Служанки крутили ее, пока она стояла почти неподвижным столбом. По двум причинам: во-первых задумалась, во-вторых — противная слабость во всем теле так никуда и не ушла. Возможно, стимуляторы могли бы от нее избавить… А возможно и нет. Не тот случай, когда стоит рисковать. Одежда, в которую ее обряжали, тоже заслуживала внимания. Своей необычностью.
Шелковые панталончики — да она летом шортики длиннее носила! — с миленькими кружавчиками по краю. Длинные чулки, тонкие, невесомые, имеющие тот естественный золотистый оттенок чуть тронутой солнцем кожи, какой многие девушки безуспешно пытаются придать своей коже соляриями и автозагарами. Причем скользнувшие на ноги чулки держались сами собой, прильнув к коже, как страстные любовники. Хотя, насколько помнила Кристина, во времена кружевных панталончиков чулки пристегивались к корсету. Ну да, корсет, куда уж без него… До сих пор корсет Кристина надевала только раз, да и то… хм… в общем оставался он на ней недолго… Этот же, судя по всему, подлежал постоянному ношению и… ай!.. туго затягивался.
Белоснежная рубашка, шелестящие нижние юбки, все это одновременно невесомое и при этом льнущее к телу, чуть ли не ласкающее его. Похоже, покойная госпожа Эллинэ даже нижнее белье шила на заказ строго по мере…
Поверх облачного белья на Кристину скользнуло платье лаймового цвета, с высокой талией, пышными буфами на плечах, длинными рукавами и квадратным декольте, в котором и показать-то было бы нечего, если бы не корсет, создававший видимость наполнения. Руки — в белых перчатках… Хотя, скорее, не белых, а светло-палевых. Или цвета слоновой кости. Ноги — в мягкие туфли того же лаймового цвета. Похоже, здесь любили зеленый… Даже платья горничных были не черные, а — Кристина прищурилась — скорее, черными с зеленоватым оттенком. Или очень-очень темно зелеными.
— Ой… — одна из служанок замерла, расстроенно держа в руках сережки. Красивые, изумрудные, ровно того же цвета, что и глаза Кристины. — Госпожа Эллинэ… А у вас уши не проколоты…
Кристина машинально потрогала уши и ожидаемо не поняла, есть там что-нибудь или нет. Хотя точно знала, что проколола уши еще в пятом классе. И что за три недели они никак зарасти не могли — по опыту знала, что на это потребовалось бы не меньше месяца. Все страньше и страньше…
— И не надо. Обойдусь.
— Но…
— Я сказала — нет! — рявкнула Кристина.
Вот, кстати, еще одна странность, подумала она, пока горничные припудривали ей лицо в четыре руки и накручивали на голове что-то из волос. Для нее такая резкость на ровном месте с подчиненными или обслуживающим персоналом вовсе не характерна. Хотя это, в принципе, можно объяснить паршивым самочувствием. В конце девушки мазнули ее по лицу стеклянной палочкой с цветочно пахнущими духами — кажется, лаванда — и наконец отстали.
— Малин, беги за доктором, скажи, госпожа Эллинэ очнулась!
Помянутая Малин убежала, вторая горничная, подхватила замешкавшуюся Кристину под локоть и вывела из спальни. Кристина села на диванчик у стены, раскинула руки на спинку и огляделась.
Небольшая комната, надо полагать, для общения с теми, кого в кровать тащить не стоит, а для гостиной они слишком близкие.
Будуар.
Диванчик, обитый салатовым шифоном, два кресла напротив, с такой же обивкой, между ними — столик на гнутых ножках, с непонятной металлической фиговиной, похожей на статуэтку тощей танцовщицы, которая взяла в руки кувшин и в этот момент ее скрутила судорога. Пара круглых табуретов. Высокие узкие окна, золотистые тюлевые занавески. На стенах — тканевые обои, нежно-песочного цвета и изогнутые рожки светильников. У которых есть стеклянные плафоны, похожие на тюльпаны, но почему-то нет лампочек.
В дверь заглянула Малин:
— Госпожа Эллинэ, к вам можно?
— Вводи, — хмыкнула Кристина, чувствуя острое желание закинуть ногу на ногу. Что было невозможно из-за треклятого количества нижних юбок, а также потому, что это было, возможно, неприличным. Раз уж здесь двинулись на начале двадцатого века, то и требования этикета могли притащить оттуда же. Также хотелось закурить, не от никотинового голодания, а просто из-за психологической привычки, требовавшей держать сигарету во рту, чтобы не нервничать. В комнату вплыли оба доктора, «Айболит» и «Дед Мороз», уже без белых халатов, в одинаковых черных костюмах. Черные визитки — забавная помесь пиджака и фрака, с полукруглыми фалдами, и одной-единственной пуговицей — черные жилеты, белые рубашки, серые жилеты, серые галстуки. И брюки в черно-серую полоску.
— Госпожа Эллинэ! Кармин! — расплылся в улыбке «Айболит», — Как я рад видеть вас в полном здравии!
Он бросился целовать пальцы Кристины. За его спиной в комнату бесшумно просочился уже знакомый широкоплечий тип в горчичном костюме и присел на табурет в углу.
— Доктор Лемаршан! — мрачно спросила девушка.
— Доктор Маршан! Какая радость, что вы помните меня!
— К сожалению, я такой радости не испытываю.
