пообщаться с бостонским психотерапевтом, помочь Леви выкарабкаться и погасить свой долг. Таков ее план.
Умывшись, Танна направилась обратно вниз, и, когда ее нога коснулась нижней ступеньки лестницы, услышала женские голоса в кухне. Если она не ошибается, сестры Леви уже в комнате и готовы напасть на нее из засады.
Танна замерла, раздумывая, не стоит ли ей убежать и спрятаться. Она мало общалась с близняшками, когда они с Леви были вместе. Его сестры учились в колледже и приезжали домой только на их помолвку. Джулс, Дарби и их подруга Диджей были внешне дружелюбны, но Танна не была дурой. Она сразу же поняла, что ей придется постараться, чтобы доказать им, что она достойна их брата. Проблема заключалась в том, что она не была уверена, что хочет им что‑то доказывать. Надеясь, что ее присутствия никто не заметил, Танна развернулась, но услышала легкое покашливание.
– Цыпленок.
Боже, это Кэлли Броган.
– Я думала, у тебя больше здравого смысла, Танна.
А вот и нет. Стоя спиной к Кэлли, Танна скорчила гримасу и собралась с духом, чтобы посмотреть в лицо матери Леви.
Она зажмурилась, сделала глубокий вдох и почувствовала, как напрягся каждый мускул ее тела. Она действительно сожалела, что сбежала от Леви, но ей также все это время было жаль, что она никогда больше не увидится с Кэлли.
Леви привез свою маму в больницу через две недели после аварии, и через десять минут после встречи с ней Танна влюбилась. Кэлли, белокурая, голубоглазая и такая крошечная, что Танна не могла поверить, что она родила большого и крепкого Леви, взяла ее за руку, поцеловала в щеку и оглядела больничную палату.
– Сколько же ты еще здесь пробудешь, дорогая?
– Сказали, что еще по крайней мере несколько месяцев.
– Тогда мы должны сделать палату менее похожей на тюремную камеру, – заявила Кэлли.
В тот вечер она вернулась с цветами в горшках и мягким бельем, с цветами в хрустальной вазе и фотографией родителей, которая стояла на прикроватном столике Танны. А еще она принесла журналы, планшет, газированную воду и ее записные книжки.
Из‑за работы Леви и братья Танны могли навещать ее только вечером, но Кэлли подружилась с медсестрами и часто навещала Танну днем. За эти долгие месяцы в больнице Танна и Кэлли стали очень близки, и получить Кэлли в качестве свекрови и мамы было одной из самых веских причин выйти замуж за Леви.
Понимая, что убежать уже невозможно, Танна повернулась и, тяжело ступая, направилась вниз, где ее ждала Кэлли, выглядевшая ни на день старше, чем десять лет назад. На ней были голубые брюки, черный кашемировый свитер, а в ушах – сережки с огромными бриллиантами. На пальце сверкало и переливалось кольцо с бриллиантом, способным затмить солнце. Ее светлые волосы были безупречно уложены, а губы покрывала ярко‑красная помада. Танна сразу вспомнила, что эта женщина когда‑то была самой популярной в бостонском высшем обществе. Ожидая увидеть осуждение в глазах Кэлли, Танна была шокирована, когда та протянула ей руки с теплой, приветливой улыбкой.
– Моя дорогая девочка. – Она заключила Танну в объятия. – Я так скучала по тебе.
У Танны на глазах выступили жгучие слезы, когда она ответила на объятия Кэлли, не в силах поверить, что получила такой чудесный прием. А она‑то думала, что мать Леви захочет выпотрошить несостоявшуюся невестку за то, что та бросила ее сына.
– Почему ты так добра ко мне? – спросила Танна. – Не пойми меня неправильно, я ценю это, но, черт возьми, я никак не ожидала такого теплого приема.
Кэлли коснулась ее щеки.
– О, и ты не пойми меня неправильно. Я очень долго сердилась на тебя. Но ты вернулась, и я очень рада тебя видеть.
Танне нужно было что‑то сказать о Рэе. Он умер через несколько месяцев после ее отъезда, и она тогда прислала цветы.
– Мне так жаль Рэя, Кэлли. Он был прекрасным человеком.
Кэлли кивнула, и печаль нежно коснулась ее лица.
– Спасибо тебе за белые лилии. Они были прекрасны.
Кэлли взяла Танну под руку и повела в кухню.
– У меня новый мужчина, и он держит меня в тонусе. – Кэлли сверкнула ослепительной улыбкой. – Он на десять лет моложе меня, но сильно потрепан жизнью и весь в татуировках.
Танна рассмеялась, услышав волнение в голосе Кэлли. Было очевидно, что ее новый мужчина делает ее очень счастливой.
– Нам столько всего нужно наверстать. Я хочу, чтобы вы с Мэйсоном познакомились. Он такой милый и так украшает мою жизнь. Но сначала давай дадим девочкам шанс удовлетворить свое любопытство.
Сказочно.
– Они допрашивают Леви в кухне. Хотят выяснить, почему ты вернулась. Я бы и сама не отказалась узнать.
Кэлли была милой, чудесной и вообще очаровательной, но Танна услышала в ее голосе стальные нотки. Броганы были очень дружной семьей, и Леви как‑то сказал ей, что, хотя они и спорят как сумасшедшие, они преданы друг другу до крайней степени. Если ты сражаешься с одним, то тебе придется иметь дело со всеми. Танна притормозила, не желая ни с кем ссориться.
