сваритьклейстер.Андрей наглазах у всехзалил клейтеплой водойв ведре, и всеотправилиськ Хворовымужинать.
– Ну, незнаю, какнасчетвозбужденияих зависти кнам, – шепнулСергейАндрею, – но яим уже весьиззавидовался.
Андрей,который, кнегодованиюсоседей, сделалбылонеудачную попыткуудратьобратно вдвадцатьпервый век наполчасика,молчасмотрел настол, щеголявшийвышитымисалфеточками,милыми домашнимимисочками ивазочками.Стол уютно освещалсярозовымабажуром сбахромой. Всерединекрасовалсязажаренныйцеликом молочныйпоросенок светочкойгерани взубах (занеимениемукропа вянваре).Вокруг негона тарелочкахкрасовалисьпироги,вазочки ссоленьями иблюдоваренойкартошки. Всеэто великолепиеиздавалоневероятныйаромат.
– Чем этопахнет? –удивлялсяСергей. –Вроде бы неспециями.
– Ты,наверное,удивишься, –прошипел вответ Андрей,– но пирогипахнутпирогами, ажареныйпоросенок –жаренымпоросенком.
– А ядумал,специями.Гуляговорила, чтобез специйневозможноготовить.
– Ха! ТвояГуля! –язвительносказалАндрей,глядя, какхозяйкакладет ему втарелку кусокпоросенка.
К едеАндрей всюжизньотносилсякак к досаднойпомехе,отвлекающейот дела. Еговообщераздражалаудивительнаянесовершенностьчеловеческогоорганизма. Онтребовал времяна сон,заставлялощущать голоди усталость –все этонерациональнои непроизводительно.Его родителитоже были людинауки, елинаспех, аискусствонакрывать настолвызывало унихпрезрение,которое онидаже несчиталинужнымскрывать. Ониназывали этомещанством иуделом тупици бездельников.
Носейчаснакрытыйстол, иособенножареныйпоросенок,вызвал в немсамыесветлые чувства.К тому жесоседисэкономилиим массу времении сил.
РаисаКузьминичнаоказаласьневероятно красивой.Она быламоложеНиколаяВасильевичалет на десятьи казаласьего дочкойили младшейсестрой. Черезее плечосвешиваласьтолстаярусая коса.Ямочки нащеках,прозрачнаякожа и нежнаяулыбкаделали еенеобычайнопривлекательной.
Ужиналивесело ишумно. Всамый разгарвесельянезапертаядверьмедленнораскрылась, ина порогепоявиласьдевочка леттрех в зимнемклетчатомпальтишке.Она задумчивососалаварежку.
–Валечка,нехорошо такбез стукавходить, – послышалсяженскийэнергичныйголос.
– О,ЛюбовьБорисовна,милостипросим, –зашумели всесидящие застолом. – А гдеже МихаилАндреевич?
– Толькос репетицииидем, –рассмеяласьона. – Сейчасвсе расскажу.Вот толькоразденемся, ипридем, –пообещалаона, схватиладочку и исчезла.
– МихаилАндреевичсегодняТростниковус Паниной ваудиториизапер,представляете,– сказалаМарияИвановна. –Они должны былитанец ксегодняшнемуднюотрепетировать,нопробаловались.Они ведьзнаете какие.
–Хулиганки, ноталантливые,– кивнулаСерафимаПетровна. – Да,Клементий? –обратиласьона к мужу.
– Да уж,КлементийНиколаевич,кому, как невам, знать, –засмеяласьМаргаритаНиколаевна.
Сергеюс Андреемпояснили, чтоКлементий Николаевич,впервыевойдя к ним ваудиторию первогосентября,неосторожнопоинтересовался,действительноли это третийкурс, английскаягруппа.
– Sorry? –переспросилаегоТростникова.
– We don’t speak Russian, –поддержалаее Панина.
КлементийНиколаевич,вообразив,что это группа,составленнаяиз настоящихангличан,которыхзачем-то надоучитьистории партиинаанглийскомязыке,побежал вдеканат, требуяпереводчика.Деканша былана уроке, а секретарь,добросовестнаяиисполнительнаядевушка,решила, что кним винститутприбыладелегация из Англии.В панике онапобежала ктой же Тростниковой,оставив вдеканатеКлементияНиколаевича,которыйсудорожнорешал, необидятся лиангличане,если онрасскажет импродевятнадцатыйсъезд партиии борьбупротивмировогокапитализма.
