То, что там в начале припутан скандинавский бог Локи, уже неприятно, потому что скандинавских богов на самом деле никогда не существовало. Но это ладно, это миф. А дальше там появляется множество карликов. Вообще-то карлик — это уродец, результат генетического сбоя. Карлики рождаются у обычных людей, и у карликов рождаются обычные люди. Карлик — редкость. И то, что в легенде о Зигфриде карликов — целая толпа, уже настораживает. Видимо, это не карлики, а гномы. Если карлик — это уродец, то гном — полноценный представитель своего народа.
— В существование толпы карликов ты не веришь, а существование гномов представляется тебе доказанным?
— Не доказанным. Возможным. За свою долгую жизнь мне ни разу не приходилось встречать гномов, но объективная наука не содержит таких сведений, которые вынуждали бы нас полностью исключить вероятность существования гномов. До того, как ты впервые увидел драконов, у тебя тоже не было ни одного доказательства того, что они существуют, но ты знал, что драконы теоретически могут существовать. Так же и с гномами. Они могли существовать, а потому для легенды являются персонажами вполне подходящими.
Итак, некий карлик, а точнее гном Андвари всю свою жизнь собирал сокровища. То, что это был именно гном вполне вписывается в наши представления об этом племени. Гномам, так же, как и драконам, свойственна страсть к сокровищам. Потом это золото злой неправдой досталось гному Фафниру, который ради этого убил своего отца Хреймара и прогнал брата Рёгина. Страсти среди гномов кипели нешуточные, видимо, они уже окончательно свихнулись от жажды золота, но подробности этих страстей для нас мало интересны, для нас важно, как в этом деле появился дракон.
Гном Фафнир просто превратился в дракона, вот и всё. А никому не приходило в голову, что плоти маленького гнома, как бы её не преобразовывать, никак не могло хватить на то, чтобы создать из неё огромного дракона?
— Мне кажется, Эол, ты начинаешь придираться. Это же просто сказочное чудо.
— Вот именно, что сказочное. «Сказка — ложь, да в ней намёк». Для начала надо признать, что это ложь. Сказка никогда не претендует на достоверность, а легенду рассказывают, предлагая верить, что именно так всё и было. Поэтому я не придираюсь, а говорю, что этого не могло быть. Никакая магия не могла слепить из гнома дракона хотя бы из-за разницы в массе тела. Даже если привлечь дополнительное вещество, то в том драконе от гнома почти ничего не будет, его в лучшем случае хватит на одну драконью лапу, то есть дракон не будет иметь почти никакого отношения к гному, это будет заново созданное существо. А вот просто так — «гном стал драконом» — не бывает. Так же не может царевна стать лягушкой, а лягушка — царевной. Такие выдумки рассчитаны на детишек, а ведь легенда рассчитана на взрослых. В данном случае — на глупых взрослых. Это и раздражает.
— А человек может превратиться в медведя, если учесть, что масса тела у них примерно одинаковая?
— Тоже не может. Природа медведя и природа человека слишком разная. Чтобы «превратить» человека в медведя, надо фактически уничтожить человека и создать вместо него медведя.
— А как же евангельские чудеса?
— У людей много путаницы с понятием «чудо». Из евангелий мы не узнаём ни о чем таком, что невозможно. Для хождения по воде надо просто приостановить действие гравитации. Умножение хлебов — это лишь количественное увеличение без изменения природы. Хлеб ведь не превратился в мясо, его просто стало больше. И в воскресении разлагающегося трупа нет ничего невозможного. Надо просто вернуть атомы тела на свои места, как они располагались у живого человека, а потом вернуть душу в тело. Господь, совершая эти чудеса, делал то, что не по силам ни одному человеку, а по силам только Богу. Но невозможного Он не делал. Просто границы возможного у Бога и у человека различны.
— А превращение воды в вино?
— А ты думал о том, что именно могли засвидетельствовать те, кто был на браке в Кане Галилейской? Только два факта. Первый — в сосудахбыла вода. Второй — в них оказалось вино. То есть вода исчезла, а вино появилось. Так и было. Как Господь это сделал, даже гадать не стану. Но вода не может «превратиться» в вино просто потому, что вино состоит из того, чего и близко нет в воде. Так же и гном не может «превратиться» в дракона.
— Что же там тогда было?
— Полагаю, Фафнир создал иллюзию дракона, чтобы отпугивать людей от сокровищ, сам-то он был не сильно страшным.
— А создание иллюзии было гному по силам?
— Говорят, что гномы не способны к магии, но надо учитывать, что гномы бывают очень разными. Одно дело гномы-рудокопы, другое дело гномы-воины, и уж совсем другое дело гномы-банкиры. Уж банкиры-то великие мастера по части создания иллюзий, а Фафнир, судя по всему, принадлежал именно к этому гномьему сословию.
И вот брат ФафнираРёгин подговорил Зигфрида «убить дракона». А «дракон» каждый день выползал из пещеры на водопой, чем убедительно доказывал, что никакой это был не дракон. Драконы могут неделями не есть и не пить, ежедневно ползать на водопой они не имеют необходимости. А вот гному для жизни вода нужна каждый день.