— Почему, моя дорогая?
— Потому что… Я! Не! Госпожа! Эллине! — выкрикнула Кристина.
Доктор Маршан переглянулся со своим коллегой, вторым доктором, пока безымянным, уже устроившемся в кресле. Тот развел руками:
— Ну, я же говорил, что церебрин в лучшем случае даст некоторые знания о…
— Не получилось, так не получилось, — перебил его Маршан, — Будем работать с тем, что есть. Итак, моя дорогая, — он снова повернулся к Кристине, — Вы — не Кармин Эллинэ?
— Абсолютно точно — нет.
— И, тем не менее, несмотря на вашу уверенность, вы — госпожа Эллинэ. По той простой причине, что, если вы будете упорствовать, вам грозит признание недееспособной, лишение прав на собственность и последующее помещение в клинику для душевнобольных. Я думаю, Совет Мудрейших может на это пойти, хотя подобное и не в его правилах.
Кристина обдумала сложившуюся ситуацию. Пожалуй, не стоит пока «упорствовать». По крайней мере, пока не прояснится ее текущее положении.
— Ладно. Я — Эллинэ. А теперь — подробности. Где я, как я здесь оказалась и что вообще происходит? Ну и кто вы такие?
Маршан сел в кресло рядом с безымянным доктором. Достал солидный, по виду золотой, портсигар.
— Разрешите закурить?
— Нет, — больше из вредности отказала Кристина.
— Жаль. Итак, начнем по порядку. Вы — в другом мире.
Глава 3
Другой мир.
Сердце пропустило один удар.
Только один.
— Допустим. Продолжайте.
При всей бредовости этого заявления — только оно объясняет неизвестный язык и непонятное знание этого языка.
Доктора переглянулись с неясным выражением лица. Или они ожидали несколько другой реакции, или реакция, наоборот, типична. После переглядок доктор Маршан продолжил:
— Кем бы вы не являлись в том мире, из которого явились к нам, в данный момент вы — госпожа Кармин Эллинэ. Наследница состояния семьи Эллинэ, оцениваемого в двести тринадцать миллионов гентов…
Интересно, много ли это?
— … что является третьим по величине состоянием страны, позволяющим войти в состав Совета Мудрейших…
Много.
— … вашей семье принадлежат академии, шахты, заводы, банки, курорты, газеты, дома и особняки по всей стране…
— Даже интересно, — перебила его Кристина, — в какую же мышеловку можно заманивать ТАКИМ куском сыра? Хотя, чего это я? Таким огромным куском можно убить и без всякой мышеловки.
— Простите?
— Ближе к делу. Зачем здесь Я?
Доктор Маршан помолчал, явно решая, с чего начать. Девушка сбила его гладкий поток красноречия.
— Хм… Хм… Ну что ж, извольте. Наш мир называется Эррэ… впрочем, это название не мира, как такового, а планеты, переводится просто как «Земля»… Хм… Эррэ, да… Сами понимаете, о других мирах стало известно не так давно, фактически, около двух… да? Да, около двух лет назад, контактов практически никаких, так что придумывать какое-то особое название нет смысла. Ваш мир получил название «Дэ-мир», хотя, сами понимаете, это просто рабочее название, мы ни в коем случае не претендовали на то, чтобы переименовывать его… Нет. Страна, где мы находимся, носит название Ларс, она же Вторая Республика, ее столица, неподалеку от которой и стоит данный особняк, именуется Мэлия…
— Я так и не услышала причин своего нахождения здесь, — сухо заметила Кристина.
— Сейчас, сейчас, я подхожу к этому… Управляет страной… кхм… президент, разумеется, мы же все-таки республика… Но, если говорить начистоту… впрочем, это и так все знают… Она управляется Советом Мудрейших, в которых входят представители восьми семейств, известных своими знаниями, мудростью и богатством…
Ага. Похоже, ключевое слово — «богатством»…
— Ваш отец, многоуважаемый господин Арран Эллинэ входил в состав этого совета до своей безвременной гибели, однако теперь право войти в совет имеете вы…
Обалдеть, подумала Кристина. Я теперь не только красотка-мультимиллионерша, я еще и практически один из теневых правителей целой страны. Ну-ну.
— Если имею право — почему не вхожу?
— Хм… Вам еще нет двадцати пяти лет. По правилам Совета…
— И когда состоится это счастливое событие?
— Через два месяца. 25 наиля.
— Дайте-ка угадаю. Госпоже Эллинэ хочется дожить до двадцатипятилетия и поэтому ей понадобился двойник?
— Госпожа Эллинэ УЖЕ мертва.
Неожиданно.
Хотя кое-кто мог бы и вспомнить о мертвом теле в соседнем саркофаге.
— Дайте закурить.
Кристина несколько бесцеремонно подцепила сигарету… а, нет, папиросу… из услужливо протянутого портсигара. Безымянный и пока молчавший доктор, тот, что с дедморозовской бородой, чиркнул спичкой. Девушка затянулась и откинулась на спинку своего диванчика.
— Продолжайте.
— В настоящий момент о ее смерти знают только шесть человек. Я, доктор Эпиер…
А, так вот как «Деда Мороза» кличут…
— … Мюрелло…
«Горчичный», тихонько сидевший в углу, молча кивнул.
— … мои помощники…
Три неприметных типа…
— … и теперь вы.