— Со мной все в порядке, — ответил Кейс и улыбнулся оскалом черепа. — Просто супер.
Он плюхнулся на стул напротив Ратца, не вынимая рук из карманов.
— Угу, так ты и ходишь туда-сюда в своем переносном бомбоубежище из бухла и марафета. Хорошая защита от депрессии, да?
— Отвалил бы ты уже, Ратц. Видел Уэйджа?
— Защита от страха и одиночества, — продолжал бармен. — Прислушайся к страху. Он может оказаться твоим другом.
— Ты что-нибудь слышал про разборку в игровом зале сегодня ночью, Ратц? Никого не прибили?
— Какой-то псих порезал охранника. — Ратц пожал плечами. — Говорят, девка.
— Слушай, Ратц, мне нужно поговорить с Уэйджем, я…
— А. — губы Ратца сжались в тонкую линию. Он смотрел за спину Кейсу, в направлении входа. — Вот сейчас и поговоришь.
Кейс внезапно, как вспышку, увидел сюрикены в витрине. Стимулятор звенел в голове. Пистолет в руке был скользким от пота.
— Герр Уэйдж, — сказал Ратц, медленно вытягивая розовый манипулятор, как будто для рукопожатия. — Какая честь. Нечасто вы радуете нас своими посещениями.
Кейс повернул голову и посмотрел в лицо Уэйджа. Оно было загорелой незапоминающейся маской. Глаза — искуственно выращенные трансплантанты «Никон» цвета морской волны. Уэйдж носил шелковый костюм стального цвета и простые платиновые браслеты на каждом запястье. По сторонам от него стояли бойцы, плечи и руки которых бугрились пересаженными мускулами.
— Как дела, Кейс?
— Джентльмены, — позвал Ратц и своей пластиковой клешней поднял со стола пепельницу с горой окурков. — Мне здесь проблемы не нужны.
Пепельница была сделана из толстого ударопрочного пластика и рекламировала пиво «Циньтао». Ратц без усилий раздавил ее, окурки и осколки зеленого пластика посыпались на стол.
— Вам понятно?
— Эй, милашка, — сказал один из бойцов, — может, попробуешь эту штуку на мне?
— Курт, можешь не целиться в ноги, — спокойно сказал Ратц, как будто беседуя.
Кейс пробежал глазами по залу и увидел бразильца за стойкой, который целился в трио из ружья "Смит и Вессон", предназначенного для подавления мятежей. Ствол этого устройства, изготовленный из тонкого как бумага сплава и обмотанный километром стекловолокна, свободно вмещал кулак. Сквозь проволочный магазин виднелись пять толстых оранжевых патронов с инфразвуковым оглушающим гелем.
— Технически несмертельно, — прокомментировал Ратц.
— Ратц, — сказал Кейс, — я твой должник.
Бармен пожал плечами.
— Ты мне ничего не должен. А они, — он бросил сердитый взгляд на Уэйджа и его парней, — должны хорошо усвоить, что никто никого не убирает в Чатсубо.
Уэйдж кашлянул.
— А кто собирался кого-то убирать? Мы хотим только обсудить дела. Кейс и я, мы работаем вместе.
Кейс выхватил пистолет из кармана и навел Уэйджу на промежность.
— Я слышал, ты хочешь меня сделать. — Розовая клешня Ратца замкнулась на пистолете, и Кейс ослабил руку.
— Слушай, Кейс, скажи, что за хуйня происходит с тобой, у тебя крыша поехала или что? Что это за фуфло, на хрен мне убивать тебя? — Уэйдж повернулся к бойцу слева от него. — Вы оба возвращайтесь в Намбан и ждите меня.
Кейс смотрел, как они пересекают бар, уже покинутый всеми, кроме Курта и пьяного моряка в хаки, свернувшегося у подножия стула возле стойки. Дуло "Смит и Вессона" проводило двоих до двери, затем метнулось назад к Уэйджу. Магазин из пистолета Кейса брякнулся на стол. Ратц зажал пистолет в клешне и выбросил патрон из патронника.
— Кто тебе сказал, что я собираюсь тебя убить, Кейс? — спросил Уэйдж.
Линда.
— Кто тебе сказал, а? Кто-то пытается тебя подставить?
Моряк застонал и его взрывообразно вырвало.
— Выкинь его отсюда, — сказал Ратц Курту, который сидел теперь на краю стойки со "Смитом и Вессоном" на коленях и зажигал сигарету.
Кейс почувствовал, как вся тяжесть ночи спускается на него, словно мешок сырого песка всыпали за веки. Он достал из кармана флягу и передал ее Уэйджу.
— Все что есть. Гипофизы. Если быстро толкнешь, получишь пять сотен. Остальное было в кое-какой памяти, но сейчас ее уже нет.
— Кейс, с тобой все в порядке? — Фляга уже скрылась за серо-стальным лацканом. — Я имею в виду, отлично, ты возвращаешь долг, но ты плохо выглядишь. Как размолоченное говно. Ты бы лучше пошел поспал.
— Ага. — Он встал и почувствовал, как «Чат» раскачивается вокруг него. — Ну, у меня еще был полтинник, но я его кому-то дал.
Он хихикнул и подобрал магазин с патроном и бросил их в карман, положив пистолет в другой.
— Мне надо к Сину, забрать залог.
— Иди домой, — сказал Ратц, ерзая на скрипучем стуле с некоторым замешательством. — Артист, блин. Иди домой.
Кейс перешел через зал и толкнул плечом пластиковые двери, чувствуя на себе взгляды.
