визитке, которую вы вчера у меня выманили чуть ли не шантажом, мой адрес точно не указан.
— Я вчера запросил у «ЛюксИнтериор» дополнительное соглашение к договору, там все ваши данные, в том числе и регистрация. Вы же частично матответственная.
Блин, реально скучной жизнью живет мужик, если он в пятницу вечером нуждается в таком захватывающем чтиве, как допсоглашение к договору. Зря он Алсучку прогнал, зря.
— Все равно не пущу, мне надо доспать, — решительно отпираюсь я от назойливого гостя, хотя в процессе перепалки я просыпаюсь окончательно.
— Раньше встанешь, раньше ляжешь, — язвит этот похабник. — Мне надоело мерзнуть.
— А чего это вы там мерзнете? Лето на дворе, и вы, небось, в машине! — подозрительно уточняю я.
— Мерзну от вашего хладнокровия по отношению к страданиям дорогого клиента. Я сейчас пойду по соседям спрашивать, на каком этаже квартира Юсуповой Марины. Хотите дополнительной популярности у жильцов?
Я содрогаюсь от коварства Юдина. Не представляю, кто бы мог обрадоваться побудке в это время, особенно учитывая, что в первой же квартире живет молодая семья, недавно окотившаяся двойней. Мамочку я иногда вижу в «Пятерочке», выглядит она так, что я бы ее на принудительный сон отправила.
— Мерзавец, — восхищаюсь я. — Пятый этаж.
И отключаюсь, потому что контраргументов не остается, а мне надо сохранить лицо. Кстати, лицо… Выковыриваю из тумбочки зеркало и с опаской заглядываю туда. Ну… Сам виноват.
Хочу, чтоб лифт, и правда, был сломан!
Однако, этим утром вселенная явно решает поразвлечься за мой счет. Звонок в дверь раздается слишком быстро, я только успеваю поднять свое измученное образом жизни тельце с постели.
Открыв дверь, я делаю приглашающий жест и припоминаю Юдину его же слова:
— Вы же так стремились!
— Должен же я увидеть, что для себя сделал мой новый дизайнер, чтобы представить, чем мне грозит ваш «профессионализм».
Ой. Лучше б он портфолио посмотрел. Ей-богу.
Впрочем, пока все внимание Михаила уделено не интерьеру, а его автору.
Юдин беззастенчиво разглядывает заспанную меня. С каждой секундой брови его поднимаются все выше.
Что уж там. Приятно быть такой поразительной.
— У вас своей одежды вообще нет? — намекает он на свою изгвазданную мной футболку.
— Это ценный трофей. Шкура убитого врага, — огрызаюсь я.
В чем-то Юдин, конечно, прав, штаны или шорты я могла бы натянуть, но то, что вчера было пузырьками шампанского, сегодня превратилось в дробную картечь, которая хаотично постреливает в голове, будто загулявшись по осени егерь.
Надо думать, что настроение у меня не радужное. Легкий вчерашний «перепил», ибо пузырь шампусика на ночь — это все-таки для меня многовато, но за работой я увлеклась, недосып и личность гостя выступают отягчающими обстоятельствами.
— Осматривайтесь, — махнув рукой, пропускаю я Юдина дальше прихожей. — Я пошла в душ. А вы как осмотритесь, будьте лапушкой, и докажите, что вы не только вредитель, — выставляю я условия, но замечаю, что товарищ собирается проникнуть в квартиру прямо в кроссовках. — Разуваемся, Михаил Батькович!
Вообще берега попутал, у меня в гостиной индийский шелковый ковер ручной работы. Как вспомню, как я его перла из Дели, так вздрогну. Это сейчас доставку заказать можно. А тогда я его просто выстрадала.
— А с чего это я — вредитель? — хмурится Юдин.
— Вы очень вредны для моего здоровья. Особенно по утрам. Вы почему кофе не принесли? Надеюсь, варить умеете?
— Я-то все умею, но почему я должен его варить? — недоумевает Михаил.
— Потому что, если его не сварите вы, это буду делать я, и тогда из дома мы выйдем после обеда. Все, я в душ, чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что вы в гостях.