– Так, заканчивай, – сказала Кэлли со смешком.
– Но что, если я не хочу этого делать? – взвыла Танна.
– Просто смирись с этим, солнышко, – весело сказала Кэлли и потащила ее в кухню.
Глава 5
Леви сидел за исцарапанным деревянным столом, обхватив рукой кружку с кофе и повернув голову к двери. Он напряженно ждал появления Танны.
Танна вошла в кухню, засунув руки в карманы джинсов. Она сняла кожаную куртку. Тонкий зеленый свитер облегал ее маленькие груди и стройную талию. Чертовски сексуально.
Он не мог поверить, что она согласилась переспать с ним. Ну, не на словах, но ведь она все еще здесь, не так ли? Ее присутствие – доказательство того, что она готова с ним переспать.
Леви откинулся на спинку стула и стал наблюдать, как Танна разглядывает близняшек. Его поражало ее самообладание. Он был восхищен спокойствием и мужеством, с которыми она встретилась лицом к лицу с его сестрами.
А ведь его сестры могут быть очень страшными. Они любят сильно и глубоко, и, если объекту их приязни причинили боль (даже если это их противный братец), они не преминут надрать обидчику задницу.
Он никогда не позволил бы им вцепиться в глотку Танне, но ценил их готовность сделать это.
Леви посмотрел на мать и тут же опустил взгляд. У Кэлли слишком хорошо развита интуиция, а он не хотел, чтобы она увидела что‑то, что дало бы ей тщетную надежду на их воссоединение с Танной.
Танна наконец нарушила неловкое молчание:
– Джулс, Дарби, рада снова вас видеть.
«Какая ложь», – подумал Леви.
– Танна, – ответила Дарби, произнося ее имя так, словно боялась испачкаться.
Леви с тоской посмотрел на буфет, где хранился десятилетний виски. Выпить бы сейчас. Но лучше не совмещать алкоголь с обезболивающими. Что ж, если он не может пить виски, то пусть одна из этих женщин принесет ему еще чашку кофе.
Он открыл рот, чтобы попросить добавки, но Дарби заговорила первой.
– Жаль, не могу ответить тебе тем же, – сказала она так же прямо, как всегда. У Джулс было больше такта, чем у сестры, но, вероятно, из‑за того, что он и сам был прямолинеен, Леви предпочитал стиль Дарби. – Зачем ты вернулась, Танна?
– Если твоя цель – снова заморочить голову Леви, то лучше уйди, – вмешалась Джулс.
– У него травма колена, а не головы, так что он не примет тебя обратно, – продолжила Дарби.
Танна подняла руку в молчаливой мольбе.
– Вы все сказали? – тихо спросила она у близняшек.
Джулс кивнула, а Дарби пожала плечами.
– Спасибо, – произнесла Танна. Ее голос был ровным, но в то же время в нем звучала угрожающая нотка. – Я вернулась, потому что хотела кое‑что сказать Леви…
– И что же? – требовательно спросила Дарби.
Танна приподняла бровь, и Дарби покраснела.
– Прости, – пробормотала она. – Продолжай.
– Спасибо, – снова сказала Танна. – То, что мы обсуждали с Леви, не имеет никакого отношения к его семье. Это только между нами. Могу вас заверить, что у нас нет никаких шансов на воссоединение.
Ее заявление острым лезвием вонзилось ему в живот. Что же, черт возьми, с ним происходит? Ведь он сам ни за что на свете не даст Танне второго шанса, даже если она попросит…
– Но я согласилась помочь ему, пока он выздоравливает, – сказала Танна, подходя к кофеварке.
Она отвернулась и потянулась за кружкой, стоявшей в буфете. Они все ждали, пока машина разольет горячий кофе, и, к удивлению Леви, Танна поменяла его пустую кружку на полную.
– Проголодался? – спросила она.
– Я заказал пиццу, скоро должны принести, – ответил Леви. В желудке заурчало. Он впервые испытал приступ голода с момента травмы. Но хотел он не только пищи. Он хотел эту женщину…
Здесь. Сейчас. Когда наконец его родные уйдут?
– Все это очень хорошо, Танна, но ты должна понимать, что твое возвращение в Бостон выглядит подозрительно, – сказала Дарби.
Леви покачал головой. С него, пожалуй, хватит. Он может сам постоять за себя.
– Я очень ценю вашу заботу, но я не нуждаюсь в защите. Не вмешивайтесь, это вас не касается.
Джулс и Дарби дружно закатили глаза.
– Ты же вмешивался в нашу личную жизнь, – заметила Дарби.
– Нет, никогда, – заявил Леви, зная, что идет по тонкому льду.
Проклятие, он хочет снова почувствовать себя в своей тарелке. На прошлой неделе он получил травму, оказался в заточении, и его бывшая невеста вернулась в его жизнь. Что дальше? Метеоритный удар? Налет саранчи?
– Пфф… А кто с помощью угроз велел Мэтту не задирать Диджей? – требовательно спросила Джулс.
Лед треснул.
– Я не собираюсь спорить с вами об этом, девочки. – Леви понизил голос, чтобы они не сомневались, что он теряет терпение. – Мы с Танной пришли к взаимопониманию, и я прошу вас уважать это.
И Джулс, и Дарби выглядели возмущенными, поэтому Леви заговорил снова, его тон свидетельствовал, что его не интересует их мнение.