— Ах, так! — нервно засмеялась Кира. — Теперь вы о правах вспомнили... Имейте в виду — у вас еще обязанности есть!
— Я вовсе не обязана готовить какие-то... концерты!
— Вы обязаны выполнить все мои распоряжения!
— Поймите наконец, меня ведь ждут!
— И на здоровье, подождут... Остынут немного...
Алена стиснула руки, стараясь удержать подступившие слезы.
— Кира Анатольевна, я вас очень прошу... У меня просто нет больше сил... и времени. Посмотрите на часы!
Она протянула на ладони свой кулон к лицу Шемаханской. Та резко отшатнулась.
— Вы что, издеваетесь надо мной?
— Нет, это вы издеваетесь! — не выдержала наконец Алена. — Плевать мне на ваш концерт. Я все равно улечу!
Она быстро пошла к выходу. Кира вскочила.
— Санина, стойте! Я запрещаю!
И загородила Алене дорогу.
— А я полечу! — тихо, но уверенно сказала Алена, не отводя глаз от гневного лица своей директрисы.
— Я вам... выговор объявлю! — тяжело глядя на девушку, пообещала Кира.
— И зря это сделаете... Я все равно улечу!
— Нет, не полетите!
— Полечу!
— Молчать! — негромко и поэтому как-то особенно странно приказала Кира.
В комнате сразу резко потемнело, по углам сгустились сумерки, и там, в этих таинственных сумерках, возникло какое-то движение. Тень Киры со стены вползла на потолок и переломилась.
Сама она неожиданно увеличилась в размерах, угрожающе нависла над Аленой, та стала пятиться, выставив перед собой руки.
— Все равно... полечу... полечу... полечу! — тише, но все так же настойчиво продолжала твердить девушка, опускаясь в кресло.
— Никуда ты не полетишь, девчонка! — гневно бросила Кира, страшная и прекрасная в этот момент.
Тьму, сгустившуюся в комнате, вдруг озарила ослепительная молния, воздух потряс громовой удар. Кира распростерла руки над скорчившейся в кресле Аленой и произнесла с мрачной торжественностью:
— Изымаю весну из сердца твоего! Вкладываю туда зиму!
В пустой приемной вспугнутый громовым раскатом представитель Кавказа, вскочив с кресла, непонимающе оглядывался.
— Что такое? — бормотал он, принюхиваясь. — Горим — не горим? — И выглянул в коридор.
Мимо деловито сновали сотрудники. Никто волнения не проявлял. Кавказец на цыпочках подошел к двери в кабинет. Прислушался. Все было тихо...
Мгла медленно рассеивалась. Сдвинув брови, угрюмо глядя перед собой, сидела за столом Кира Анатольевна. В глубоком кресле перед ней Алена с растерянной улыбкой терла пальцами лоб.
— Извините, Кира Анатольевна. У меня голова что-то... — неуверенно произнесла она.
— Ничего, ничего, — все так же мрачно откликнулась директриса.
— Кажется, я погорячилась, да? — неожиданно заискивающе спросила Алена.
Шемаханская отвела глаза.
— Возможно, я тоже погорячилась...
— Честно говоря, — продолжала Алена, ловя директорский взгляд, — я даже не припомню сейчас, с чего все началось... Наверное, чепуха какая-то... с моей стороны...
— Не трудитесь вспоминать, — поморщившись, молвила Шемаханская.
Алена отняла пальцы от лба, постепенно осваиваясь со своим новым состоянием. Лицо ее стало отрешенно-спокойным, вся она как-то выпрямилась, подобралась, сделалась собранной, внимательной и одновременно покорной.
— Позвольте заверить вас, Кира Анатольевна, что я приложу все усилия, чтобы под руководством нашего уважаемого Аполлона Митрофановича и под вашим личным контролем организовать хороший вечер во время приема волшебной палочки. Ведь это может иметь для вас большое, даже особое значение! Я правильно рассуждаю?
— Теперь совершенно правильно, — одобрила Кира.
— Благодарю за доверие! — Алена встала и пошла к двери. Кира тоже поднялась, последовала за ней. У дверей...
<...>16
Они вместе вошли в приемную.
— Наверно, каблук подвернулся, — оправдывая неожиданное недомогание, сказала Алена.
— Да, да, — подтвердила Кира. — Это скоро пройдет.
Алена вышла. Стоявший за дверью представитель Кавказа сделал шаг и вежливо кашлянул.
— А? — Кира резко обернулась. — Что вы здесь делаете?
— Понимаете, — быстро заговорил представитель. — Мне подписать... секретаря нет... А тут — гром, молния, как в горах! Опять испытания, да?
— Да, да, — нетерпеливо сказала Кира. — Кроме вас тут никого не было?
— Никого! — заверил кавказец. — Совсем никого!
— Где ваш пропуск? Я подпишу...
— Пропуск? — переспросил он разочарованно. И тут же засуетился: — Пропуск, пропуск, где пропуск...
Он извлек кучу бумажек, положил перед Шемаханской на стол. Она взяла ручку.
— Где?
— Что?
— Расписываться где? — уже раздраженно спросила Шемаханская.
— Вот, вот. — Преданно глядя в глаза, он подсунул ей свой наряд.
Кира, не глядя, поставила подпись.
В лаборатории абсолютных неожиданностей стояла напряженная тишина. В углу горько всхлипывала Катенька, беспрестанно оттягивая вниз короткую, выше колен юбочку.
— ...Раз и навсегда запомните, Катя, — стальным голосом наставляла девушку Алена Игоревна. — Я не потерплю в своей лаборатории таких вызывающих одеяний. Здесь не мюзик-холл!
