— Никогда?
— Никогда.
— Ну, на нет и суда нет. У меня к вам всё, Дмитрий Алексеевич.
— А у меня не всё! — сказал Малянов сварливо. — Я бы все-таки хотел понять...
Снеговой резко встал из-за стола, раздавил папиросу в пепельнице.
— Не имею права, — сказал он как отрезал. — Что еще?
И тут Малянов увидел, что левый карман гигантской пижамы Снегового оттопыривается, а из него торчит рукоятка какого-то пистолета. Большого какого-то пистолета. Армейского или даже гангстерского...
— Ничего... — сказал Малянов. — Больше — ничего.
Снеговой стоял над ним — огромный, сгорбившийся, страшный — и ждал...
Когда Малянов вернулся домой, в его комнате горел свет. Малянов почесал затылок и решительно открыл дверь... Лидочка стояла у книжных стеллажей, внимательно разглядывая толстую книгу, которую она держала в руках. Книга была как две капли воды похожа на ту, что дал Малянову Снеговой.
Малянов заинтересованно осмотрел себя — книгу он забыл, конечно, у Снегового.
— Грм, — кашлянул в кулак Малянов.
Лидочка смешалась. Она захлопнула книгу и стала поспешно заталкивать ее на полку...
— Да-а-а... — сказал Малянов. — Книг никому не даю, потому что сам приобрел их подобным образом. Где вы ее взяли?
Он подошел к Лидочке, взял у нее том, полистал, удивленно вскинул брови:
— И кто бы мог подумать?! Вас, оказывается, тоже увлекают диффузные газы? Так где ты ее взяла...
— Здесь, на полке. — Лидочка не знала, куда деваться...
— И что же синьору там заинтересовало?
— Уравнения взаимодействия... — пролепетала Лидочка... — с этим, с веществом... Ой, что это? — вскрикнула она.
Комната затряслась, полки закачались, сверху посыпались какие-то фотографии. Это были снимки спиралевидных галактик. Их было много: больших и маленьких, матовых и глянцевых, цветных и черно-белых.
— Опять трясет, — говорил Малянов, сгребая в кучу фотографии. — Не нравимся мы кому-то...
— Да, — вскинула голову Лидочка. — Мне почему-то кажется...
— Тебе ничего не может казаться, — сказал Малянов грубо. — Пошли на кухню. Надо включить трансляцию.
— Подождите, Дмитрий Алексеевич! А что вам сказал Снеговой?
Но Малянов не слушал. Он схватил Лидочку за руку и ворвался на кухню. Сунул вилку в штепсель.
— ...уже знаете, полное затмение Солнца произойдет тридцатого июля. Это уникальное явление природы...
Малянов выдернул вилку.
— Странно, — сказал он, поразмыслив. — Вроде бы трясло...
Малянов открыл глаза и огляделся: он лежал на тахте в своей комнате, и эта комната, судя по всему, не должна была внушать Малянову никаких тревожных мыслей. Малянов посмотрел на письменный стол, на стеллажи с книгами, на раскрытое настежь окно — все было на месте, все было спокойно. И вдруг в наступившей темноте послышались чьи-то тяжелые шаги и низкий, густой, как у Снегового, голос сообщил:
— И точка...
Грохнул выстрел. Малянов винтом вылетел из постели и подскочил к окну. Внизу творилось нечто непонятное. Толпился народ. У подъезда стояло сразу несколько машин: милицейская ПМГ, две «скорые», газик Снегового и четыре «Волги». Три пропыленные, пожеванные, черные и одна новенькая, ослепительно белая. Белая «Волга» газанула, из выхлопной трубы выскочил клуб белого дыма, труба бабахнула, «Волга» заглохла...
Раздались голоса, но не снизу, а откуда-то со спины, с лестничной площадки. Малянов прислушался и начал быстро натягивать брюки...
Открыв дверь, Малянов вышел на площадку. На лестнице какое-то движение, раздавались приглушенные голоса, шаги, негромкое покашливание. Малянов навалился животом на перила и посмотрел вниз: около квартиры Снегового толпились какие-то люди, среди которых было двое врачей в белых халатах, милицейский майор и дворничиха. Малянов быстро скатился по ступеням и сунулся к майору:
— Что за шум, а драки нет? Что стоим, почему не снимаем?
Майор поморщился и сказал в пространство:
— Проходите, проходите...
— Как это проходите! — завопил Малянов возмущенно. — На родной лестнице безобразия, а мне тут... — Но кто-то с силой увлек его в сторону. Малянов оглянулся: рядом стояла жилистая старуха-соседка.
— Что вы! — сказала она шепотом. — Тут такое горе, а вы... — Старуха попыталась всхлипнуть. Малянов оглянулся на милиционера, потом посмотрел на старуху.
— Какое еще горе? — недовольно проворчал он.
— Ах, вы не знаете?.. Ученый наш застрелился... Снеговой. Арнольд Палыч.
— Что? — не поверил Малянов. — Как это... Снеговой?
— Вот, миленький, как бывает. И чего не живется, спрашивается... Его уже вниз понесли.
Малянов заглянул в пролет. В самом низу намечалось какое-то движение. Не взглянув на старуху, Малянов заторопился вниз. Тяжело перепрыгивая через две ступеньки, он наконец добежал до парадной.
В дверях толклись трое. Первым, кого увидел Малянов, был молоденький шофер Снегового. Придерживая двери, он пытался помочь коренастому человеку в белом халате, по-видимому, санитару, вытащить из парадной какой-то большой и неуклюжий предмет.
— Давай назад! — сказал санитар хриплым голосом и попятился. Из дверей показались носилки, накрытые белой простыней.
