Что сохранять, если вы перестали чувствовать счастье в отношениях? Себя – ради семьи, детей, будущего. Важно разобраться в мифе первой встречи с партнером – каким и для чего вы входили в эти отношения, – задать эти же вопросы партнеру, правильно сепарироваться от мамы и проработать с психологом травму привязанности к ней. Реальную маму трогать не надо, а вот ее образ в своей голове трансформировать стоит. После этого любовные отношения станут настоящими. Вы начнете видеть партнера, а не свои представления о нем. Внедрите этот навык в свою жизнь и будьте счастливы.
Ты дура?Любовь Люша-Райт
Lusha_write
Белое пышное платье, почти как у принцессы, кружевные чулочки, туфли на высоком каблуке, фата. Свадьба получилась, конечно, не такой пышной, как мечталось, и совсем небольшой, но красивой. Нежный букет невесты. Родители, друзья, все поздравляют, дарят подарки.
Жаль, ни кафе, ни ресторана не было – жених не захотел. Поэтому родители поехали отмечать сами, без новобрачных.
Девочка немного загрустила…
И еще эти сбритые усы жениха не давали покоя: «К чему такие перемены перед самой свадьбой? Удивительно».
Ладно, зато у них будет настоящая большая семья, много деток, домашние животные… Все, как она мечтала!
После ЗАГСа они поехали к нему. К ним.
Вещи девочки стояли в коридоре, еще неразобранные, в большой сумке. Она принюхалась, и ее чуть не стошнило от резкого запаха, глаза заслезились. «Дихлофос?»
– Скажи, как так получилось, милый?
– Моя мама забрызгала все твои вещи – сделала дезинфекцию, пока нас не было в квартире. Она не хочет, чтобы мы здесь жили.
– Но она ведь тут не живет.
– Все равно. Она сказала: «Только через мой труп!»
Им пришлось искать и снимать квартиру…
Прошло чуть больше полугода. И жарким летним вечером, после выписки из роддома, начался кошмар.
Девочку били. По лицу, по рукам, по спине, в грудь. Таскали за волосы. Швыряли в другой конец комнаты, пихали в огонь. Она отлично помнит этот жуткий запах страха, адреналина и… жареной рыбы, которая шкварчала в сковородке на плите.
Эту рыбу и овощи еще днем купила и принесла ее мама, когда увидела пустой холодильник, а на нижней полке восемь темных бутылок запотевшего пива Kozel. С капельками на круглых коричневых боках.
– Он пьет? Почему ты ничего не сказала? Давно? – мама подняла возмущенно брови.
– Прости. Так было всегда… У нас есть нечего. Совсем. Только вот эти его бутылки. Я отдала свои последние деньги за съем квартиры.
– Ты дура?! Зачем ты это терпишь? Почему?.. Я тебя люблю, – мама стремительно ушла в магазин, хлопнув дверью.
Перед самым приходом мужа девочка радостно мурлыкала себе под нос песню Don’t worry, be happy и готовила рыбу, картошку, овощной салат на ужин.
Ватные ноги и руки, губа распухла, на тонкой белой коже синяки и кровоподтеки.
Он орал, что сам в состоянии позаботиться о своей семье и холодильнике, и бил. Бил нещадно. Он вопил и обзывал ее последними словами. А к запаху рыбы примешивался его аромат – «Козла».
Опять хлопнула дверь – теперь уже ушел он… А она сидела, сгорбившись на полу у плиты, вжимая голову в плечи. Час? Два?.. На кухне стало совсем темно. Только в окно проникал желтый свет одинокого фонаря с улицы. Слезы высохли. Осталась горькая боль и досада.
В голове стучало: «Страшно остаться одной с крохотной доченькой на руках. Но вот так, как есть, еще страшнее… Здорово, что она не проснулась. Терпеть больше нельзя. Я ведь Мама…»
Милицию вызвали соседи – испугались шума. Дверь в квартиру так и осталась не заперта, поэтому молодой лейтенант, постучав и не дождавшись ответа, вошел сам и прошел сразу на кухню:
– Здравствуйте! Я думал, что такого не бывает с девочками из интеллигентной семьи… – начал милиционер с порога.
Она промолчала. В тот момент ей было жутко стыдно за синяки, распухшие руки, за семью и… даже за урчание в животе. И, как ни странно, хотелось съесть ту самую рыбу со сковородки.
Длинные расспросы с занесением в протокол, настойчивые уговоры снять побои. Ей было жутко стыдно признаваться, что бьет он не первый раз.
Участковый сказал на прощание:
– Не бойся его! Хоть ты и решила не заявлять, я возьму дело под контроль. Пусть только вернется.
Он не вернулся, уехал с друзьями отдыхать. Она подала на развод – хватило ума и поддержки.
Иногда в народе говорят: «Бьет – значит любит».
Да, любит себя и любит бить. Любит жестоко обращаться с людьми, вспыхивать, вымещать свою злобу и плохое настроение…
А при чем здесь ты, твое тело и здоровье?