Из другого угла на Алену с ужасом смотрела сквозь запотевшие очки ничего не понимающая Верочка.
— А если не хотите, милочка, уважать нашу нравственность, — продолжала Алена. — Что ж... Я никого не удерживаю!
Это было сказано нарочито громко. Сотрудники лаборатории ошеломленно притихли, стараясь не глядеть на начальника. В комнату входят чуть запыхавшиеся, румяные с мороза Ковров и Брыль.
— Все в порядке! — с порога весело докладывает Ковров. — Вот билет. Рейс триста тринадцать, место тринадцать, билет в восемь ноль две.
— И телеграмму послал, — объявляет, подмигивая, Брыль. — Встретит вас адресат, честь по чести. И дай вам бог, как говорится...
Алена холодно окинула взглядом веселых помощников.
— Вас, товарищ Брыль, я не просила ни о какой телеграмме. Напишите на мое имя докладную. Объясните свое отсутствие в рабочее время.
Брыль онемел.
— Ты что, Аля?.. — все еще улыбаясь, спросил Ковров, переводя взгляд с начальницы на плачущую Катеньку.
— Я вам не Аля! — повысила голос руководительница лаборатории. — Будьте добры называть меня по имени-отчеству! Билет сдайте, я никуда не лечу.
— А как же?.. — ничего не понимая, произнес Виктор.
— Вам разве неизвестно, товарищ Ковров, что распоряжением самой Киры Анатольевны Аполлон Митрофанович и я назначены готовить новогодний вечер? И вы оба нам будете помогать.
— Подождите, подождите, — встрепенулся Ковров. — Какой вечер? У нас в мастерской дел еще невпроворот.
Алена возмущенно уставилась на Коврова.
— Виктор Петрович, разве я неясно выразилась? Или вам что-то не ясно, товарищ Брыль?
Брыль молча выразил полную растерянность и покорность.
— А вам, товарищ Ковров, — продолжала Алена, — не мешало бы привести себя в порядок: постричься, надеть нормальный костюм. Хотя бы как у товарища Брыля.
Ковров побагровел, хотел что-то сказать, но в это время отворилась дверь, и в комнату заглянула секретарша Ольга.
— Все в порядке? — ласково обратилась она к Алене. — Подписала?
— А вот это, милочка, вас абсолютно не касается! — отрубила Алена.
И захлопнула дверь перед носом секретарши. Несколько мгновений Ольга стояла в коридоре с открытым ртом. Из столбняка ее вывел подошедший Сатанеев.
— Алена Игоревна у себя? — спросил он.
— У себя, но, кажется, не в себе, — резко ответила Ольга и пошла прочь.
Сатанеев вошел в лабораторию. Алена поднялась ему навстречу. Лицо ее озарилось приветливой улыбкой.
— Очень рада видеть вас, Аполлон Митрофанович! Заходите, садитесь... вот сюда, пожалуйста.
Ковров, Брыль и Верочка переглянулись, совершенно сбитые с толку. В углу всхлипнула Катенька.
— Перестаньте реветь! — зашипела на нее Алена. — Стыдно! Ступайте домой и переоденьтесь! Вечером вы мне понадобитесь. Обе.
Она перевела властный взгляд на Верочку. Катенька опрометью бросилась к двери. Сатанеев проводил ее недоуменным взглядом.
— Не обращайте внимания! — улыбнулась ему Алена. И перешла к главному: — А ведь я к вам собиралась, Аполлон Митрофанович!
— Приятно, приятно слышать! — осторожно улыбнулся Сатанеев.
— Можете радоваться, вам повезло, я никуда не еду!
Это сообщение произвело на Сатанеева большое впечатление.
— Очень рад, — сладко улыбаясь, заблеял он. — Очень, знаете ли... За вас, в первую очередь...
— А за себя? — усмехнулась Алена. — Мне, кажется, суждено встречать Новый год в вашем, дамский угодник, обществе!
— Я буду бесконечно счастлив... сотрудничать с вами, — сказал Сатанеев, показывая ей глазами на присутствующих.
Алена понимающе кивнула.
— Что вы намерены мне поручить?
— Ансамбль, Алена Игоревна. И только отличный требуется. Кира Анатольевна строго предупреждала.
— Ковров! — позвала Алена. — Надеюсь, вы следите за нашей мыслью?
— Конечно, слежу, — мрачно сказал Виктор. — Я за всем слежу...
Алена внимательно посмотрела на него, словно предостерегая от дальнейших высказываний, и приказала:
— Так вот. Завтра утром доложите ваши соображения по поводу ансамбля.
— Да что же я доложить смогу! — в отчаянии воскликнул Ковров. — Откуда у меня за ночь ансамбль возьмется!
Алена гневно отвернулась от Коврова и обратилась к Сатанееву:
— И это говорится не только мне, но и заместителю директора! Да еще где? В лаборатории абсолютных неожиданностей! — Она снова обратила лицо к Коврову. — Вы магистр или не магистр? Надеюсь, вы все поняли, Ковров?
— Ну, магистр, — набычась, признался Ковров.
— Без «ну», пожалуйста!
— Хорошо, магистр. Без «ну» и без НУИНУ тоже, — дерзко заявил Виктор.
— А вот тут вы, молодой человек, заблуждаетесь, — мягко, но решительно врезался в разговор Сатанеев. — Только в нашем штатном расписании числятся чародеи, так что без НУИНУ вы так... отдельная личность, не более. Простите, Алена Игоревна...