— Откинь, откинь шпингалет! — выкрикнул санитар. Малянов протиснулся к дверям.
— Сейчас, подождите... — Он достал из кармана связку ключей и, присев на корточки, начал ковырять большим ключом торец наружной створки...
— Правильно, нижний, нижний давай, — одобрил санитар. — А ты бы отошел, Василий, свет заслоняешь...
Шофер испуганно метнулся в сторону, дверь захлопнулась, ударив Малянова по спине...
— Ну куда! Дверь-то! — не успел закончить фразу Малянов, как створка распахнулась, и он чуть не вывалился на асфальт...
Санитары двинулись вперед, и мимо лица Малянова проплыли носилки, покрытые мятой белой простыней. У конца носилок простыня была продрана, и сквозь дыру на Малянова посмотрел широко открытый, но мертвый глаз.
Малянов вытер лоб и выпрямился.
Санитары ловко задвинули носилки в раскрытое чрево санитарного фургона, прыгнули внутрь и захлопнули дверцы. Микроавтобус заурчал, пустил клуб черного дыма и, присев на задние колеса, взял с места...
Стриженый шофер стоял у своего газика, уперевшись рукой в пыльное крыло, и смотрел туда, куда только что увезли того, кто был Арнольдом Павловичем Снеговым.
— Так, так... — отчетливо сказал низкий мужской голос за спиной Малянова. Малянов вздрогнул и обернулся, но за ним никого не оказалось.
Малянов, задыхаясь, ввалился в квартиру и уже с порога раздраженно закричал:
— Лида! Лидуха! Черт тебя дери! Слушай!
Ему никто не ответил, и Малянов нервно забарабанил в дверь Петькиной комнаты:
— Эй! Подымайся, слышишь!
Снова тишина. Малянов распахнул дверь. В комнате никого не было. Не было и никаких следов спальных принадлежностей на Петькином диванчике. Малянов зачем-то рванул дверцу шкафа: на полках ровными стопками лежали детские вещи, полотенца и постельное белье. Было похоже, что бельем никто не пользовался. Малянов захлопнул шкаф и посмотрел в угол, где раньше стоял Лидочкин чемодан: угол был пуст. Малянов выскочил из детской и сунулся к себе — кабинет был тоже пуст.
— Эй! — сказал Малянов неуверенно.
Ответа не последовало. Тогда Малянов грузно зашагал по коридорчику на кухню, заглянув по дороге в ванную и сортир. Как теперь и следовало ожидать, и в этих помещениях Лидочки не оказалось. Зато на кухне Малянова ждал сюрприз: за кухонным столом сидел, разглядывая длинные полированные ногти, рыжий горбун, не так давно повстречавшийся Снеговому.
Малянов мгновенно раздулся до угрожающих размеров и выдохнул:
— Та-а-а-ак! Здравствуйте! Значит, явление десятое... А где Лидочка?
— Здравствуйте, Дмитрий Алексеевич! — вежливо ответил горбун из-за стола. — Я несколько недопонял ваш вопрос.
— Я спрашиваю, где милейшая подруга моей жены и кем, если не секрет, вы ей доводитесь?
— Никем, — совершенно спокойно сказал рыжий и, закатив глаза, начал расчесывать пятерней косматую бороду. Наступила неловкая пауза.
Малянов бессмысленно побродил по кухне, достал из кармана мятую пачку «Беломора» и закурил. Рыжий возился со своей бородой.
— Тогда очень бы хотелось знать, — сказал наконец Малянов, — кого моя дорогая постоялица умудрилась впустить в мою квартиру?
— Меня никто не пускал, — сообщил посетитель.
— Что значит — не пускал?! — заорал Малянов. — Вы соображаете, что говорите? Вас что — по воздуху сюда занесло?
— Успокойтесь, Дмитрий Алексеевич, — все таким же вежливо-предупредительным тоном ответил рыжий. — Пусть вас не волнует, как я сюда попал. Ну, предположим, по воздуху. Вас, надеюсь, не это интересует?
— Не понимаю... Пришли без спроса...
— Вот-вот! — подхватил рыжий. — В том-то и дело! Мы-то надеялись, что вы уже всё поняли, но, оказывается, увы, этого не случилось!
— Что это я должен был такое понять и кто это такие «мы»? — нервно спросил Малянов, стряхивая пепел в раковину.
Рыжий помолчал, пожевал ус и спросил:
— Чем вы сейчас занимаетесь, достопочтенный Дмитрий Алексеевич?
— В каком смысле? — насторожился Малянов.
— Над чем работаете?
Малянов преобразился: нарастающее в нем раздражение перешло в открытую ярость. Он отбросил папиросу, подлетел к столу и, схватив рыжего за грудки, сдернул со стула. Рыжий по-кошачьи вякнул. Малянов зарычал, вздернул горбуна на воздух и стремительно поволок в коридор. У входной двери он бросил свою жертву, рывком распахнул дверь и вышвырнул горбуна на площадку.
— Я тебе покажу, над чем я работаю, хамлюга! — загремел Малянов вслед кувыркающемуся по лестнице рыжему. — Аферист! Ты у меня сейчас на «воронке» протрясешься!
Захлопнув дверь, Малянов схватил телефонную трубку и уже было сунул толстый палец в номеронабиратель.
— Постой, дурак! — раздался из трубки искаженный бас. — Не звони никуда.
Малянов в каком-то обалдении отставил трубку и вперился взглядом в микрофон, стукнул по нему кулаком, потом забарабанил ладонью по рычагу. Трубка безмолвствовала. Малянов положил ее рядом с телефоном и, перебирая руками спутанный длинный шнур, пошел, согнувшись, к розетке.