Так что на работу я вернулась не только сытая, но и с добычей. Положив последнюю в сумку, посмотрела на ящик. Заклинание было в точности таким, каким я его и оставила.
– Ирен, у тебя уже паранойя, – вздохнула я и, убрав чары, достала листы с формулой. – Ну что ж, посмотрим, какова ты в деле, – произнесла я, пытаясь звуками собственного голоса приободрить себя, а затем направилась в цеха.
Путь до них был неблизким, через все здание и внутренний двор. В последнем, огромном, огороженном каменной стеной, что тянулась едва не милю, стояли ангары. В ближайших из них артефакты работали над небольшими приборами или отдельными деталями крупных махин. А дальше располагались цеха непосредственно с гигантскими магомеханизмами, которые порой были в несколько раз больше человеческого роста.
Например, магпромходка достигала высоты третьего этажа. Сейчас она медленно и, я бы даже сказала, как-то неуклюже вышагивала вдоль ангаров. Не иначе как магистр Вонвич, что трудился над ее разработкой, калибровал энергетические потоки управляющей панели, чтобы громадина слушалась своего хозяина беспрекословно.
Я покрутила головой, ища взглядом этого уникального магомеханика. Уже немолодой, но умудрявшийся жить удивительно полной жизнью веселый чародей с лихо подкрученными усами был удивителен хотя бы тем, что ненавидел магические академии. И, к слову, не учился ни в одной из них, а был артефактором-самоучкой, но очень талантливым и столь хорошо разбиравшимся в техномагии, что его даже в том году пригласили читать курс лекций для адептов-артефакторов.
Но Вонвич с гордостью отказался, заявив, что у него есть дела поважнее. А они и правда были: он как раз в ту пору работал над тяжеловесным магикусом, который сейчас активно начал использоваться при строительстве дамб и плотин. А новое детище Вонвича – вот эта магпромходка…
Сейчас она двигалась, перебирая грузными лапами-гусеницами и вращая гигантской башней, чем-то напоминавшей голову, направляясь как раз ко мне. Я посторонилась, глядя, как махина проплывает мимо. А за ней и вправду, словно выгуливая питомца, шел Вонвич.
– Добрый день! – поздоровалась я с техномагом.
– И тебе хорошего дня, Ирен, – отозвался он, приподняв кепку, и остановился. А потом на пластине, которую держал в руке, нажал на один из кристаллов, и магпромходка тоже замерла.
– Ого, какая она у вас получилась, – задрав голову вверх, выдохнула я.
– Да, моя красавица… Полгода собирал! – важно протянул Вонвич. – А сколько еще до этого рассчитывал… – добавил со вздохом и тут посмотрел на листы, которые я держала в руках. Усмехнулся, лихо подкрутил свой ус и, крякнув, сказал: – У тебя, смотрю, все еще впереди…
– Это точно, – призналась я. – Еще только буду контуры в болванку загонять. Вот только рассчитала основы.
– Ну, самое главное, с бумажной работой закончила! А в цеху уже руки сами все сделают. Тем более они у тебя из нужного места растут!
Именно за это я и ценила Вонвича: он, в отличие от многих, видел во мне в первую очередь мастера, а уже потом девушку. И благодаря этому, когда нам случалось работать вместе, с ним всегда дело шло легко.
Мы перебросились с магомехаником еще парой фраз, когда я вдруг услышала сверху скрежет. Вскинула голову и увидела, как верхний цилиндр магпромходки вдруг покачнулся в нашу с Вонвичем сторону, а затем стремительно накренился, и… В мозгу лишь успело промелькнуть: «Зашибет», а рука, кажется, сама собой вскинулась, ударяя потоком сырой силы. Да такой, что Вонвича отбросило назад на пару шагов.
Вот только если убрать из-под удара мастера я успела, то сама лишь дернулась с места, прижимаясь к гусеницам махины. А в следующий миг раздался оглушительный удар, и свет померк.
Глава 6
Мир на мгновение исчез – поглотила тьма. Сдавленная тишина, а потом меня накрыла она… Боль. Я не сразу поняла, что жива.
Сперва почувствовала холод – острый, металлический, впившийся в бок. Потом тяжесть – давящую, словно на грудь взгромоздили каменную плиту. И только потом осознала, что громадина, рухнувшая передо мной, закрыла одну неудачливую девицу собой, будто крышкой гроба.
Демонова Магпромходка! Ее верхний цилиндр лежал теперь в пыли, вонзившись в землю в сантиметрах от моих ног. А я… Я оказалась зажата между массивной гусеницей и механической башкой – той самой, что отлетела при ударе, и теперь ее передатчик, вытачивавшийся из основного корпуса, впивался мне в ребра. Дышать было почти невозможно. Каждое движение грудной клетки – будто нож под лопатку.
Где-то рядом закричали:
– Ирэн!
Голос Вонвича прорвался сквозь шум в ушах.
– Жива! – хрипнула я, но вряд ли кто-то услышал.
Пальцы скользнули по склизкой поверхности гусеницы, пытаясь оттолкнуться. Не вышло. Камень давил сильнее.
«Сейчас раздавят», – мелькнуло в голове.
Но тут магия – чужая, грубая, мощная – впилась в упавшую деталь. Скрежет, треск, и гигантский цилиндр приподнялся, отбрасывая тень.
Свет ударил в глаза наотмашь.
