— Ты не умеешь любить, — просто ответил Ратмир, и бесстрастная вескость его слов была горше полыни. — И ты ничего не знаешь о…
Вдруг угли в очаге вспыхнули, и Ратмир, не сумев договорить, с беспомощным стоном согнулся пополам. Мстиша перестала дышать. Она понимала, что навлекла на них обоих страшное бездолье, но до конца надеялась, что всё обойдётся Ратмировым гневом.
— Ратмир! — срывающимся голосом позвала она, но когда муж поднял на неё голову, Мстиша отшатнулась. Он весь мелко дрожал, на лбу выступила испарина, зубы стучали, а глаза лихорадочно блестели, и в них плескалось сдерживаемое, но неумолимо нарастающее безумие. — Нет, — прошептала Мстислава, медленно пятясь, — нет, нет, нет!
Ратмир попытался выпрямиться, но его опять скрутила болезненная судорога, и он зашипел, стискивая челюсти. Через силу, держась за стену, он сделал нетвёрдый шаг к Мстиславе, но та отпрянула, задев поставец и опрокинув кувшин, разлетевшийся на мелкие осколки. Оба они замерли, глядя на черепки на полу.
Тяжело дыша, княжич поднял глаза и смерил жену пристальным взором и с мрачным удовлетворением кивнул. Едва держась на ногах и корчась от новых приступов, он добрёл до окна. Трясущиеся пальцы не желали слушаться, пока княжич отворял засов.
— Ратмир, — начиная смутно понимать, что происходит, окликнула Мстислава, но он лишь кинул на неё короткий тёмный взгляд. Его очи стали жёлтыми и чужими.
— Прощай, — глухо вымолвил княжич и вдруг резким, каким-то нечеловеческим движением бросился в окно.
— Ратмир! — исступлённо закричала Мстиша и метнулась к ставням.
Ветер наотмашь хлестнул её по лицу, сбрасывая с плеч косы, но мёртвый чёрный сад был пуст. Только на белоснежном полотне выпавшего за ночь снега виднелась уходящая вдаль цепочка волчьих следов.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