«Великий герой» Зигфрид подстерегал Фафнира в замаскированной яме. Дескать, когда «дракон» проползал над ямой, Зигфрид вспорол ему брюхо. Но поскольку это был не дракон, а гном, то нетрудно догадаться, что он свалился в яму весь целиком. Иллюзия огромного дракона не могла уместиться в небольшой яме, Зигфрид увидел перед собой безоружного коротышку, которого без проблем и прикончил. Вот в чём заключался этот «великий подвиг».
Но дальше ещё интереснее. Говорят, Зигфрид искупался в крови дракона и стал неуязвим. Вряд ли с гнома можно было нацедить столько крови, чтобы в ней искупаться, а неуязвимость Зигфрида, таким образом приобретённая, выглядит и вовсе нелепо. Дескать, он «ороговел», то есть его кожа приобрела роговую прочность. Это так себе броня. Если сделать доспехи из роговых пластин, они уберегут разве что от детского меча.
Броня настоящего дракона тоже роговая. Она хорошо защищает от стрел, особенно выпущенных с большого расстояния, она может выдержать рубящий удар мяча, особенно не самого острого, но колющего удара стального клинка драконья броня не выдержит, а ведь она гораздо толще, чем могла стать ороговевшая кожа Зигфрида после легендарного омовения. Так что Хагену вовсе не надо было выспрашивать жену Зигфрида о том единственном незащищённом месте, которое оставалось на спине Зигфрида. Удара нанесённого сильной рукой хорошим копьём и почти в упор не выдержала бы никакая роговая броня. Хаген бил между лопаток просто потому что это наиболее естественно при ударе в спину.
— А говорят, что, съев сердце Фафнира, Зигфрид стал понимать язык птиц, от которых узнал, что Рёгин собирается его убить, а потому сам убил Рёгина.
— Для того, чтобы прикончить подельника после удачного ограбления, вовсе не обязательно понимать язык птиц, достаточно быть подлецом. И в чудодейственные свойства сердца гнома я, признаться, не очень верю. И птицы на самом деле не могут говорить, потому что не умеют мыслить. Многие поколения людей воспринимали эту историю, как сказку, а сказка, как известно, «добрым молодцам урок». Вот только все уроки этой сказки явно рассчитаны на «злых молодцев». Это история бесконечной подлости. Даже если не обращать внимание на все нелепости легенды о Зигфриде, всё же шокирует то, что все её герои — отъявленные негодяи, примеров для подражания там нет.
— Беовульфа тоже развенчаешь? — весело спросил Эврар, которого ни сколько не огорчило развенчание Зигфрида.
— Беовульфа не трону, — полушутя-полусерьёзно сказал Эол. — Он мне нравится. Легенда о Беовульфе — пример хорошей легенды.
Всё началось с того, что датский конунг Хроггар построил свой дворец на очень неудачном месте. Неподалёку в болоте спал дракон Грендель, шум дворцовых пиров разбудил его, он в бешенстве набросился на дружину конунга и растерзал 30 воинов. С тех пор Грендель стал пошаливать в тех местах.
Разбуженный таким образом дракон напоминает медведя шатуна, он не может снова уснуть, злится, убивает всех подряд. Надо сказать, что Грендель был порядочной скотиной, то есть цепочка отрицательных эволюций довела его до состояния совершенно скотского, не поручусь, что он хотя бы говорить умел, а уж соображал он и вовсе на уровне динозавра. Сон был единственным спасением для этого несчастного. И то, что он спал в болоте, не потрудившись найти нормальную пещеру, тоже говорит об уровне его деградации. Смерть была для Гренделя не только наилучшим, но и единственным исходом. Всё худшее в его жизни уже произошло, оставалось лишь подвести итог, а подводить его было уже пора, если учесть, что обезумевший дракон разорял датские земли 12 лет.
И вот в Данию прибыл шведский конунг Беовульф. И прибыл он на драккаре — на корабле с головой дракона. Это говорит уже хотя бы о том, что Беовульф вовсе не был врагом драконов, не испытывал к ним неприязни, но Грендель стал позором драконьего племени, поединка было не избежать. Легенда сообщает нам о том, что Беовульф оторвал Гренделю лапу. Это кажется невозможным? Попробуй оторви лапу дракону. Но почему-то мне ни разу и в голову не пришло подумать, что этого не могло быть, такой достоверностью дышит вся легенда.
Грендель, судя по всему, принадлежал к серой сержантской касте, это самые слабые драконы. А Беовульф явно превосходил силой обычных человеческих силачей. К тому же это был умный воин, он, видимо, использовал в поединке массу тела самого дракона. Когда обезумевший Грендель разогнался, Беовульф сделал ловкий захват лапы, а тяжелая драконья туша по инерции продолжала двигаться вперёд, так что Грендельвыворотил себе лапу сам, а Беовульф мог закончить это дело несколькими сильными и точными взмахами меча, в этом нет ничего невозможного.
Грендель уполз в своё логово и подох. Тогда Беовульфу решила отомстить мать Гренделя. Лучше бы в своё время воспитанием сына занималась. Но воспитание самой мамаши тоже вряд ли было