Во время каникул я гостил у бабушки в деревне. Там много разных развлечений. Правда, нет компьютера. Вернее, он есть, но почти нет интернета. Дома родители меня не отпускают на улицу, потому что это опасно. А в деревне я гулял почти весь день. Мы с ребятами катались с горы, делали туннели в сугробах, строили из снега крепости. Однажды со мной произошло ЧП. Так сказала бабушка, когда звонила родителям. Потом я узнал, что ЧП – это чрезвычайное происшествие, неприятность.
Бабушка отправила меня в магазин за хлебом и молоком. Я шёл вдоль речки, она течёт через всю нашу деревню. Зимой речка замерзает. И можно по льду переходить на другой берег, а не идти до моста. Но сейчас был март, и по реке ходить опасно. Поэтому я шёл к мосту. Откуда-то выскочила огромная собака, она бежала ко мне и громко лаяла. Я так испугался, что от страха кинулся по льду через речку. Лёд подо мной треснул, и я провалился в воду.
Я ещё не умел плавать. Одежда намокла и стала очень тяжёлой. Из последних сил я пытался набрать в рот воздуха, было страшно и очень холодно. Я барахтался, цеплялся руками за лёд. Но ничего не получалось. В этот момент я увидел, что по мосту бежит дяденька. Я не разглядел, кто это, но появилась надежда, что он меня спасёт. И я продолжал барахтаться и цепляться за лёд.
Это был дядя Толя, тракторист. Он лёг на лёд и пополз ко мне. Попутно кричал мне, что делать. Когда подполз, сказал, чтобы я протянул ему руку. Схватил за руку, а потом за воротник куртки и вытащил на лёд. Дядя Толя отползал к берегу и тащил меня. У меня уже не было сил. Я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Поэтому лежал, как тюфяк.
Не помню, как очутился дома у бабушки в сухой и тёплой постели. Глаза у бабушки покраснели и опухли. Она так обрадовалась, что я пришёл в себя! Заставила меня выпить горячего бульона.
У меня было переохлаждение, и я заболел. Высокая температура и всё такое. Мои каникулы продлились ещё на три недели. И всё это время бабушка рассказывала разные истории. И про дедушку, и про неё, и про своих родителей, и про моих.
Оказывается, мой прадедушка так же, как и я, провалился под лёд. Это было очень давно, он тогда был чуть старше меня. Была война. Деревню заняли фашисты. Дедушке нужно было передать сообщение партизанам. По мосту нельзя было идти, там – немцы. И ему пришлось переходить речку по льду. Он провалился, как и я, ему тоже было страшно. У берега росла старая ива. Ветви опускались к самой воде, дедушка смог уцепиться за них и выбраться на берег.
Бабушка показала мне альбом с фотографиями. Мне было очень интересно рассматривать их. Я никогда не видел этих людей, но они – мои предки, так сказала бабушка.
И хотя они жили давно, в другие времена, они – близкие мне люди. И я очень на них похож. Бабушка рассказала много историй, случившихся с ними. А я слушал и представлял себе, как они жили. Я обязательно сохраню этот альбом. В нём будут и мои фотографии, а эту историю передадут моим внукам.
Записала Ф. Кривушенкова
Сильнее болезни
У меня никогда не было ни кошки, ни собаки. А я так любила животных! Не могла пройти мимо, обязательно их гладила и брала на руки. Пока однажды не случилось беда. Я заболела. Врач сказала, что это стригущий лишай. И что я, скорее всего, заразилась им от какой-то кошки. Мне назначили лечение и запретили общаться с другими детьми. Розовые кружочки на моём теле шелушились и очень чесались. Хотя мама мазала их каждый день лекарством, они всё равно расползались по телу.
Первого сентября я в школу не пошла. Только видела фото, на котором ученики нашего 3 «А» заходят в школу с букетами цветов. Мне было грустно.
Потом эти пятна появились и на голове. Папа снова повёз меня к врачу. И врач сказала, что меня нужно госпитализировать. Я плакала и говорила, что не хочу в больницу, просила папу не отдавать меня. Но врач строго сказала:
– Идите сюда, папаша. Посмотрите!
Меня посадили на высокий стул, над которым стоял микроскоп и большая лампа.
Папа посмотрел в микроскоп и сказал:
– Выписывайте направление.
Мы шли домой, я ревела, пыталась вырвать свою руку из папиной. Я была очень обижена на него. Мне казалось, что он меня предал. Как он мог отдать меня?! Как он мог позволить положить меня в больницу?!
Когда мы проходили через парк, папа сел со мной на скамейку. Я всё ещё ревела.
– Лида, перестань плакать. Если бы ты видела то, что видел я, ты бы поняла. Это очень серьёзно. Это можно вылечить только в определённых условиях. Мне очень жаль, что тебе придётся лечь в больницу. Но иначе нельзя.
На следующий день мама с папой повезли меня в больницу. Мы ехали очень долго. На автобусе, в электричке, в метро, а потом ещё и на трамвае. Так далеко от дома я ещё никогда не была.