На этой фразе я оставляю Юдина и дезертирую в ванную, ибо нет моих больше сил стоять нечёсаной, с нечищеными зубами, во вчерашней футболке с пятнами перед этим свеженьким, чистеньким, благоухающим Армани типом. Девочка я или где?
И только запрыгнув под горячие струи, я соображаю, как лоханулась.
Нет, меня не смущает, что Юдин увидит бардак, который, судя по идеальному порядку в его квартире, нанесет ему непоправимую психологическую травму.
Засада в другом.
Вчера перед работой я засунула все полотенца из ванной в стиралку, а новые не принесла.
Ять, Марина!
Растудыть тебя туды, Мишенька!
Глава 12
Приняв душ и приведя себя в порядок, я минут пять разглядываю футболку. Можно ее напялить опять, но на чистое тело, обмазанное лосьоном, совершенно не хочется надевать нечто несвежее.
Испытывая острое чувство дежавю, просовываю голову в приоткрытую дверь и кричу:
— Михаил, мне нужна ваша помощь.
— Уже? — раздается откуда-то из глубины квартиры. — Спинку потереть?
— Будьте мужчиной, принесите мне из спальни полотенце или халат.
— Марина, мужчина женщину не одевает, а раздевает, — голос слышен уже ближе.
— Чтобы раздеть, надо сначала одеть! — рявкаю я.
— А как же мой комбинезон? — искренне удивляется Юдин, выныривая из гостиной с чашкой кофе в руке, и замирает.
Так, ну кофе он сварил, уже хорошо.
— Я вас как человека прошу, возьмите в спальне в комоде полотенце или халат и принесите мне. А за это я вам ровно два часа не буду выедать мозг чайной ложкой.
Как по мне, так это шикарное предложение.
Видимо, Михаил приходит к такому же выводу, поэтому, покачав головой и ворча про дизайнеров с барскими замашками, он убредает в спальню.
Чего он там возится?
— Не вижу я никакого банного халата… Где искать ваши полотенца?
— В нижнем ящике, — воспрянув, отзываюсь я.
Надеюсь он не полезет в средний, там сложено мое бельишко. Стесняться мне нечего, но это чересчур. Хватит с него и того, что он вчера пощупал мой лифак.
— О… А вы точно наденете то, что я вам принесу? — подозрительно радостно спрашивает Юдин. — Я нашел тут халатик.
Что там… ЧТО?
Твою мать! Полотенца лежат в нижнем ящике комода слева, а справа заготовлен комплектик, купленный мной на случай перспективной ночи!
Там такое…
— Уберите оттуда ваши руки! — взвиваюсь я.
Но мои вопли пропадают в пустую.
Михаил уже возвращается ко мне. В одной руке у него шелковое безобразие леопардовой расцветки, не прикрывающее даже задницу. Из скромности на ценнике было написано, что это неглиже, но по факту, в случае необходимости там даже задирать нечего!
А на указательном пальце другой руки висят леопардовые, мать их трусишки.
Тоже отличающиеся крайней скудостью материала.
— Мерзавец! — шиплю я, глядя на стринги, которыми Юдин покачивает у меня перед носом. — Извращенец!
— Я??? Я как раз абсолютно ординарен в своих вкусах, госпожа дизайнер! — посмеивается Михаил.
Я выхватываю у него из рук провокационное белье.
— Принесите мне полотенце. Банное. Из нижнего ящика комода. Слева.
— Ну знаете, что, — притворно обижается Юдин, складывая руки на груди, — это уже неблагодарность и помыкательство. Носите, что дают.
— Не принесете, — понимаю я.
Михаил отрицательно качает головой.
Захлопываю дверь с такой злостью, что, судя по звуку, в коридоре со стены падает рамка с фотографией.
Говнюк!
Сердито надеваю принесенное, а, увидев себя в зеркале, злюсь еще сильнее!
Пыхтя, как еж, я отворяю дверь и намереваюсь быстренько прошмыгнуть в спальню, чтобы переодеться, но птица обломинго свила гнездо сегодня в моей квартире.
Стоит мне сделать шаг из ванной и повернуться в сторону спальни, как сзади раздается надсадный кашель.
Только не говорите, что этот упырь ждал эротического спектакля!