Зона! Неизгладимый шрам на лике нашей матери-Земли, вместилище жестоких чудес, могучее щупальце невероятно далекого будущего, запущенное в наш сегодняшний день!
Первый ученый. Мы — счастливые люди. Нам повезло увидеть своими глазами и пощупать своими руками образцы технологии нашего послезавтрашнего дня...
Второй ученый. Я лично не жду больше никаких открытий. Главное открытие уже сделано: человечество не одиноко во Вселенной...
Третий ученый. Пришельцы так невероятно далеко обогнали нас, что имеет смысл рассматривать Зону со всем ее содержимым не как дело чьих-то рук, а как явление природы, каковое надлежит тщательно изучить и поставить на службу земной науке и технике...
Диктор. Поставить на службу земной науке и технике! Этак — вечный аккумулятор. Никто не знает, как он устроен, но мы научились размножать его, и вот — двигатели на этаках, коренной переворот в малогабаритной технике, миллионы и миллиарды тонн сэкономленной драгоценной нефти... «Синяя Глина»! Никто не знает, как и почему она лечит, но уже теперь человечество навсегда забыло, что такое инфекционные заболевания... Но не так-то просто добраться до тайн и сокровищ Зоны. Всем памятны ужасные катастрофы, которыми закончились первые героические, но неумелые попытки проникнуть в глубину Зоны с земли и с воздуха. Погибли десятки энтузиастов. Взять Зону штурмом не удалось, и тогда человечество перешло к планомерной осаде.
Директор Международного института внеземных культур. Мы по-прежнему бесконечно далеки от победы над Зоной. Однако нам удалось организовать сравнительно безопасные и эффективные мероприятия, обеспечивающие непрерывный и достаточно обильный поток новой информации из Зоны... Во всяком случае, жертв больше нет, и земная наука не успевает изучать и обрабатывать доставляемые из Зоны материалы... Мне кажется, что проблема сейчас лежит в совсем другой плоскости, относящейся скорее к компетенции не науки, а политики. Я имею в виду прежде всего безответственную и в конечном счете античеловеческую деятельность агентуры военно-промышленных комплексов...
Диктор. Едва возникла Зона, как возникла новая профессия: космический браконьер, расхититель космической сокровищницы. У него нет никакого оборудования. Он знает, что идет на верную смерть. Он знает, что возвращается один из десяти. Один из пяти возвратившихся остается калекой на всю жизнь. У семи из десяти уцелевших рождаются дети-уроды. Он вне закона, он вне морали, но он снова и снова идет в Зону, потому что находятся люди, готовые заплатить огромные деньги за любой экспонат, неизвестный науке.
Ученый — директор военно-промышленного объединения «Альфа-Пегас». Наши лаборатории не имеют дело с космическими объектами, мы уважаем эмбарго ООН. Но лично я никогда не поддерживал этого эмбарго. Опыт показывает, что частные исследования сплошь и рядом оказываются более эффективными, нежели государственные или международные. Я признаю, конечно, что имеет место определенный риск, связанный с бесконтрольностью и прочими отрицательными факторами. Но не кажется ли вам, что ставка достаточно велика и оправдывает этот риск?
Диктор. Ставка невообразимо велика: счастье людей, населяющих нашу планету. Именно поэтому мы не можем, не имеем права рисковать. Человечество защищается. Вокруг Зоны сооружается стена. Полицейские силы ООН днем и ночью патрулируют подступы к Зоне. Никакие меры не могут считаться слишком жестокими, когда речь идет о том, чтобы пресечь утечку космических сокровищ в жадные и нечистые руки.
Зона принадлежит только человечеству в целом. Со всеми ее чудесами, жестокими и добрыми. Кто не знает легенды о Золотом Круге? Где-то в глубине Зоны, в мрачном ущелье, опутанном чудовищной паутиной, лежит огромный золотой диск. Тот счастливец и смельчак, которому удастся преодолеть тысячи смертельных опасностей и ступить ногой на этот диск, получит право на исполнение любого своего желания. Легенда? Сказка? Вот уникальные кадры, полученные искусственным спутником «Европа-711» с высоты сто двадцать километров. После получения этих кадров связь со спутником была утрачена... Но может быть, это и есть таинственный Золотой Круг? Машина, исполняющая желания...
Во всех вариантах и в фильме начинается действие с квартиры Сталкера и его прощания с женой. Во всех вариантах, кроме первого, жена старается не пустить Сталкера в Зону, устраивает скандал, причем если в двух последних вариантах истерика завершается просто плачем, то во втором варианте — проклятиями жены. Да и весь разговор (переругивание) Сталкера с женой построен на обсуждении реальных прегрешений Сталкера: браслет, мамину память, продал; деньги на скачках просадил; на такси собирался работать... В первом же варианте, как Гута Рэдрика, жена провожает Сталкера, предлагая приготовить кофе и помогая собираться в нелегкую дорогу.