ТемвременемТростникова,котораязнала языклучше многихпреподавателей,с удовольствиемсогласиласьбытьпереводчицей.С урока быласрочновызванадеканша.Побежали за ректором.Тот пулейподнялся начетвертый этаж,сетуя на«товарищей»,которые непредупредили,и бросаяраспоряжениянасчет совместногопения«Интернационала».
УвидевТростникову,безмятежностоявшую вкоридоре, онсхватился засердце.
– Радибога, тольконе сегодня, –простонал он.Тростниковабыла прочносвязана в егосознании снеприятностями.– Идите вкласс.
–Пожалуйста, –пожала таплечами. –Только меняпереводчикомпопросилибыть.
Ректорнедоверчивопосмотрел нанее.
– А где жеангличане? –спросил он.
– Не знаю.
Англичанискали поинститутудолго. Тростниковадобросовестнопомогала впоисках, отчегоони не сталикороче.КлементийНиколаевичвсе это времяждалпереводчикав пустомдеканате,злясь нанерасторопностьдекана. Парабыла сорвана,Тростниковучуть было неотчислили, нопотом оставилиблагодарязаступничествутого же КлементияНиколаевича.
– Самвиноват, –сказал он. –Поддался напровокацию.
Потомон отвелТростниковув сторону ирастолковалей, что за этодело могутприпаятьстатью. Тростниковаповозмущалась,что уработниковНКВД нетчувстваюмора, нопотомзатихла, вспомнив,что из ихдоманакануненочью увезлина черномвороневполнеславного ипорядочногочеловека. Счувствомюмора в товремя действительноне у всехбыло хорошо.
– У меня вих группе небудетсеминаров? – сопаскойспросилСергей.
– Как же,обязательнобудет, –пояснилаМаргаритаНиколаевна. –Она ведь ужена четвертомкурсе.
Сергейпоникголовой.
– Ничего,не дрейфь, –заржал Андрей.–Предупрежден– значитвооружен. Может,она наКлементияНиколаевичавесь свой юмористратила.
Сергейот удивлениячуть неподавилсяпоросенком.Он первый разслышал, чтобыего другшутил –пускайнеуклюже,зато от души.
– Вы нафлотеслужили? – приветливоспросилАндреяНиколайВасильевич.Видимо,выражение «недрейфь»вызвало у негоморскиеассоциации.Андрейсудорожнодернулголовой.
– Я тоже, –сказалХворов,приняв этодвижение закивок. – А выгде…
– Он – наСеверномфлоте, –торопливосказал Сергей,уловивтоскливыйвзгляд друга.– Обслуживалрадиомаякина путиследованияамериканскихконвоев сгуманитарнойпомощью, –вспоминал онто, что успелпрочитать о войнеза последнююнеделю.
Он слюбопытствомпокосился накругленькийживотикНиколая Васильевича,обтянутыйрозовойрубашкой с белымикостянымипуговичками.Интересно, налезалали на него всвое времяхоть какая-нибудьформа.
Андрейсталвыбиратьсяиз-за стола,заявив, чтоон хочетпроверитьклей.
– Мы к вамсейчасприсоединимся,– сказала РаисаКузьминична,разливая чай.
– Ну чтовы, – смутилсяСергей. – Вынам и так столькопомогли…
Наклеиваяпервуюполосу обоев,Андрей рассуждалоб опасностимещанскогобыта, которыйзасасывает,как приятноетеплое болото.
– Уж ты бымолчал, –возмутилсявдруг Сергей.– Если бы неони, мы бы стобой еще двадня стеныразмывали.Люди нампомогли, накормили,а ты тутрассуждаешь.Тоже мне, экскурсант!
– Почемуэкскурсант? –искреннеудивился Андрей.
– Какпочему? Ониздесь, междупрочим, бездисков живути удрать имнекуда. А ты…нажралсяпоросенка исудишь тут!