Я рванулась в сторону, выскальзывая из ловушки, и тут же рухнула на колени. Рука инстинктивно схватилась за бок – крови не было. Похоже, просто сильный ушиб…
– Что за демон?! – Вонвич уже был рядом, бледный, с перекошенным лицом.
Вокруг сбегались люди. Кто-то кричал: «Авария!» – кто-то: «Срыв заклятий!»
А я смотрела на место падения. Цилиндр не должен был вот так просто сорваться.
Магпромходка не халупа. Да и Вонвич, готова поклясться, каждый ее узел десять раз проверил, каждый шов лично проварил. Так просто у этого мага не то что шестеренка не отпадет, даже муха мимо не пролетит.
Боль в боку пульсировала все сильнее, но я стиснула зубы и не подавала вида, пока вокруг царил переполох: мастера и подмастерья обсуждали «ужасную случайность», а начальник цеха уже орал благим матом с вкраплениями цензуры на магомехаников:
– Да я вас!.. Чтоб такого больше… Уберите здесь все! Чтоб еще одна такая случайность…
«Случайность…» – я мысленно повторила это слово, но в голове тут же всплыл образ ящика, криво запечатанного заклинанием. Совпадение?
– Ирэн, тебе точно не нужен лекарь? – обеспокоенно спросил Вонвич и нахмурился.
– Нет, спасибо. Справлюсь.
– С тем, чтобы шустро лечь в гроб, – да. Ты белая как мел, – тоном, не терпящим возражений, отозвался усач.
А после, поддерживая меня под руку с одной стороны, позвал еще одного артефактора себе в помощь, и вот так меня, почти под конвоем, повели до лазарета.
Целитель, бормоча что-то про «техномагов без башни», наложил на ребра заживляющее заклинание: оказалось, что два из них были сломаны. Боль тут же притупилась, сменившись неприятным зудом. Лекарь после этого перевязал мне запястье, которое я умудрилась растянуть, уже выбираясь из ловушки, сунул в руки склянку с мутным зельем «от внутренних кровоподтеков» и отпустил с миром, дав три дня на больничный.
Так что я, уведомив свое непосредственное начальство о назначении целителя, заполнив кучу формуляров на работе по травме на производстве, была отпущена с миром (и чистовыми расчетами!) домой.
Улицы столицы встретили меня привычным шумом и суетой. Я села в общественный вагончик, запряженный парой усталых гнедых, и машинально уставилась в окно. Каменные фасады домов, спешащие прохожие в цилиндрах и кринолинах… Все как всегда.
Но что-то было не так. Ощущение затягивающейся вокруг меня петли давило. Словно я была зайцем, неосторожно угодившим лапой в силки. Те не успели еще крепко поймать меня, но стоило сделать один резкий рывок – и все. Я окажусь в западне безвозвратно…
Эти мысли мелькали в моей голове. А за окном так же мельтешили вывески магазинчиков. Когда на одной из них я прочитала «Посудная лавка», то встрепенулась. «Демоны, кофейник!»
Вагончик как раз собирался тронуться, покидая остановку, когда я вскочила со своего места и ринулась к дверям, спрыгнув с подножки в последний момент.
Вернулась по улице до той самой вывески, зашла в небольшой магазинчик с витринами, заставленными фарфором и медной утварью, и после недолгого выбора и куда более долгих торгов сговорилась на отличную кипятильную колбу за два фунта. Окофейниковшись, заскочила еще и в аптеку, взяв зелий сразу и для дедушки, и для себя. Хотела было заглянуть в булочную и к мяснику, но, почувствовав, как кружится голова, поняла: променад за покупками придется закончить, пока не закончились мои силы, сознание, а то и сама я.
Так что, сев в вагончик, поехала уже домой. Точно домой, безо всяких отклонений от маршрута, чтобы спустя время толкнуть калитку и пройти по вымощенной плиткой дорожке и, вздохнув, открыть дверь.
– Ирэн? – из гостиной донесся удивленный голос. – Ты что так рано?
Дедушка сидел в своем кресле-коляске у камина, отложив в сторону новостной листок. Его седые брови поползли вверх, когда он заметил перевязь на моем запястье.
– Что случилось?
– Ничего страшного. – Я поставила бумажный пакет с покупками и сумку на стол и постаралась улыбнуться. – Производственная травма.
– Производственная… – Он прищурился. – Ирэн, ты же не в кузнице работаешь.
Я вздохнула.
– Деталь от магпромходки нечаянно задела, – отозвалась я как можно небрежнее, словно это я махала руками и об нее стукнулась. Ну правда же, задеть можно по-разному. А уточнять: бандурина меня или я ее… Зачем волновать Ирпура?
Дедушка тем не менее едва не вскочил с кресла и сиганул бы с него, но дала о себе знать поврежденная лодыжка. Так что Ирпур лишь дернулся на своем месте и поморщился.
– Все в порядке. Уже залечили, – поспешила я успокоить дедулю.
– Случайность?
Я на секунду замерла.
– Конечно.
Но мы оба знали: я вру.
Только дедушка был тактичен, чтобы не уличать меня во лжи, а я не хотела беспокоить его своими еще смутными догадками. Поэтому молчала. Ирпур, впрочем, тоже.
В такой обстановке распаковывать покупки под пристальным взглядом дедушки было делом нервным. Его выразительное молчание без слов так и говорило: «Ты что-то скрываешь, внучка». Но я упорно делала вид, что не замечаю этого.