В фильме и последнем варианте встреча Сталкера с попутчиками происходит сначала с Писателем около дома Сталкера, потом с Профессором в кафе. В первых двух вариантах Сталкер сначала встречается с Профессором, а затем уже они заезжают на виллу к Писателю. Причем во втором варианте встреча с Профессором происходит в кафе, а в первом — в лесу.
Пересечение границы с Зоной в первых двух вариантах происходит просто — машина на большой скорости пересекает заставу и углубляется в лес. В третьем варианте и в фильме — машина проскакивает за электровозом или тепловозом.
После путешествия на дрезине и небольшого отдыха начинается поход уже по Зоне. В первых двух вариантах описаний фантастических элементов в Зоне достаточно, но нет момента, когда искомое место можно увидеть недалеко. Прямой дорогой к нему идти нельзя, причем в фильме просто сказано: нельзя, а когда Писатель все же пытается идти, его останавливает некий Голос. В третьем варианте прямой путь называется дорогой чистых душ, и когда Писатель пытается идти по ней, то сначала «почти бегом идет по склону к терраске, потом шаги его замедляются, ноги начинают заплетаться, он хватается обеими руками за голову, описывает замысловатую кривую и, шатаясь, как пьяный, возвращается обратно и садится на обломок бетона». И именно после этого он произносит свой знаменитый монолог: «Я весь изранен. Обругает какая-нибудь сволочь — рана...» В фильме он произносит это в споре с Профессором об эксперименте, здесь же ясно показано: самобичевание Писателя происходит из-за воздействия Зоны.
В третьем варианте Голос останавливает Профессора в другом месте — когда он первым вызывается идти через некий зал.
Вообще же третий вариант и уже собственно кинофильм не показывает ничего фантастического. По мнению кинорежиссера, это было правильно — не отвлекать зрителя необычайными зрелищами. Может быть, именно поэтому «Сталкер» так и остался непринятым широким зрителем и нашел понимание у высшей касты киноискусства.
В первых же двух вариантах фантастических элементов во время похода по Зоне хватает.
«Комариная плешь». В первом варианте есть не только ее изображение («Ниже по склону, метрах в тридцати-сорока лежит обширная проплешина, начисто лишенная растительности, гладкая и даже отсвечивающая на солнце, как мутное стекло. Посередине ее красуется что-то вроде большой металлической лепешки, в которой только по вдавленным в проплешину лопастям можно узнать остатки вертолета»), но можно и увидеть ее в действии, что весьма напоминает схожие события в повести:
Несколько первых метров гайка летит по обычной дуге, а потом словно кто-то невидимый срывает ее с траектории, и она вкось, со страшной скоростью уходит влево по прямой и врезается в почву в метре от края проплешины.
<...>
— Простите, Виктор. Могу я вас попросить...
— Ну?
— Разоритесь на одну гайку. Бросьте в самый центр.
— Зачем это тебе? — осведомляется Виктор подозрительно.
— Просто я хочу посмотреть. Никогда этого не видел. Только в кино.
— Хм... Что ж... Так ведь она до центра и не долетит, наверное...
— А вы киньте повыше.
Виктор выбирает гайку покрупнее и, размахнувшись, изо всех сил швыряет ее вверх в сторону проплешины. Им удается проследить полет гайки только до верхней точки траектории. Потом она исчезает, в то же мгновение раздается громовой удар, и они хватаются друг за друга, потому что земля сильно вздрагивает под ногами, а по проплешине и раздавленному вертолету словно бы проходит какая-то рябь.
Во втором варианте этого нет, но есть «намокание»:
Огромный ров, заполненный вздутой тушей полуспущенного аэростата воздушного заграждения. Они ступают на прогибающуюся поверхность, медленно идут, осторожно переставляя ноги, и вдруг Писатель издает странный каркающий звук и останавливается.
И начинает намокать. Влага проступает от его тела наружу сквозь одежду, влага струится по его лицу, струйки сбегают со скрюченных пальцев, волосы облепляют щеки и потом целыми прядями начинают сползать на грудь и на плечи.
<...>
Видно, как его тело сводит судорога.
А затем все так же неожиданно прекращается. Влага высыхает на глазах, и вот уже Писатель такой же сухой, как прежде, только на плечах и груди висят, колышась под ветерком, сухие пряди выпавших волос. Обессиленный, он валится на бок.
<...>
— Ничего, ничего, — говорит Проводник. — Сейчас он встанет... А действительно, везучий дьявол... У добрых людей здесь, бывало, глаза вытекали, а он одними волосьями отделался...
В первом варианте сценария появляются «пылевые чертики»:
Все замирают на месте. И вдруг слева, над кучками мусора возникает из ничего темный полупрозрачный вертящийся столб. Он похож на маленький смерч, но это не смерч. Он похож на «пылевого чертика», но это и не «чертик». Он неподвижно стоит, крутясь вокруг оси, над кучей битых бутылок, и от него исходит шуршащее металлическое стрекотание, как будто стрекочет гигантский кузнечик. Виктор, не шевелясь, только скосив глаза, наблюдает за ним. Призрачный столб вдруг сдвигается с места и, описывая замысловатую кривую, скатывается с кучи мусора и проходит между Антоном и Профессором.