Арт схватил ее за руку, властно и собственническим жестом. Дразня, она притворилась, что вытаскивает руку, пока его хватка не напряглась.
— Я заказываю фургон, — сказал он, опасным голосом.
— В чем дело, Арт? — сказала она апатично, вытаскивая свое запястье и скидывая его руку, которая к тому времени уже оказалась на ее груди. — Не нравятся женщины, которые думают? — Сексуальное напряжение пронзило ее. Наслаждаясь им, она поместила сустав пальца между губами, позволяя ему скользить с мягким поцелуем и зубами. Пискари научил ее быть тем, кто она есть, и, несмотря на опыт, у Арта не было шанса.
— Ты думаешь, что я проиграю, из-за страха, пропитавшего комнату, и пары черных глаз? — сказал он, отлично выглядя в его итальянском костюме и распространяя запах дорогой шерсти, пепла и его самого.
— О, я только начала. — Свободной рукой она убрала пальцы Арта с запястья. Он не останавливал ее. С улыбкой, она провела языком по зубам, скрывая их, как раз когда они вспыхнули. Страх в комнате тек через нее, подстрекая инстинкты, более старые, чем пирамиды, беспрепятственно кричащие в ее молодом теле. Она напряглась от мощного порыва крови, поднимающейся к ее коже. Она ожидала этого, ехала на этом и наслаждалась этим. Это не был аромат крови, это был страх. Она могла справиться с этим. Она управляла своей жаждой крови; ее жажда крови не управляла ей.
И когда она почувствовала, как любопытно побелело ее лицо, а глаза полностью расширились, она повернулась к Арту, ее ноги в бахилах были широко расставлены, когда она стояла посреди комнаты, зловонной от секса, крови и страха, губы открылись, когда она вызывающе выдохнула. Дрожь прошла по ней, обосновываясь в паху, чтобы сказать ей, что может последовать, если она позволит. Она не хотела давать ему добровольно свою кровь, а то, что он мог насильно взять ее, неожиданно включило ее инстинкты.
— Мммм, тут хорошо пахнет, сказала она, адреналин мчался по ней, потому что она понимала ситуацию. Она управляла этим монстром, который мог убить ее двусмысленным ударом, который мог разорвать ее горло и закончить ее жизнь, который мог сделать ее бессильной под ним… и который не мог коснуться ее крови, пока она не позволит ему, связанный традицией и ненаписанным законом. И если бы он попробовал сделать это, то она бы получила его задницу и лучшую работу.
Пульс ускорился, она подошла ближе. Он хотел ее, он был так готов, его плечи были сильно напряжены, руки — сжаты в кулаки, чтобы удержаться от того, чтобы добраться до нее. Его внутренняя борьба показывалась на лице, и он больше не дышал. Была причина, почему Пискари потворствовал ей. Это было частью его, но Арт никогда не будет испытывать этого.
— Не можешь получить… это, — сказала она, скользя рукой вверх от бедер, широко растопырив пальцы, когда они пересекли середину ее груди, пока они вызывающе не легли, чтобы скрыть ее шею. Она чувствовала, как ее пульс бился под ними, поглаживая себя так же как Арт. Ее глаза смотрели на вампира перед ней. Он был жестоко великолепный. Она выдохнула, представляя его зубы, погружающиеся в нее, напоминающие ей, что она жива, но обещая смерть в его губах.
Почти… может быть, стоит позволить ему поступить по-своему.
Арт прочел ее мысль в самом воздухе. Вспышкой движения, слишком быстрой, чтобы она могла уловить, он переместился. Айви задохнулась, ее ядро пульсировало от страха. Он дернул ее к себе. Его рука схватила ее за заднюю часть шеи, другая мучительно заломила ее руку за спину. Он заколебался, когда поймал себя, его черные глаза были огорчены, что он должен был остановиться. Она рассмеялась низко и хрипло.
— Не можешь получить, — насмехалась она, желая чтобы он взял ее, когда она наклонила голову назад и открыла шею.
«О, Боже. Если бы только он…» — подумала она, слабая щекотка в ее мыслях предупредила ее, что война между голодом и волей началась.
— Дай, — выдавил Арт, его голос был напряженным, она улыбнулась, когда он начал слабеть. — Дай мне…
— Нет, — выдохнула она. Ее пульс стучал под его рукой, а глаза были закрыты. Ее тело требовало, чтобы она сказала «да», она хотела сказать «да».
«Почему», — подумала она, голод поднимался в ней, когда она нашла его крепкие плечи, почему она не скажет «да»? Такая мелочь… А он был так восхитительно красив, даже если он не возбуждал ее в душе.
Арт ощутил ее колебание, низкое рычание вырвалось из его горла. Он прижал ее к себе, почти поддерживая ее вес. С новой решимостью он ткнулся носом в основание ее шеи.
Айви втянула воздух, прижимая его ближе. Огонь. Это был огонь, горящий обещанием от ее шеи до паха.
— Дай мне, — потребовал он, его губы снова прошлись по ее коже. Его рука скользнула дальше, залезая под ее пальто и рубашку, придавая ее груди чашевидную форму. — Все… — выдохнул он, его выдох наполнил ее, делая целой.
В затаившей дыхание волне поднялся инстинкт, сокрушающий ее желание.