Андрейнадулся ипокраснел.
Отссоры друзейопять спаслисоседи, потихонькуприсоединившиесяк ним.
ВновьприбывшиеЛюбовьБорисовна иМихаилАндреевичПетровыэнергичновключились внаклеиваниеобоев.
–Сделалитанец моигаврики, –удовлетворенноговорилМихаилАндреевич. –Самидовольны.
–Гаврики?ПочемуГаврики? Ачто законцерт у вас?– вежливопоинтересовалсяАндрей, примериваяськ новомукуску обоев.
–Художественнойсамодеятельности,институтский,– объяснилаЛюбовьБорисовна. –Надо же и культурнуюпрограмму… Агавриками оннаших студентовназывает.
– Такнеинтересно,– заявилСергей,вспомнив своистуденческиевремена. –Надо, чтобысначалаконкурсмеждуфакультетами,а потом –гала-концерт.
–Какой-какойконцерт? –заинтересовалсяМихаилАндреевич.
– Случшиминомерамивсехфакультетов.И назвать всеэто дело –«Студенческаявесна». Или зима.А обои-то всепоклеили, –удивленнозаключил он.
– СергейАлександрович!Какаязамечательнаямысль! –вскричаливсепреподавателихором.
– Я думаю,– серьезносказалМихаилАндреевич, –что вам надовозглавитьэто дело.Надо завтра сВалентиномЯковлевичемпоговорить.Вот вам иобщественноепоручение –будетепредседателемхудсоветаинститута.
Сергейскромнопотупился.Как тут бытьс вопросами этики,он не знал. Нопризнаться,что эта замечательнаяидея вовсе неего, он тожене мог.
Соседиеще немногоповосхищалисьтворческимнестандартныммышлениемнового специалиста,великолепнымиобоями(«держу пари –завтраотклеятся» –нетактичнозаявил НиколайВасильевич) исталипрощаться.Было десятьвечера, и всеочень устали.
– Я вамсейчасраскладушечку,– предложилаМаргаритаНиколаевна.
– Что вы,что вы, –испугалсяСергей. – МнесейчасАндрей вседоставит.
Усоседей небыло силнастаивать.
– Быстроза мебелью, –скомандовалАндрей, когдавсе ушли.
VI
Влабораторииих все ещедожидалисьБарсов сКатюшей.
–Невероятно, –восхищалсяАнатолийВасильевич,покауставшиедрузьясидели надиване. – Заодин вечер полностьюотремонтироватькомнату!
– Этососеди, –мрачнобуркнулАндрей.
– Ты чегоне в духе? –удивилсяСергей.
– Ведра –обругали, –началзагибатьпальцы Андрей.– Комбинезоны– не заметили,клей – неодобрили,обоям не позавидовали.И пылесосу непозавидовали,– сокрушеннозаключил он,чуть неплача? и,надувшись,забился вугол дивана.
–Истинныйученыйдолженобладатьтерпением! –заявилАнатолийВасильевич. –Это же тольконачалоэксперимента.Сергей еще неопробовалдругиегруппы –рабочиеокраины,крестьян,властныеструктуры…
–Какие-какиеструктуры? –подозрительноспросилСергей.
– Гм, –Барсовуставилсякуда-то вугол лаборатории.– Это так, кслову. Вы ещездесь даже ине начиналиработать.
– Кстати,– вспомнилСергей. –Давно хотелсказать. Яперед... этимотъездом…отбытием…
–Перемещением,– подсказалБарсов.
– Вотименно, –согласилсяСергей. – Яразговаривалс дедом о егомолодости,работе впединститутеи вообще отом, что онделал в этотпериод. Таквот, онсовершенноне помнит,чтобы у нихна кафедревел занятиякто-нибудь,похожий наменя. Онговорит, чтотак и велфизику свысшейматематикойдошестидесятогогода. А потомкакая-тотетка изНижнего Новгородаприехала. Ивысшуюматематикуей отдали.
– Да,интересно, –задумчивопроизнесАнатолийВасильевич. –Посмотрим,как дальшебудутразвиватьсясобытия.Может, еще и приедеттетка, – онпоклонился всторону Сергея,