— Блядь, — сказал он розовому оттенку над Сигой. Голограммы исчезали как призраки вдоль всего Нинсэя, и почти весь неон был уже холоден и мертв. Он сидел в уличном кафе, пил крепкий черный кофе из крошечной пенопластовой чашки и наблюдал, как восходит солнце.
— Улетай, милая. Такие города, как этот — для людей, кому нравится катиться вниз.
Но на самом деле все было не так, и ему все трудней и трудней было поддерживать чувство предательства. Ей просто нужен был билет домой, и эта память в его «Хитачи» могла бы оплатить его, если бы только она нашла правильного скупщика. И эта сцена с полтинником: она же почти отказалась от денег, зная, что собирается обчистить его до нитки.
Когда он выбрался из лифта, все тот же мальчик сидел за консолью, только с другой книгой.
— Ну, приятель, — позвал его Кейс через пластиковый дерн, — не надо мне ничего говорить. Я и так знаю. Красивая леди пришла меня навестить, сказала, что у нее есть мой ключ. Небольшие чаевые для тебя, дай-ка угадаю, пятьдесят новых?
Мальчик отложил книгу.
— Женщина, — сказал Кейс, и провел большим пальцем линию через лоб. — Шелк.
Кейс широко улыбнулся. Мальчик улыбнулся в ответ и кивнул.
— Спасибо, жопа, — ответил Кейс.
Он замешкался на карнизе — замок заело. Она что-то испортила в нем, пока открывала. Новичок. Кейс знал, где можно заполучить черный ящик, который откроет все в "Дешевом отеле". Пока он вползал внутрь, заморгали флюоресцентные лампы.
— Закрой люк, очень медленно, друг. У тебя все еще с собой фирменное блюдо, которое ты заказал у официанта в субботу?
Она сидела, откинувшись спиной на стенку, в дальнем конце саркофага. Запястья покоятся на задранных коленях, в руке виднеется игломет с напоминающим перечницу дулом.
— Это ты была в игровом зале? — Он закрыл люк. — Где Линда?
— Нажми на блокиратор замка.
Он нажал.
— Это твоя девушка? Линда?
Он кивнул.
— Она ушла. Взяла твой Хитачи. Очень нервное дитя. Так что насчет пушки, а?
Она была в зеркальных очках и одета во все черное, каблуки ботинок утопали в темперлоне.
— Я вернул ее Сину, забрал свой залог. Продал ему его же патроны за полцены. Тебе нужны деньги?
— Нет.
— Может, немного сухого льда? Все, что у меня сейчас есть.
— Что на тебя нашло сегодня вечером? Зачем устроил дебош в игровом зале? Мне пришлось покалечить охранника, он погнался за мной с нунчаками.
— Линда сказала, что ты собираешься меня убить.
— Линда сказала? Я никогда ее не видела, пока не пришла сюда.
— Ты что, не от Уэйджа?
Она покачала головой. Он рассмотрел, что стекла очков были хирургически вмонтированы в глазные впадины. Серебристые линзы, казалось, росли прямо из гладкой бледной кожи над ее скулами, резко и неровно очерченными темной прической. Пальцы, держащие игломет, были тонкими, белыми, с полированными ногтями цвета бургунди. Ногти создавали впечатление искусственных.
— Мне кажется, у тебя крыша едет, Кейс. Я появилась, и ты сразу вписал меня в картину своей реальности.
— Так что вам надо, леди? — Кейс откинулся спиной на люк.
— Ты. Живое тело, одна штука, и мозги, если они еще сохранились. Молли, Кейс. Меня зовут Молли. Я охочусь на тебя для одного человека, на которого я работаю. Он хочет просто поговорить, и все. Никто тебя не тронет.
— Это хорошо.
— Хотя я часто делаю людям больно, Кейс. Наверное, я так прошита.
На ней были надеты черные облегающие джинсы из тонкой перчаточной кожи и черная «дутая» куртка из какой-то матовой, вроде бы поглощающей свет, ткани.
— Если я уберу этот игломет, ты не будешь дергаться, Кейс? Ты, похоже, любишь делать глупости.
— Эй, да я спокоен. Я полный лох, нет проблем.
— Отлично, парень. — Игломет исчез в черной куртке. — Потому что если начнешь хуйней страдать, это будет самая большая глупость всей твоей жизни.
Она подняла ладони, слегка растопырила белые пальцы, и с едва слышным щелчком десять обоюдоострых, четырехсантиметровых скальпельных лезвий выскользнули из-под ногтей цвета бургунди. Она улыбнулась. Лезвия медленно втянулись.
2
После года, проведенного в саркофагах, комната на двадцать пятом этаже отеля "Чиба Хилтон" казалась громадной. Десять на восемь метров, половина люкс-номера. Белая кофеварка «Браун» испускала пар на низеньком столике возле раздвижных стеклянных панелей, выходящих на узкий балкон.
— Влей в себя немного кофе. Похоже, тебе это не помешает.
Молли сняла свою черную куртку, игломет висел под ее рукой в черной нейлоновой перевязи. Она осталась в серой безрукавке с простыми застежками на стальных молниях вокруг каждого плеча. Пуленепробиваемый материал, решил Кейс, наплескивая кофе в ярко-красную кружку. Его руки и ноги будто одеревенели.
— Кейс.
Он посмотрел вверх, только сейчас заметив человека.
— Меня зовут Армитаж.
Темный халат распахнут до пояса, широкая и безволосая мускулистая грудь, твердый плоский живот. Голубые глаза, такие светлые, что Кейс подумал про отбеливатель.
— Солнце взошло, Кейс. Солнце твоего счастливого дня, мальчик.