«Нет!» — она запаниковала, как раз тогда, когда ее тело корчилось от этого. Это превратило бы ее в шлюху, сломало бы ее желание и разломало бы ложь, которая сохраняла ее нормальной. Но с испуганным толчком, Айви поняла, что ее губы разошлись, чтобы сказать «да».
Реальность вспыхнула в ней, и с приступом страха, она заехала коленом ему в пах.
Арт отступил, падая перед ней на колени, он схватился руками за то место, куда пришелся удар. Не дожидаясь, она отступила на шаг назад и нанесла удар ему в челюсть. Его голова дернулась назад, и он упал на пол около кровати.
— Ты — глупая сука, — выдохнул он.
— Урод, — выдохнула она, дрожа, когда ее тело восстало во внезапном порыве страсти. Она стояла над ним, борясь с желанием упасть на него, впиться зубами в него, в то время как он беспомощный стоял на коленях перед ней. Черт побери, она должна была выйти из этой комнаты. Две неудовлетворенных игры крови в одну ночь — это был ужас.
Медленно Арт начал выпрямляться и хихикать. Айви чувствовала, что покраснела.
— Встань с пола, — отрезала она, отходя назад. — Они еще не пропылесосили.
Все еще смеясь, Арт перекатился на бок.
— Это будет адская неделя, — сказал он, потом замялся, прищурившись гладя на ковер, прямо на криво лежащее покрывало. — Дай мне мешок для улик, — сказал он, потянувшись к заднему карману.
Жажда крови, все еще звенела, и Айви шагнула вперед, следуя за его тоном.
— Что это?
— Дай мне мешок, — повторил он, его дорогой костюм столкнулся с уродливым ковром.
Она поколебалась, затем достала пакет оттуда, где их бросили. Проверяя время, Айви быстро записала дату и местоположение прежде, чем вручить его Арту. Все еще стоя на полу, Арт потянулся под кровать и выкатил что-то блестящее на свет ручкой из его кармана. С жуткой быстротой он стряхнул это в пакет и встал. Растущая коричневая радужка у его зрачка сказала, что он восстановил над собой контроль, и улыбаясь, чтобы показать зубы, он поднял пакет к свету.
Видя его уверенность, Айви почувствовала вспышку отчаяния. Для него это была игра. Он никогда не рисковал потерять свою сдержанность.
«Дерьмо», — подумала она, первые пальчики сомнения в том, что она могла это сделать, скользнули по ее сердцу.
Но когда она увидела то, что он держал, ее беспокойство переместилось к пониманию… а затем сменилось настоящим беспокойством.
— Слеза банши? — спросила она, узнавая, слезу, сформированную в виде черного кристалла.
Внезапно слова обезумевшего человека в машине приобрели новый смысл.
«Я не хотел делать ей больно. Это был не я.»
Жалость, пришла из ниоткуда, делая страдания окружающих все более неприятными. Он, наверное, любил ее. Это была банши, кормившаяся его яростью, пока он не убил свою жену, после чего банши утопала в ее энергии смерти.
Это было все еще убийство, но человек был инструментом, а не преступником. Убийца был на свободе где-то в Цинциннати с алиби по времени и расстоянию, из-за чего его было трудно связать с преступлением. Вот почему слезу оставили в качестве проводника. Банши была нацелена на пару, следовала за ними домой, оставила слезу, когда их не было дома, а когда полетели искры, добавился гнев человека, пока он действительно не мог сопротивляться. Это было не оправдание; это было убийство магией — магией, более старой, чем вампиры. Возможно, более старой, чем ведьмы или демоны.
Арт встряхнул пакет, чтобы заставить черную жемчужину блестеть прежде, чем позволил своей руке опуститься.
— У нас есть каждая банши в отчете. Мы проверим слезу через компьютер и найдем суку.
Айви кивнула, чувствуя, что ее зрачки сужаются. О.В. вело учет небольшого населения баньши, и если одна стала кормиться в Цинциннати без разбора, они могут рассчитывать на большее количество смертей, прежде чем они поймают ее.
— Так, на чем мы остановились? — спросил Арт, кладя руку ей на талию.
— Сволочь, — сказала Айви, толкая его локтем в кишечник и отступая подальше. Но удар не попал в цель, и она убрала с лица все эмоции, когда он усмехнулся на ее восемь шагов назад. Боже, он заставил ее почувствовать себя ребенком. — Почему ты не идешь домой после того, как взойдет солнце, — злилась она.
— Ты предлагаешь меня проводить?
— Иди к черту.
Из прихожей донеслись звуки приятной беседы. Фургончик криминалистов прибыл. Арт глубоко вдохнул, вбирая в себя запахи комнаты. Его глаза были закрыты, а тонкие губы улыбались, затем он выдохнул, видимо, довольный тем, что почувствовал. Айви не нужно было дышать, чтобы знать, что в комнате теперь воняло ее страхом, смешивающимся с запахом мертвой женщины до тех пор, пока их станет невозможно различить друг от друга.
— Увидимся позже в башне, Айви.
«Нет, если я рискну раньше тебя», — подумала она, задаваясь вопросом, если завтра прикинуться больной, то домогаться ее будут уже на следующий день. Она могла сказать, что была у врача из-за STD (заболевание, передающееся половым путем), говоря всем, что она получила его от Арта.
Арт неторопливо вышел из комнаты, одну руку держа в кармане, а другую, со слезой банши, опуская на планшет входящего офицера. Глаза оборотня округлились, но потом он поднял их и часто заморгал.