Иногда в народе говорят: «Было-то всего пару раз. Потерпи! Исправится…»
Да, возможно, исправится. Если захочет и будет проходить терапию.
А при чем здесь ты, твое тело и здоровье?
Нельзя прощать такое насилие. Береги себя! Не терпи! Уходи! Ищи помощи и поддержки.
Не молчи! Рассказывай близким и тем, кому доверяешь.
Пролетело три года. И нашелся совсем другой, ЕЕ мужчина.
Бордовое бархатное платье в пол, туфли на высоком каблуке, в зале из гостей только фотограф. Звучат торжественные слова: «В горе и в радости!..»
А вечером вкусный ужин в кругу семьи. Навстречу бежит доченька:
– Мамочка и папочка пррриехали! Мы класиво сделали с бабой и дедой, с икрррой, изясьно. Идем?!
«Вот перрред нами лежит голубой Эльдоррррадо! И всего только надо – опустить паррруса…» – разнеслось в съемной крохотной однушке в шесть часов утра.
– Любимый, это ее первая самостоятельная песня! И так классно в ноты попадает! – улыбаемся, смеемся от радости.
– Космический заяц, беги к нам! Вместе споем.
– Пап, заютимся с мамой?
– Да, беги скорее!
Их давно четверо: мама, папа и две доченьки. Строят большой дом, таскают все вместе, как муравьишки, – бревна и доски. Носят ключевую воду из колодца, пока не успели провести центральное водоснабжение. Громко и весело поют у «пионерского» огромного ночного костра.
Любуются на глаза-звезды, которые ласково смотрят с небес, как будто подмигивая и подбадривая: «Любите! Цените! Согревайте друг друга!»
Их уже пятеро. Взяли из-под подъезда на воспитание малыша с улицы. Все-таки удалось уговорить папу, он помогал доставать.
Усатый «младенец» послужил вдохновителем рассказов для одного из первых сборников девочки-мамы, который вышел в издательстве.
А еще у них ежик завелся. Поселился на даче под домом, с целым семейством ежат – родились недавно. Ходят по ночам, фыркают и едят кошачий корм, который им оставляют недалеко от крыльца.
Случаются разные ситуации, но мама с папой разговаривают друг с другом и с детьми. Словами. Берегут семью.
Двадцать один год прошел с тех страшных событий.
Девочка-мама давно получила два красных диплома с отличием, стала классным инженером, а потом еще писателем. Она любящая мама и жена.
Дочки выросли.
Она замужем (ЗА МУЖЕМ) и по-настоящему счастлива.
Она совсем не дура.
А ты?
Хорошая девочкаСабина Самедова
sabina_lawyer
Всю свою жизнь Сабина проживала в позиции хорошей девочки. Сначала делала все то, что разрешали, и не занималась тем, что запрещал отец. Потом обзавелась отношениями, где ей указывали, как правильно жить. Но последней каплей стал начальник в найме, который говорил ей, что без него и его юридической компании она никогда ничего не добьется.
Сабине семь лет. Она возвращается домой из музыкальной школы в своем родном провинциальном городе и садится за уроки. Пальцы разбиты от ударов преподавательницы фортепиано, которая учила, как «правильно их ставить», параллельно подбивая Сабину линейкой по спине. Голова отказывается думать из-за обиды, которую испытывает детский организм.
По полученным увечьям было понятно: Сабина все делала неправильно. Единственное, что оставалось, – это плакать, шагая по дороге из школы, ведь дома плакать уже нельзя. Дома ждал строгий и властный отец. Он был уверен: его дочь будет хорошей девочкой – отличницей и станет играть на фортепиано, как все идеальные дети. И отлично знал, как манипулировать, если дочь не понимает, что «именно так ей будет лучше».
– Мам, можно я больше не пойду на фортепиано? Я уже не могу, у меня болят спина и руки. Я бы лучше пошла на вокал, ты же знаешь, как я люблю петь, ну пожалуйста, мамочка! – умоляла семилетняя Сабина свою маму.
– Доченька, ты же знаешь, папа против. Он убежден, что поют и выступают на сцене только нехорошие девочки. А он очень известный в нашем городе и не допустит про себя такую славу, – отвечала мама, молодая женщина.
Мама, кстати, сдалась первой. Она развелась с отцом, который запрещал ей работать, а когда наступила зима, сказал, что зимние сапоги ей не нужны, ведь из дома ей все равно выходить нельзя – нужно сидеть и заниматься с ребенком, чтобы дочь «выросла человеком». Сабине было двенадцать лет, и в тот момент казалось, что она больше никогда не вспомнит, что такое абьюз и манипуляции.
Сабине семнадцать. Она поступает в самый престижный юридический вуз страны и уже учится на втором курсе. Про музыку, естественно, и не вспоминает, ведь петь Сабине так и не разрешили. За плечами две золотые школьные медали и «отличный» аттестат. Все, как хотел отец. Кроме одного: в медицинский, «как всех нормальных детей», Сабину не взяли.