Приехали в больницу, когда уже стемнело. Дальше приёмного покоя родителей не пустили. Меня увела санитарка. Проводила в специальную комнату. Там было темно. Санитарка велела раздеться догола. Она мыла меня жёсткой щёткой. Было больно, я плакала. А она сердилась и кричала. Потом она велела одеться и идти в процедурную. Мне обработали места, покрытые лишаём. Очень щипало. Я снова плакала. А санитарка ругалась. В большой палате она подвела меня к заправленной постели и поставила на неё мою сумку с вещами.
– Это твоя кровать. И хватит уже реветь!
Она ушла, а я продолжала плакать. Чувствовала себя одинокой. Так хотелось, чтобы рядом были мама и папа.
Когда все легли спать, я не могла уснуть, всё время плакала, хотелось домой.
Подошла дежурная, дёрнула меня за плечо и шипящим голосом сказала:
– Хватит уже, ты надоела своими рыданиями всем! Если ты сейчас же не прекратишь, я выставлю тебя в коридор, и ты проведёшь всю ночь там.
Я пыталась остановиться и никак не могла. Слёзы ещё сильнее душили меня. Но страшнее сидеть всю ночь в коридоре. Поэтому я накрылась одеялом, засунула его в рот, чтобы приглушить рыдания, сжалась, стараясь не издавать никаких звуков, только бы меня не выставили в коридор.
Слёзы всё ещё лились, но я уже не рыдала так громко. И наконец уснула. Проснулась утром от шума. Ребята шли на процедуры. Мне тоже санитарка вчера велела приходить в процедурный кабинет на обработку. Оказалось, что здесь все дети плачут. В процедурном кабинете я видела, как горько плакали девчонки, когда им сбривали волосы. Их головы становились похожими на яйцо.
Сначала мне не брили всю голову, только выстригли два больших круга на затылке, чтобы можно было обрабатывать. Но на третий день меня побрили полностью. Я плакала, пока не увидела новенькую девочку с длинными рыжими волосами. Я ахнула, когда она распустила косу и её шелковистые огненно-красные волосы рассыпались по плечам. Таких красивых волос я ещё не видела. Они были густыми и блестящими. «Неужели её тоже побреют? – думала я. – Ведь она растила эту косу много лет!»
Она была старше меня, но так сильно рыдала, что я забыла о своей лысой голове и подошла к ней. Мне хотелось как-то её утешить. Мои волосы были короче, и то очень жаль с ними расставаться. Но сбривать такие красивые – намного тяжелее.
Я дала ей шапочку, здесь всем полагалось покрывать голову, чтобы не распространять заразу. Она сказала, что её зовут Катя, и перестала плакать. Наверное, она увидела, что я тоже лысая. Я показала больницу: где столовая, где игровая, где мы учимся. Я уже знала всё. А ещё я рассказала, по каким дням дежурит наша Наташа, так мы звали любимую медсестру. Её здесь все обожали. Она была очень доброй и весёлой. И научила нас делать цветы и разные поделки из бумаги.
Я пролежала в больнице целую четверть. Родители приезжали всего три раза. Мы встречались во дворе. В больницу никого не пускали.
Я больше не плакала, как раньше, а помогала успокоиться новеньким. Даже почувствовала себя взрослой и самостоятельной. Теперь я не боюсь надолго и далеко уезжать от родителей. И ещё мне понравилось заботиться о других.
Записала Ф. Кривушенкова
Спортивный характер
Я занимаюсь художественной гимнастикой. Это мой любимый вид спорта. Каждая тренировка и, конечно, выступления доставляют мне радость.
В раннем детстве я любила петь, танцевать, рисовать. Даже пробовала заниматься синхронным плаванием. Но увидела выступления гимнасток и поняла – вот чему я хочу посвятить жизнь!
На всех соревнованиях для меня важна была только победа. Мне очень повезло с тренером. Наталья Львовна – знаменитая чемпионка. Она рассказывала, как побеждать и что мы не конкурентки в команде, а помощницы. Поэтому старшие девочки организовывали разминку младших, помогали осваивать скакалки, ленты и мячи.
Я летела на тренировки, как на крыльях. Всё свободное время смотрела в интернете выступления гимнасток.
Наталья Львовна как-то сказала мне:
– Даша, поищи себе пример для подражания.
И я выбрала. Это была гимнастка постарше меня, ученица очень известного тренера. Я смотрела все её выступления, и мне хотелось стать победительницей, как она.
Когда мне исполнилось семь, я попала на первые соревнования по гимнастике и получила очень высокие баллы в своей возрастной группе.
Тогда я поверила в свои силы. И теперь у меня была одна мечта – стать олимпийской чемпионкой. Я тренировалась до изнеможения. Наталья Львовна останавливала:
– Даша, если не будешь отдыхать, можешь перегореть.
Но я не слушала – очень хотелось победить. Поэтому я продолжала усиленно тренироваться. Я подсчитала, сколько нужно одержать побед, чтобы попасть в олимпийскую сборную.
Но на одном злосчастном соревновании со мной произошла ужасная история.
С замирающим сердцем я стояла на ковре и ждала первых аккордов музыки, стараясь сосредоточиться. Мне было очень важно победить, ведь это – ступенька к олимпийским играм, к моей мечте!
Наконец прозвучали первые ноты, я сделала движение и вдруг поняла, что это не моя музыка. Я так растерялась. Что делать?! Такого не может быть! Надо выступать во что бы то ни стало! Иначе это провал, и я никогда не буду чемпионкой! Но как выступать под чужую музыку?!